Виктория Ли - Вдогонку за судьбой
Хок окинул ее бесстрастным оценивающим взглядом и тут же отвел глаза в сторону, чтобы не увидеть выражение лица, от которого у него могла пропасть ясность мыслей. Анджела была, судя по виду, невредима. Ему пока достаточно было знать, что она прошла через свои испытания без особого физического ущерба… насчет эмоционального стресса говорить не приходилось.
Сейчас Хок не мог позволить себе отвлекаться на посторонние мысли, так что мгновенно перевел взгляд на худого мужчину, стоявшего рядом с ней, и молча ждал дальнейших действий.
Когда Хок поднимался на борт, Константин предупредил Анджелу, чтобы она не раскрывала рта. Но его предупреждение было излишним. Даже если бы ей хотелось извиниться перед Хоком за то, что доверчиво открыла дверь людям Константина, она не собиралась делать это перед публикой. Извинения и объяснения подождут.
За два часа, которые она уже провела на яхте, Анджела не промолвила ни единого слова… если не считать одного гневного возгласа и двух стонов. Гневный возглас относился к Константину, сальному, противному типу, с костлявой высокой фигурой и огромным кадыком, напоминающему Айкебода Крейна [6]. Стон вырвался у нее, несмотря на все усилия сдержаться, из-за начинающейся морской болезни. К счастью, в это время Константин поднялся на палубу, а охранник лишь издевательски заметил, что она слишком нежная барышня.
Анджела не знала, что они сделают, если ее вырвет прямо на камбузе, но не собиралась запираться в крошечной уборной, как это велел ей перед уходом Константин, когда заметил, что она позеленела. После этой угрозы она так старалась подавить свои ощущения, что на время забыла о Хоке и о том, что должно случиться, когда он появится на яхте.
Она ни секунды не сомневалась, что Хок ни перед чем не остановится, чтобы спасти ее от Константина. Ее тревожило не это. Хок по-прежнему стремился уничтожить Константина, и она понимала, что, если ему сейчас представится возможность сделать это, он ею воспользуется.
Но Хок готов был, если понадобится, умереть вместе с Константином. Вот об этом ей было невыносимо думать.
Она наблюдала, как легко он перелез через ограждение борта и, повернувшись к ним, выпрямился. Анджела постаралась придать лицу бесстрастное выражение. Ее чувства к Хоку были слишком глубокими, чтобы позволить кому-либо их увидеть, и слишком сильными, чтобы их легко было скрыть.
Когда Хок остановился посреди палубы, широко расставив ноги для устойчивости, гордо подняв голову, она подумала, что Константин сошел с ума, если надеется одержать над ним верх. Впервые за все время этого кошмара в ней шевельнулась надежда.
Однако и ее Анджела постаралась не выдать, что оказалось нетрудно, потому что после беглого взгляда в ее сторону Хок решительно перевел глаза на Константина. Но, когда он улыбнулся, ее самообладание дало глубокую трещину.
Чего-чего, но улыбок при встрече с Константином она от него не ожидала и неодобрительно нахмурилась.
– Я не был уверен, что ты придешь, – резко произнес Константин, и его шипящий змеиный шепот заставил Анджелу содрогнуться. – Последнее время донесения о тебе были какими-то невразумительными. Я никак не мог решить, пленница с тобой или любовница.
– И то, и другое, – ответил Хок и даже не взглянул на Анджелу, когда она ахнула. – Но полагаю, ты и так все знаешь. Когда я не смог расколоть твою подружку, то решил сыграть в другую игру. Я полагал, что рано или поздно она приведет меня к тебе.
– Но, Хок, ты же… – начала было она, но ее слова оборвала пощечина Константина, от которой Анджела отшатнулась и упала, больно ударившись о скамейку связанными сзади руками и не сдержав вскрика.
Полными слез глазами она уставилась на Хока.
– Но ведь…
– Заткнись, – говоря это, Хок даже не посмотрел в ее сторону, и она вдруг ощутила тот же страх, как в ночь, когда он заставил ее глотать «кокаин». Однако на этот раз она не допустит слез.
С трудом выпрямившись на скамье, Анджела стиснула зубы и всмотрелась в мужчин, стоявших на палубе…
Что это Хок задумал?
– Твоя девка мне совсем не нужна, – сказал Константин. – Но ты, видимо, так не считаешь, если явился за ней?
– Я явился вовсе не за ней. У меня свои дела. – Хок засунул большие пальцы за петли пояса своих джинсов и стоял с таким независимым видом, словно не знал, что на него направлено не одно дуло. – У меня есть одна вещь, Константин, которую, я думаю, тебе захочется купить. Эта женщина была моим пропуском к тебе.
– Пропуском?! – Анджела не смогла сдержать возмущения, но ограничилась одним возгласом и не сдвинулась с места, потому что Константин поднял руку, словно собираясь прихлопнуть ее как муху.
Хок свирепо глянул на нее.
– Заткнись, милочка, и не открывай рта, – объявил он с упором на слово «милочка», которое прозвучало, как собачья кличка.
– Но, Хок, ты же знаешь, что я не…
– Ну, хватит.
Не обращая внимания на Константина, Хок стащил через голову свою футболку и широкими шагами подошел к ней. Наклонившись, он схватил ее за подбородок и грубо сдавил челюсть, заставив раскрыть рот. Затем он стал пихать ей в рот скомканную майку, игнорируя сопротивление Анджелы. Она попыталась крикнуть, но у нее ничего не вышло, потому что к тому времени, как он закрепил свободные концы кляпа у нее на шее, Анджела даже пискнуть не могла. Ей оставалось только сверкать глазами, безмолвно умоляя об объяснении. По-видимому, Хок понял ее, потому что пальцы его ослабили свою хватку, и, продолжая другой рукой возиться с кляпом, он поймал ее взгляд, надеясь, что она увидит мольбу в его глазах.
Анджела совсем растерялась. Она не могла понять, что он хочет от нее. Может быть, чтобы она доверилась ему? Анджела чуть заметно кивнула, слегка вдавив подбородок ему в ладонь. Больше она ничего сделать не осмелилась, потому что один из охранников подошел поближе и внимательно наблюдал за ними.
Повернувшись к ней спиной, Хок снова обратился к Константину:
– Так на чем мы остановились? Ах, да, на причине, по которой я захотел тебя видеть.
– Оставим на время разговор о женщине, Хок. Я считал, что меня тебе хочется видеть меньше всех на свете.
Подойдя к лесенке, ведущей на капитанский мостик, Константин оперся о нее спиной.
– Ты убил моего сына, Хок. Почему ты решил, что я прощу тебе это?
– Потому что ты в первую очередь бизнесмен, – убежденно сказал Хок. – Я уверен, что ты относишься к тем, кто не позволяет личным чувствам мешать делу.
– Смерть моего сына – не просто личное чувство, – отозвался Константин, но Анджела не услышала в его голосе убежденности. – Однако перед тем, как я тебя убью, можешь рассказать мне, что ты продаешь, – великодушно позволил он.
