Джанет Дейли - Неотразимый бродяга
– Если жеребец остался верен своей тактике, – деловито начал Руби, наклонившись в седле к ехавшему рядом с ним Холту, – то в случае нашей атаки он бросится влево и, описав широкий круг, направится к каньону. Мы можем по очереди гнать табун, и рано или поздно мустанг оторвется от кобылиц, пытаясь отвлечь нас на себя и увести подальше от своего гарема. Вот тогда-то мы и переловим наших лошадок.
– Что ж, попробуем, – согласно кивнул Холт. – Я начну, а вы с Гаем станьте милях в трех-четырех друг от друга на его пути, как ты там себе представляешь, где он поскачет. Ты, Диана, останешься ждать нас здесь. Если Руби правильно рассчитал, то возвращаться мустанг будет именно через это место. – Затем Холт перевел взгляд на своих компаньонов по предстоящему преследованию. – Кто бы ни гнал табун, как только жеребец начнет от него отрываться, продолжайте гнать его дальше. Нельзя позволить ему вернуться к кобылицам. А ими в это время займутся остальные.
Вьючная лошадь, на которой теперь восседала Диана, рванулась было вслед за отъезжавшими конями, которых, не жалея каблуков, пришпорили их седоки, но девушка крепкой рукой удержала ее на месте. Холт поскакал прямо на табун, тогда как Руби и Гай отделились от него и приняли влево.
Со своего наблюдательного поста Диана следила за тем, как Холт, умерив шаг своей лошади, направил ее по неглубокой лощине, где некогда текли потоки дождевой воды. Песок должен был заглушать стук копыт. Воздух был удивительно спокоен, не чувствовалось ни ветерка. Когда одинокий всадник достаточно близко подкрался к табуну, белый мустанг напряг мышцы и, встревоженно вытянув шею, стал вслушиваться в потревожившие его звуки, насторожив маленькие уши в направлении Холта.
Когда же Холт на своей лошади появился в поле его зрения, то мустанг против ожидания не захрапел, предупреждая свой гарем об опасности, и не сорвал кобылиц в бешеный галоп. Напротив, он принял боевую позу, широко расставив ноги и вытянув струной роскошный белый хвост. Через мгновение он уже летел смертоносной стрелой на своего противника, яростно раздувая черные ноздри.
– Боже мой, – только и смогла пробормотать Диана, чувствуя, как кровь запульсировала у нее в висках, – да ведь этот дикий зверь сейчас набросится на Холта и его лошадь…
Холту следовало бы поостеречься. Жеребец недвусмысленно нацелился напасть. Но Холт продолжал по-прежнему вести свою лошадь вперед, ничуть не сдерживая ее непринужденного галопа. Когда между ними оставалась лишь сотня футов, жеребец сделал крутой разворот. Благоразумие возобладало над безоглядной отвагой. Издав призывное ржание, он бросился по касательной к сбившимся в тесную группу кобылам. Затем описал круг и пристроился в хвост своему табуну, приняв на себя охрану тылов. Впереди спасавшихся бегством животных по-прежнему шла пегая кобылица.
Потревоженные лошади с такой стремительностью отрывались от Холта, словно его конь просто стоял на месте. Между тем он шел хорошим галопом, хотя наездник и не принуждал скакуна рваться во весь опор, довольствуясь тем, что не выпускал табун из вида. Вскоре и те и другие скрылись за склоном холма. Диана ощущала такое напряжение во всем теле, словно сама участвовала в преследовании. Теперь она с нетерпением ожидала появления беглецов там, куда, по мнению Руби, они должны были направиться. Спустя несколько минут Диана действительно их увидела: кобылицы неслись, вздымая тучи пыли, тогда как белоснежный жеребец следовал за ними легко, словно летел по воздуху.
Вскоре Диана могла судить о передвижении табуна лишь по пыльному облаку, которое они оставляли за собой. Она нетерпеливо ждала развязки, всей душой желая участвовать в погоне. Время тянулось невыносимо медленно, не принося ей никаких новых сведений, так что в конце концов она стала беспокоиться, не происходит ли что-нибудь непредвиденное в ходе разворачивавшейся в пустыне драмы.
Через некоторое время Диана вновь заметила табун, на этот раз справа от себя, на гребне невысокого холма. Пегая кобылица по-прежнему шла в голове, но скорость ее бега заметно снизилась. Она тяжело припадала на передние ноги при каждом прыжке. Следовавших за ней двух других лошадей безжалостно подгонял буквально висевший у них на хвосте жеребец, который беспрестанно скалил зубы, храпел и кусал своих подопечных за круп при малейшей попытке сбросить темп. Вскоре на гребень выехал Руби, который был теперь в непосредственной близости от пытавшихся оторваться отиресле-дования беглецов.
Спустившись с холма, табун прошел в каких-то пятидесяти футах от Дианы, разбрасывая вокруг себя пену и тяжело храпя. Однако бег мустанга оставался таким же легким, как и в начале погони, и он неустанно подбадривал подруг громким храпом и ударами копыт. Шкура его тем не менее лоснилась от пота и потеряла первозданную белизну из-за въевшейся в нее пыли, постоянно вздымаемой копытами лошадей. Ноздри жеребца жадно втягивали воздух, раздуваясь огромными черными воронками. Загнать его до изнеможения казалось просто невозможным.
Приблизившись к склону, на котором они еще не так давно мирно паслись, лошади преодолели лощину, которой Холт воспользовался, когда подкрадывался к табуну. Ширина ее не превышала четырех футов. Пегая кобылица чуть замешкалась перед этой преградой, но быстро собралась и мощно перемахнула на другую сторону. Обе чистокровные лошади уверенно последовали ее примеру, однако под одной из них край невысокого обрыва провалился. Лошадь упала вниз. Быстро вскочив на ноги, она попыталась выбраться, но сухой песок осыпался под ударами копыт, и, вконец обессиленная, она завалилась на бок. Жеребец задержался было на другой стороне лощины, но, подняв голову и посмотрев на близкого преследователя, бросился догонять свой поредевший гарем.
– Я поймаю ее! – крикнула Диана мчавшемуся во весь опор Руби. – Давай, вперед!
Взмахом руки тот показал, что услышал Диану. Он не заставлял свою лошадь прыгать следом за белым жеребцом, а отклонился от курса и объехал впадину, так что его скакун без труда взобрался на возвышенность противоположного склона песчаной реки.
Когда Диана подъехала к лощине, по-прежнему ведя на буксире хромого мерина, кобылица уже поднялась на ноги. Она выглядела возбужденной, но, похоже, ничего себе не повредила. Предприняв нерешительную попытку увернуться от Дианы, лошадь довольно быстро покорилась своей участи и позволила девушке набросить узду на ее взмыленную голову.
Диана вела теперь за собой двух лошадей. Приблизившись к месту, с которого раньше наблюдала за происходящим, она услышала чей-то крик, обернулась и увидела скакавших в ее сторону Гая и Холта. Холт махал рукой, указывая на удаляющийся табун, и что-то пытался объяснять, но слов Диана разобрать не могла. Она развернула своего коня и привстала на стременах.
