Пенелопа Уильямсон - Неукротимое томление
Калебу в темноте думалось, что лес, близко подступивший к городку, угрожает опасными неожиданностями, Ему повсюду мерещились беспощадные, налитые кровью глаза и даже чудился жуткий боевой клич. Взглянув на бледное напряженное лицо жены, Калеб понял, что она еще острее, чем он, ощущает, что за красотой Мерримитинга таится опасность.
Когда они добрались до дома, Калеб дотронулся до плеча Тайлера.
— Постой, — сказал он, — я хочу задать тебе один вопрос.
Тайлер привязал иноходца к перилам. Элизабет ушла в дом, взяв с собой фонарь. Мужчины видели, как за окнами двигается ее тень. Потом она закрыла ставни, и они остались одни под бледной луной, слабо освещающей их лица.
— Признаюсь, я очень разочарован, — наконец сказал Калеб.
— Позволь тебя спросить чем? Что, жене не понравился дом? — поинтересовался Тайлер.
Калеб снял шляпу и пригладил волосы.
— Нет, нет, дом превосходный, а когда Лизи расставит вещи, будет казаться, что мы прожили здесь всю жизнь.
«И на окнах закрываются ставни, — вдруг подумал Калеб. — Элизабет сможет отгородиться от ненавистного ей городка, и от меня в том числе, и прясть, прясть, прясть...»
У священника перехватило дыхание.
«Господи, как же я смогу наставить на путь истинный других, когда не могу справиться с собственными трудностями?» — с тревогой спросил он себя.
— Дело совсем в другом. Долгими ночами во времена учебы в Гарварде, — начал Калеб, — рисуя себе картины будущей жизни, я представлял свой первый приход непременно со шпилем и с флюгером на пирамидальной крыше.
Тайлер невольно взглянул на силуэт приземистого примитивного дома, стоявшего в двух шагах от них.
— Да, никакого шпиля, — согласился он.
— Думаю, это послужит мне хорошим уроком, — продолжал Калеб, — впредь я не буду придавать такого значения мечтам.
— По-моему, в мечтах нет ничего дурного, — не слишком убедительно заметил Тайлер.
Во время путешествия молодые люди вели долгие разговоры на разные темы, и если бы кто-нибудь спросил Калеба, как он относится к доктору Сэвичу, он, не задумываясь, отве-тил бы, что они настоящие друзья, хотя Тайлер, несомненно, был сложным человеком.
Молчание затянулось. Наконец священник решился задать вопрос, из-за которого задержал Тайлера.
— Ты вправду хочешь, чтобы мистер Паркес женился на Делии? — спросил он.
— Нэт будет счастлив, женившись на ней, — раздраженно ответил Тайлер, давая понять Калебу, что он затеял ненужный разговор. — Она станет ему прекрасной женой.
— Ты не понял меня. Мне кажется, Делия могла бы составить счастье любого мужчины, особенно твое. Ведь ни для кого не секрет, что она очень любит тебя и... уверен, ты тоже любишь ее, — добавил Калеб, поскольку Тайлер промолчал.
— Я не люблю ее, черт побери. Просто я... — Тайлер сгоряча притопнул ногой. — Черт, Калеб, мне вообще не ведомо, что такое чувства. Возможно, я просто не способен любить.
— Думаю, ты способен любить, как и все другие, а может, и сильнее. Но ты стараешься подавить в себе это чувство, тебе кажется, что оно делает тебя уязвимым и причиняет тебе боль...
— Ты несешь чушь!
— Прекрасно! Ну так и оставайся упрямым, пустоголовым ослом! — гневно воскликнул Калеб, взмахнув руками. — Но помни: если Делия выйдет замуж за мистера Паркеса, ты потеряешь ее навсегда!
Он сказал все, что хотел, но как отнесется Тайлер к этому предупреждению, он не знал.
Сжав кулаки и сунув их в карманы своего камзола, Тайлер спустился с крыльца, но вдруг повернулся к Калебу.
Лунный свет тускло освещал резкие черты его лица.
— Так что же делать? Ответь мне, ведь ты же священник. Жениться на Делии только потому, что я люблю ее, но еще не знаю об этом? Боже, я так запутался, что с трудом вспоминаю свое имя. Попробуй-ка провести четкую грань между животной страстью и любовью. — Губы Тайлера исказила горькая усмешка. — Вряд ли я могу жениться на ней, пока не разберусь в своих чувствах, разве я не прав? Сомневаюсь, что ты станешь возражать. А зная Делию, уверен, что схлопотал бы пощечину, предложи я ей такое.
— Конечно. Я понял тебя, — сказал Калеб, огорченный за них и за себя. — Но любовь — прекрасная, возвышенная, одухотворенная — приходит так редко, и если...
Тайлер цинично рассмеялся.
— Я хочу обладать этой девчонкой, а не жениться на ней! Что же в этом возвышенного?
Калеб отвернулся.
— Извини меня, Калеб, я не хотел оскорбить твоих чувств.
— Я слышал это словечко и раньше, — молодой священник усмехнулся. — Даже сам употреблял его раза два, но дело не в этом. Я слуга Господа, Тайлер, но при этом мужчина, такой же, как все...
Мысли Калеба вдруг обратились к жене.
«На лице Элизабет появляется ужас и отвращение всякий раз, когда я прикасаюсь к ней. Прекрасно сознавая, что она ненавидит заниматься этим, я не могу сдержать свои инстинкты. Так кто же из нас не умеет любить? Мужчина, мужчина, я всего лишь мужчина...» — крутилось в голове Калеба.
Он повернулся и увидел в глазах Тайлера неподдельную боль. Калеб понял его чувства.
— Прости, — повторил Тайлер.
— Не извиняйся. Я не должен был затевать этот разговор.
— Делия сказала тебе, что...
— Нет, ничего. Все чувства этой девушки всегда написаны на ее лице, будь то счастье, гнев или... душевные муки. Их нельзя не заметить.
— Для нее будет лучше остаться с Нэтом, — отрезал Тайлер.
— Да. Думаю, ты прав.
Тайлер оставил священника на пороге его нового дома. Миновав пристань, лесопилку, мукомольню, кузницу и другие постройки, он добрался до окраины Мерримитинга. Проехав немного вдоль реки Кеннебек, Тайлер углубился в чащу сагадохокских лесов — туда, где в полном уединении стояла его хижина.
По дороге он предался размышлениям о природе любви.
Нет, он не любил Делию. По крайней мере, если считать любовью что-то возвышенное и прекрасное. В его чувствах к девушке не было ничего похожего на благоговение. Животная страсть — вот что воспламеняло его, заставляя бешено стучать сердце при одном взгляде на Делию. Так или иначе ему придется подавить это чувство.
«Делия выйдет замуж за Натаниэла. Он достойный человек, — успокаивал себя Тайлер, — и станет ей хорошим мужем. Она будет счастлива с ним. А доктор Тайлер Сэвич останется свободным...»
«А зачем тебе эта свобода?» — усмехнулся внутренний голос.
Но Тайлер сделал вид, что не слышит его.
***
Стоя на пристани в тени складированных мачт, Делия смотрела на черные воды залива Мерримитинг. Бледный свет луны залил серебром гладкую поверхность воды, и она напоминала огромное зеркало. Ни единое дуновение не нарушало ночной тишины, напоенной запахом соли и влажной травы.
