Людмила Сурская - Ксюха
— Ваня, тут такое дело, — начал волнуясь он, беспрерывно дымя.
— Начинай уж своё дело, а то я задохнусь от твоего дыма. — Слопав банан, Иван сидел, закинув руки за голову и с не сползающей с лица ухмылкой, смотрел на него.
— Так вот. Нам задержали поставки мяса. Мы остались на мели.
— Это ты не по адресу, тебе надо с Ксюшей разговор иметь. — Зевнул Иван.
Подождав, пока Иван перестанет зевать, Петрович, не слушая его дальнейшего бухтения, продолжал:
— Держали, естественно, запас, но вчера была свадьба, грохнули и его. В понедельник, сам понимаешь, рынки закрыты. Чтоб вырулить ситуацию купил мясо у Николая, он через пять домов от вас живёт по той стороне улице. Крыша зелёная под железом у него. Он часто предлагал. Возит сумками в столицу, продаёт. Мне Варвара, повар наш посоветовала, она для себя у него часто берёт.
Иван, поймав рукой ветку с цветком, поднёс к лицу. Нюхнул. Посмаковал приятное и ухмыльнулся:
— Что тухлое попалось?
— Погоди не перебивай, мне и так не по себе, — замотал головой Петрович.
— Как скажешь, продолжай, продолжай, чего замолчал…
— Кто-то вроде за кустом шевелится, а?
— Петрович, ты чего сдурел… Рассказывай уж. Риччи и тот от твоего долгого вступления скис.
— Ну вот, взял я у него немного, только чтоб до вторника продержаться. Мясо на вид лучше не бывает. Отборное, без жира и плевер. Он подкидывает его на руках и нахваливает:- "О, какая красота. Свежатинка. Ещё парное". Посмотрел, точно. Повара довольны, готовят, радуются, я попробовал, что-то мне показалось сладковатое оно. А тут как раз Оксана пришла, я к ней — попробуй. Она пожевала, сказала, что в самый раз, не паникуй. Ну я успокоился. Тем более нареканий от клиентов никаких нет, все лопают и нахваливают.
Иван устав слушать про то несчастное мясо попробовал взбунтоваться:
— Так, я не понял, в чём проблема-то?
— Да не перебивай, я и так волнуюсь… Так вот вечером, вынес я мужику одному пожрать. Виноват, прикормил. По хозяйству он мне помогает. Убрать, разгрузить, подмести, снег, грязь…
— Понятно и что дальше, — перебил его Иван. — Давай ближе к делу. Тянешь резину, тянешь…
— Ночью сторожит он, я ему плачу и харчами снабжаю. Из тюряги Васька вышел. — Продолжал, как ни в чём не бывало Петрович. — Много отсидел. Жизнь прошла. Вернулся никого. Сестра дом матери продала, куда податься… А он в вагончике, что для строителей Оксана покупала, обосновался, мы не гоним. Так вот вынес я ему еду. А он поел и говорит:- "Чего ты меня человечинкой кормишь Петрович?" Я язык проглотил и глаза, точно рыба на сковородке вывалил. Потом опомнился и накинулся на него. — "Что ты несёшь? — кричу. — Что несёшь? Глаза залил, козёл…" А он мне знай своё бубнит. — "Петрович, я её ел, а ты нет и, поэтому заткнись и не ори". Я, естественно, так и сделал. Спрашивает, где я этот деликатес взял? я с испугу честно выложил. Он послушал и говорит:- "Дело там Петрович не чисто, предупреди хозяйку". Но Оксанку я побоялся пугать, вот и пришёл к тебе.
Он не захотел пугать, так я испугалась сама. И ещё как! Заслышав всё это, я обомлела. В голове у меня всё начало путаться. Потом к горлу подступила тошнота и меня начало выворачивать. Иван, сделав знак Петровичу закрыть рот, перебежками подобрался к кусту. У меня просто уже не было сил скрываться. Я вытерла рот и жалобно посмотрела на него. Он, подняв меня за шиворот поволок в сауну и поставив под душ, привёл в чувство. Его безжалостный шёпот с нотациями рвал мне душу. "Не можешь, без приключений. Твой нос длиннее колодезного журавля. Любопытство болезнь со всеми вытекающими отсюда последствиями и так далее и далее…", — свистело в моих ушах. Он помог мне одеться и подтолкнул в дому. "Топай спать. И чтоб я тебя не видел здесь", — пригрозил безжалостно он мне. — Ваня, — жалобно пискнула я, надеясь посидеть с ними, и услышав:- Марш домой, — прекратила сопротивление. В окно я видела, как мужики отправились в сторону ресторана. "Пошли к Ваське". — Поняла я. Так оно и было. Иван с Петровичем пошли в вагончик к Василию. Решили помозговать над таким знаком вопроса втроём. Васька рассказал, как в Сибири во время побега из лагерей, прихватывали упитанного, молоденького сосунка, для кормёжки. На воле удалось продержаться десять дней, их выловили, а парня они успели съесть. Через пять лет ему ещё раз удалось бежать, и вся картина в точности повторилась с той же разницей, что гуляли дней пятнадцать, но опять с кормёжкой из человечинки. Так что вкус этот Василий ни с чем не перепутает. Иван, слушая такие откровения, поёжился: "Какого народа только нет. Что там западная мафия с нашей экзотикой".
— С этим понятно. Давайте для начала последим за его домом. Проверим сараи, держит он или нет свиней. Откуда у него столько мяса? Ведь пропаж людей по окрестностям вроде бы нет?
— К дому его так просто не подойдёшь. Псы как телята цепные, — стряхнув крошки со стола в рот и запив последним глотком чая из железной кружки, пробубнил Василий. Зубов у него не было. Он мочил булку в кипятке и ел. "Как он мясо жуёт?" — подумал, глядя на мужика, Иван. Наверное, тот вопрос был нарисован на нём, потому что Петрович сказал:
— Я ему котлеты ношу. Цинга зубы съела. А мясо он раздирает на нити и проглатывает не жуя.
Иван кивнул в знак согласия. Внимание его вновь переключилось на Василия и мясника.
— Откуда он знает про псов Николая? — развернулся Иван к Петровичу.
— Вась, откуда? — повернулся тот в свою очередь к мужику.
Васька объяснил. Чего не объяснить коль просят.
— Он зазывал, когда я после тюряги мотался.
Иван подался вперёд:
— И что?
— Пожил маленько и ушёл. Не глянулось мне у него.
— Почему? Не кормил? Работать заставлял?
— Да нет. Кормил, как на убой. Работы не было ни какой, так мелочь.
— Так чего же тебе там не понравилось?
— Как в тюряге. Зашёл, а ходу обратно нет. Не выпускает.
— Ушёл как? — покашлял в кулак Иван.
— Он отправился в магазин, я изловчился и на забор сиганул. Собаки злющие за ногу цапнули. Но вырвался я. Долго потом гнило и болело. Правда, обошлось.
— Ты один был или там ещё людишки жили?
— Были трое.
— Кто такие?
— Бомжи. Две бабы и мужик.
— Может быть, он нанимал людей за свиньями ухаживать?
— Какие свиньи, там и кур-то не было никогда, а чего вы про него меня пытаете?
— Вась, это ведь он мне мясо то всучил, — потёр подбородок Петрович.
— Он?
— Ну?
— Что ж получается? — расстегнув пуговицы на душившей его рубашке и обнажив расписанную грудь, занервничал Василий.
— Это мы с тобой хотели посоветоваться…
