Астра - Роль «зрелой женщины»
Вторично набрал он номер той квартиры часов в восемь вечера. Выслушав то, что ему сообщили, тотчас позвонил Марианне. Она схватила трубку, словно все это время сидела рядом.
— Значит, так, — сказал он. — Сергей Плетнев пока жив. Он захвачен с целью выкупа, но произошла свалка, он дрался, как джигит, покалечил двух человек. Это не мои слова. Кто-то выстрелил. Его увезли в горы, надеясь вылечить и получить деньги. Сейчас таких надежд нет, его готовы отдать. Но отдадут его только женщине.
Дима опустил слова Руслана о том, что отдадут Сергея и вообще будут возиться с этим лишь из уважения нему, Диме.
— Дальше решай сама. Риск велик, везде глаза да уши. Неосторожное слов — погубишь себя и его. Сечешь?
Она кивнула головой.
— Не слышу, — сказал он.
— Да, да.
— С тобой будут работать под мое ручательство. Поэтому ни в какие игры с милицией не вступай. Поняла?
— Да.
Дима перевел дух. Он слишком знал всю трудность.
— А почему ты все на себя грузишь? Где его предки?
— В Слюдянке.
— Это далеко?
— На Байкале.
— Отпад! Жди, я сейчас зайду.
Марианна закрыла лицо руками.
— Что? Что с ним? — Татьяна Алексеевна поняла, что Сергей жив. — Только подробно. Что с ним?
— Он ранен, находится в горах в плохом состоянии, отдадут его только женщине. Лететь надо завтра. Дима сейчас придет.
К Марианне вернулась способность действовать.
— Как позвонить в аэропорт? Что взять с собой?
— Ты собираешься лететь? Одна? Ты с ума сошла! — прикрикнула мать.
Марианна молча отворяла створки шкафов, серванта, буфета, вынимала золоченый немецкий сервиз, драгоценную скатерть в фирменном пакете с окошечком, бриллиантовое колье.
— Куда он ранен? — просто спросила мать.
— Не знаю. Они хотели получить выкуп, но он ранен и так плох, что…
— Мы летим вместе, Масенька. Одной слишком опасно, да и Сергею нужны не слезы, а срочная медицинская помощь.
Минуту спустя пришел Дима. Таким серьезным они его не видели.
Они сели.
— Значит, так. Вызволить твоего парня отсюда я не смогу, да и ты слышала условие — только женщине, — он упер локти в колени и хрустнул пальцами.
Она кивнула.
— Мы едем. Я невеста, мама хирург.
Он качнул головой. Солдатской стрижки у него давно не было, ее заменил плоский квадратный ежик.
— Вы не представляете, что там делается. Там злая война. Пускаться в горы без охраны — это зарез, ни одного шанса.
Вместо ответа Марианна подошла к телефону и набрала справочную аэропорта.
— Завтра два рейса на Северный, утренний и вечерний, в девятнадцать часов, — пересказала она, не отрываясь от трубки. — Утренний весь продан? Тогда два билета на девятнадцать. Через час выкупим. Волошина.
— Безумие, — схватилась за виски Татьяна Алексеевна. — Как туда добираться? И куда это — туда? Вокруг войска, бандиты.
— Надо что-то делать, мама! — вскричала Марианна.
Дима молчал. Марианна выбежала из комнаты, потом вбежала, готовая к поездке за билетами. Девушка была бледна, губы ее сжались, но глаза оставались сухими. Дима вдруг гаркнул на нее, как на плацу.
— Слушай меня.
Марианна хлопнулась на стул. Так с нею еще никто не разговаривал. Дыхание опасности обдало ее мурашками.
— Значит, так. Ехать наобум — дохлый номер, до первого блокпоста. Так. Вас встретят в аэропорту. Найдите скамеечку и сидите. И чтобы поблизости никто не крутился.
Дима встал у окна. Верхушки весеннего леса были почти такие же, как «зеленка» на юге.
— Главное, не вызвать подозрений у наших ребят. Там все «в ружьё», бдят, следят, слишком много трупов, — он рванул ворот рубашки. — Может, не поедите? Слишком опасно.
— А Сергей?
— Тогда последнее.
Он помолчал, вынул из потайного кармана картонный пропуск величиной со спичечный коробок и показал Марианне. Она увидела зеленую печать с изображением флага, скрещенных сабель, снежной горной вершины.
— Я голову подставляю, знай это. Так. В горах люди другие, им равнинные не указ. Лишь в самом остром, под дулом автомата, случае покажите это чеченцам. Сечешь?
Марианна приняла картон.
— Спасибо, Дима. Я верну тебе этот пропуск.
— Не вздумай!
Он перевел дух.
— Не забудьте про деньги, подарки. И ни слова упрека.
Он ушел. Татьяна Алексеевна поспешила в клинику за докторским чемоданчиком, Марианна в кассы Аэрофлота. На другой день присели на «дорожку» и тронулись в путь. Самолет отправлялся полупустой. Мужчины-южане внимательно смотрели на двух русских женщин, их вещи, светлый медицинский саквояж. Внизу белела равнина облаков, солнце светило в правые окна. Вскоре оно село, облака поредели, внизу в просветах появились россыпи огоньков.
— Температура воздуха на земле плюс двадцать три градуса, — объявили по салону. — Просьба пристегнуть ремни.
Теплый вечерний воздух дышал степью, ароматами трав, цветов, приносимыми широким темным ветром. Над головой светили низкие южные созвездия, месяц был тоже другой, словно опрокинутый. Москвички постояли в здании аэровокзала, вышли наружу. Пассажиры быстро разошлись. Два-три мужчины несколько раз оглянулись на них, выжидая чего-то, и тоже скрылись. Надвигалась ночь.
— Что дальше? — поежилась Марианна. — Кто-то должен подойти.
Возле них появился милиционер, просмотрел их паспорта, билеты, с интересом окинул скромный багаж.
— Не советую задерживаться в такой час вне помещения. Аэровокзал открыт круглые сутки, ожидайте встречающих там.
Он ушел. Женщины оттащили вещи в черноту небольшого скверика. Там на скамейке они прождали около часа, показавшимся вечность.
— А вдруг никто не подойдет? — сказала Марианна.
— Все может быть. Сейчас от нас ничего не зависит. Наберись терпения и жди.
«Мы ждем, а Сережа…». Мать обняла ее. Прижавшись друг к другу, они пригрелись и задремали. Ночные звезды спустились еще ниже, но тишины не было, в аэропорту гудели двигатели, что-то лязгало, тарахтело. Оттого они и не услыхали шагов. Луч фонарика ослепил их.
— Почему вдвоем? — с акцентом спросил мужчина.
— Я его невеста, а это моя мать, она врач, — волнуясь, заговорила Марианна.
Он не помог им нести чемодан, не убавил шага, но открыл перед ними дверцу легковой машины, стоявшей далеко от главной дороги. Едва они сели, как машина сорвалась с места. В боковое окно бился упругий встречный поток, фары высвечивали куски шоссе. В степи горели нефтяные факелы, по обочинам дороги чернела сгоревшая военная техника.
— Едем, мама, — прошептала Марианна.
Вот машина свернула на мягкую грунтовую дорогу. Здесь поджидала другая легковушка. Их пересадили. Новый водитель взялся было за чемодан, собираясь бросить его в багажник.
