Ангелина Маслякова - Не Dolce Vita
Охота закончилась. Мне уже не терпелось поскорее уехать домой. Но у собравшейся компании были другие планы. Чуть поодаль прислуга развела костер, и повар приступил к приготовлению обеда. Некоторое время я сидела в одиночестве, затем перекинулась парой фраз с присутствующими англичанами, которые, так же, как и я, были немного разочарованы увиденным. Уже когда я окончательно загрустила, ко мне подошел довольный Сауд.
— Прекрасная охота, не правда ли? — воскликнул он, даже не замечая моего скучающего вида. — Просто великолепно! — продолжал восхищаться он. — Соколы — это поистине королевские птицы.
Радость Сауда постепенно начала вызывать во мне раздражение. Он упивался собой и совершенно не обращал внимания на мое понурое настроение.
— Соколиная охота всегда бодрит, — заметил Сауд. — Варвара, а вы знаете, что в вашей стране соколиная охота тоже была очень популярна среди царей?
— Неужели? — без энтузиазма откликнулась я.
— Да, и ее родоначальником у вас был Иван Грозный. Именно он ввел в обиход эту забаву.
— А кто придумал соколиную охоту? — из приличия спросила я.
— Сложно точно сказать. Известно, что охота с использованием соколов существовала еще в древние времена. При раскопках одной из ассирийских крепостей был найден барельеф с изображением охотников, один из которых запускает сокола в воздух. Эта крепость датируется семисотыми годами до нашей эры. Вполне возможно, что в это время и родилась соколиная охота.
— Так давно? — искренне поразилась я.
— Не могу утверждать, но факты говорят сами за себя. Так вам понравилась охота? — вновь спросил шейх, испытующе посмотрев на меня.
Под его прямым жестким взглядом было как-то неловко лгать.
— Честно говоря, Сауд, я ожидала большего. Хотя было очень интересно, — поспешно добавила я, заметив направленный на меня удивленный взгляд.
Повисла пауза. В душе я уже кляла себя за свою несдержанность.
«Он обиделся, — решила я. — До чего же я глупая! Лучше было соврать. В конце концов, Сауд пригласил меня сюда не для того, чтобы смотреть на мое недовольное лицо».
— Люблю прямолинейных людей, потому что в жизни чаще сталкиваюсь с лицемерием и обманом, — через несколько секунд признался Сауд. Его вид совершенно не говорил, что он держит на меня обиду.
— Но, наверное, вы сами вынуждаете людей говорить вам ложь, — предположила я.
— Чем? — Сауд удивленно вскинул брови.
— Разве может кто-нибудь из ваших подданных перечить вам? Боюсь, что, если кто-то из них осмелится сказать правду, в ту же секунду он может быть наказан.
— Варвара, вы преувеличиваете. У нас же нет рабов.
— Я не имела в виду физическое наказание.
Странно было слышать от, казалось бы, умного образованного мужчины, будто он не понимает реалий, в которых живет. Ведь ясно как день, что ни один из его приближенных никогда не позволит себе перечить члену королевской семьи. И возможно, дело даже не в наказании, а в том, что просто-напросто не принято ставить под сомнение решения членов правящего рода.
Сауд опустил глаза и задумался.
— Варвара, а как вы думаете, можно преодолеть этот сложившийся стереотип?
— Вам интересно мое мнение? — искренне была поражена я.
«Раз этот человек интересуется мнением другого человека, а тем более мнением женщины, да еще вдобавок иностранки, то он не окончательно оторвался от реальности, и здравый смысл его не покинул», — с удовлетворением отметила я.
— Да, хотелось бы услышать честный и непредвзятый ответ. Может, это звучит странно: едва познакомившись с вами, интересуюсь вашим мнением об очень личных вещах, но в моем окружении не так много людей, готовых открыто со мной разговаривать на любые темы. Прежде чем сказать что-либо мне, они сотни раз взвешивают каждое свое слово, — признался Сауд.
— Думаю, сломать сложившиеся стереотипы поведения невозможно, да и не нужно. На этом зиждется непоколебимость власти. Все-таки это тоже не правильно, если к королю, вернее эмиру, стали бы относится по-панибратски… На то он и король, чтобы оставаться недосягаемым. Другое дело вы, члены королевской семьи. Вы воздвигли вокруг себя высокий непреодолимый забор. Вас боится не только нанятая прислуга, но и ваши же соотечественники. Может, я ошибаюсь, делая подобные выводы, совершенно не зная ни вашего эмира, ни вашей страны. Но, насколько я понимаю, ситуация во всех странах Аравийского полуострова идентична. А прожив некоторое время в Омане, я сама смогла ощутить отдаленность королевской семьи от людей.
— Но люди в Катаре искренне любят своего эмира. Шейх Хамад бин Халифа Аль-Тани сделал для нашей страны невозможное, — без тени лицемерия, восторженно начал говорить Сауд. — Вытащил нас из грязи и нищеты за какие-то несколько десятков лет. Люди стали комфортно жить, получать хорошее образование и медицинское обслуживание. Плюс постоянная прямая финансовая поддержка.
— А я и не говорю, что вашего эмира не любят. И это правильно, что перед ним преклоняются. Я говорю о вас, — глядя прямо Сауду в глаза, продолжала я отстаивать свою точку зрения. — Королевская семья разрослась до неимоверных размеров и отдалилась от народа. Причем члены этой самой семьи стали позволять себе недостойные мусульманина вещи и при этом остаются безнаказанными. Вы сами себе делаете поблажки. А для простых людей до сих пор многое остается под запретом. Вы живете в другом мире и смотрите на реальную жизнь сквозь пальцы, замечая только то, что хотите заметить, и закрывая глаза на то, что вас не интересует. Поэтому простые граждане этим недовольны.
— Вы жесткий критик, — вздохнул шейх.
— Простите, Сауд. Я не хотела вас обидеть, но вы сами втянули меня в этот малоприятный разговор. В конце концов, вы можете не обращать внимания на бредни иностранной женщины, — наливая себе в чашку кофе, произнесла я.
— Чтобы вы потом обвинили меня в высокомерии и предвзятости, коими славятся мои родственниками? Может, вы и не поверите, Варвара, но я все прекрасно вижу, однако признаюсь, что иной раз даже мне тяжело вести себя иначе. Я с этим родился, воспитывался и жил многие годы, это моя суть. — Сауд задумался на несколько секунд и продолжил: — И боюсь, вы не правы насчет народа. Наша недосягаемость держит их в узде. Стоит ее ослабить, как мы тут же потеряем власть. В исламских странах мировоззрение человека иное, нежели у вас на западе. Слабых и безвольных здесь не уважают. Поэтому у нас нет другого выхода, — победоносно закончил Сауд.
«Спрашивается, зачем было интересоваться моим мнением и заводить весь этот спор, если ты как упертый индюк все равно талдычишь лишь свое и не соглашаешься со мной»? — злилась я, но решила смягчить ситуацию, все-таки негоже гостю обижать хозяина:
