Александра Кэрью - Лето, книжка и любовь!
— Понимаю, — печально согласилась Пичс. — И я готова снизить арендную плату за коттедж на следующую зиму.
— Ловлю на слове, — смягчилась Лия. — Скажите, когда уезжать, мне надо отдать на хранение кучу вещей.
— У нас есть кладовая, дорогая.
Лия старалась сохранить спокойствие. Чем больше она думала об этом, тем более неудобным казалось ей одолжение, о котором просила Пичс. Пичс сделает хорошие деньги, а она должна заплатить по высокому тарифу за билеты и отель.
Она старалась унять гнев и начала готовиться к ужину, представляя, как она упаковывает все свои драгоценные травы и специи, разгребает бумаги в столовой, складывает книги. Она спрашивала себя, что будет с садом и кто его будет поливать.
Она постаралась успокоиться и не дать плохому настроению испортить вечер. Всего две недели, уговаривала она себя. Это, безусловно, не было концом света.
Глава 34
Ник приехал без двадцати восемь с бутылкой великолепного вина и букетом летних цветов, белых и элегантно упакованных.
— Как дела? — он поцеловал ее в обе щеки.
Он был одет в черные брюки и черный пиджак поверх белой футболки, от него пахло чистотой и свежестью.
— Хорошо, спасибо, — она взяла подарки и стала искать подходящую вазу.
— Шампанское в холодильнике, — крикнула она. — Откроете?
Она накрыла стол на террасе, поставив два бокала для шампанского и тарелку с фисташками. Он взял салфетку и мастерски откупорил бутылку с корковой пробкой.
— Мы что-то отмечаем?
— Да, — она поставила вазу на стол. — Мой контракт на книгу.
Его лицо засияло.
— Поздравляю, — сказал он. — Я знал, что у вас получится.
— С вашей помощью, — засмеялась она. — Не стоит забывать об этом.
Они чокнулись, глядя друг другу в глаза. Она не стала напоминать ему, что отсутствие контакта глаз означает семь лет плохого секса. Может, он и сам знал? Или он был из тех мужчин, которые всегда знали, что делать, с которыми было не стыдно выйти и представить друзьям?
— Этот вид никогда не надоедает, — сказала она. — Такая пышная зелень. Забавно, когда идешь вниз по улице, появляются дома, скрытые за холмами. Вид постоянно изменяется, в зависимости от угла зрения.
— Из моего дома виден только ваш коттедж, — сказал он, хотя она знала, что это не совсем правда. — И ваш чудесный садик около кухни.
— Не говоря уже о веревке для сушки белья! — засмеялась Лия.
— Верно, не ваши ли панталоны я видел там пару дней назад? — он повернулся к ней. — Такие огромные, розовые?
Она захохотала, ей нравилось, как он ее поддразнивал. У него было мальчишеское чувство юмора, которое делало его более доступным и менее похожим на женоубийцу. Почему же он был один? Из-за работы или постоянных разъездов?
Когда бутылка была почти пуста, Лия прошла на кухню проверить баранину и кефаль. Она осталась довольна, что все было готово, и подала закуску, а Ник зажег свечи и противомоскитную лампу. Она подумала, как мило с его стороны интересоваться всем, от ее книги до того, что она приготовила, и вести себя так, словно все, что она говорила, было очень важным. Как такой мужчина мог оставаться свободным? Наверно, у него были подружки в Гонконге, Лондоне и Нью-Йорке, и все они чувствовали себя единственными в его жизни, как и она.
Они покончили с закуской, и Лия собиралась подавать баранину, когда зазвонил телефон. Не говоря ни слова, Ник поднял трубку.
— Резиденция Лии Скотт, — ответил он с озорной улыбкой. — О, миссис Скотт, как поживаете? Это Ник Дэлейни, и ваша дочь кормит меня удивительным ужином. Она унаследовала кулинарный талант от вас?
С этими словами он вышел вместе с телефонной трубкой на террасу, продолжая разговор.
Лия засмеялась, зная, что ее мать будет полностью очарована, и покраснела, почти как баранина. Она поставила блюдо на обеденный стол и отобрала у него телефон.
— Мам, я перезвоню тебе завтра? — попросила она быстро. — Кстати, она не миссис Скотт, она миссис Фордхэм.
— Как так? — спросил он озадаченно.
— Она вышла замуж во второй раз, — ответила Лия.
— А что случилось с вашим отцом? — Ник стал резать баранину, предоставив Лии налить вина и разложить овощи.
— Он ушел, когда мне было восемь лет. Он был летчиком и бегал за стюардессами. Не выносил семейной жизни и не интересовался детьми. Потом уехал в Дубаи, и мы не видели его целую вечность.
— Это, должно быть, тяжело.
— Для моей матери. Но мой брат и я, мы привыкли. Было время, когда мы его ненавидели, потом все было хорошо. Ему нужны были приключения. Мы получали открытки из Скалистых Гор, Большого Каньона, из Индии, всех этих экзотических мест, где никто не бывал. Путешествия были его единственной страстью. Он больше не женился, ценит свободу.
— А сейчас вы видитесь?
— Он нас нашел, когда мне было четырнадцать. Ему нравилось, что мы уже не дети, с нами можно было говорить, как со взрослыми. Мы виделись в Лондоне, он водил меня в театры и в рестораны. И как раз когда мы опять сблизились, у него случился обширный инфаркт и он умер.
— Простите.
— Это было давно.
— А ваша мать? Когда она снова вышла замуж? — Он закончил резать баранину и раскладывал ее по тарелкам.
— Вам действительно интересно? — засмеялась Лия, стесняясь, что говорит только о себе.
— Конечно, — ответил он. — Это же о вас.
— Она вышла замуж через несколько лет, — с улыбкой продолжила Лия. — Они познакомились на курсах по малому бизнесу, Брайан читал лекции.
— Он хороший человек?
— О, да, — сказала она быстро. — Ничем не выдающийся, но прекрасный человек. Надежный, преданный и верный, как раз то, что нужно моей матери после брака с отцом.
— Но не вам?
Она восхитилась его проницательностью.
— Он не мой тип мужчины. У меня был подобный бойфренд в Лондоне, и это и привело меня сюда. Звучит ужасно, но мне нравился мой отец, его любовь к жизни. Может быть, это нехорошо по отношению к моей матери, но я понимаю, почему он ушел.
Когда она сказала это, она вспомнила слова Джулии, что ее привлекает в Нике сама мысль, что он может быть опасен.
— Вы тоже любите свободу, — сказал он. — Но ваши кулинарные опыты и садоводство смягчают это.
— Я боюсь спокойной жизни, — ответила она. — Боюсь стать как все, попасть в ловушку банковских кредитов, мужа и детей. Но могу сказать, что в жизни здесь не так уж и много свободы. И вообще, сейчас это больной вопрос.
Она нахмурилась и рассказала о грядущих курсах и предупреждении Пичс.
— Вы шутите? — ошеломленно сказал он. — Разве так можно?
