Джонелл Лоусон - Розы для богатых
Элла кивнула и широко улыбнулась:
– Звучит заманчиво. Мы придем.
Они вместе прошли через закусочную. Отэм попрощалась и поспешила к своей машине. Двигатель чихнул, завелся, и Отэм отъехала от тротуара. Лицо ее стало спокойным и серьезным, она повернула в сторону пригорода.
Отэм стояла на коленях возле могилы Лонни. Подчиняясь внезапному порыву, девушка пошла в лес около дома Молли и нашла кустик васильков. Цветы уже завяли, но они снова распустятся, когда придет весна, ярко-синие, такого же цвета, как глаза Лонни. Выкопав ямку с помощью ложки, которую она взяла у Молли, Отэм посадила цветы около самой могилы.
Могильный холмик просел, на нем выросла трава. Маленькая, невзрачная табличка лежала на земле, надпись на ней выгорела под солнцем. Отэм посмотрела на то место, где покоился Лонни, и ничего не почувствовала, положила руку на землю, и снова не ощутила ничего. Все говорили, что Лонни мертв, похоронен под мягкой зеленой травой, но все они ошибались. Лонни не умер. Все, чем он был, живо, накрепко заперто в тайном месте.
Девушка встала с коленей и не оглядываясь вышла с кладбища. Она поехала в город в мастерскую и сделала заказ на установку надгробного камня на могиле Лонни. Закончив с этим делом, снова поехала на окраину. Миновав несколько кварталов, свернула к Майнерз-роу. Домишки, лепившиеся один к другому, выглядели даже еще меньше и грязнее, чем в ее воспоминаниях, воздух был пропитан вонью нищеты.
От их дома осталась лишь груда обугленных головешек, но Лонни все равно был там: он насвистывал под душем, колотил молотком по ветхой двери, которая так и не перестала скрипеть, сидел склонившись над учебником, хватал ее, чтобы быстренько поцеловать, и этот поцелуй становился долгим и нежным, шептал: «Люблю тебя, сладкая».
Губы у нее задрожали, и Отэм резко нажала на акселератор, уезжая прочь от Майнерз-роу, от нищеты и смерти.
Она не сбавляла скорости, пока не домчалась до центра города. Остановилась перед светофором, рассеянно поглядывая на дома, суд, аптеку, банк. Люди шли по своим делам, но одна фигура выделялась среди остальных. Отэм уставилась на этого человека, ее сердце забилось сильнее. Мужчина был высок, светловолос, держался с достоинством. У него была крепкая, подтянутая фигура, широкие плечи. Он только что вышел из банка и остановился у края тротуара, меньше чем в десяти футах от ее машины.
Она видела его лицо только на газетной вырезке, но там оно было нечетким. Отэм всегда казалось, что он старый, однако выглядел он моложе Эверетта. У него были ясные голубые глаза, выступающий подбородок, на лице было всего несколько морщин. Здоровый, крепкий мужчина, старшая, более опытная версия своего сына Брайана. «Нечестно, нечестно», – пробормотала Отэм. Вот он пошел, беседуя с каким-то блондином, а Лонни в это время спит в земле.
Она сильно вдавила педаль акселератора в пол и развернулась, не обращая внимания ни на сигнал светофора, ни на другие машины. Раздались гудки, заскрипели тормоза, завизжали шины, но Отэм не уменьшила скорость. Она неслась вон из города, теперь уже зная, что пойдет к Ллойду Мэрфи. Она пойдет к самому дьяволу, если он даст ей то, что она хочет, то, что она должна получить.
Глава 16
Молли никогда не уезжала далеко от Тэтл-Риджа, и Отэм хотелось показать ей чудеса Сан-Франциско. В «Мэрфи» она взяла недельный отпуск и попыталась запихнуть как можно больше достопримечательностей в семь коротких дней. Молли впервые в жизни попробовала лангустов на Рыбацком причале, а в Чайнатауне съела свой первый чау-йок. Они проехали по мосту Золотые Ворота, полюбовались Бэй-Бриджем на закате солнца, устроили пикник в Линкольн-парке и спустились по серпантину с Ломбард-стрит. Они ходили по музеям, катались на фуникулере, посетили Ноб-Хилл, поднялись на лифте на самый верх башни Койт. На этом их экскурсии закончились, и Отэм вернулась на работу.
Неделя превратилась в две, потом в три, а Молли все не уезжала. Каждый раз, когда она заводила речь об отъезде, Отэм находила какой-нибудь предлог, чтобы задержать ее еще на несколько дней. Мало-помалу Молли обосновалась на кухне и потихоньку начала вести хозяйство. Отэм казалось, что тетя пытается взвалить на себя обязанности прислуги, и это беспокоило ее. В то же время она понимала: Молли необходимо, чтобы от нее кто-нибудь зависел. Отэм считала, что теперь настала ее очередь заботиться о Молли, при этом нужно убедить тетю в том, что они не могут обойтись без ее помощи. Места в квартире было предостаточно, а Эверетту только нравилось, что над ним хлопочут две женщины.
Однажды Отэм села рядом с Молли и напрямую попросила ее остаться и помочь вести дом. Молли согласилась, но лишь до тех пор, пока доходов от «Конуры» не будет достаточно, чтобы Отэм бросила работу в «Мэрфи». Отэм, впрочем, не собиралась говорить Молли, что теперь бар более чем окупал себя и что она намерена выжать из «Мэрфи» все до последнего доллара, пока ее либо не уволят, либо она свалится от изматывающих нагрузок, которые сама на себя взвалила. Помимо работы в «Мэрфи» и учебы в колледже она несколько часов в неделю занималась документами «Конуры». Как правило, спать она ложилась далеко за полночь.
Август незаметно сменился сентябрем, и Отэм наконец позвонила в офис Мэрфи и договорилась о встрече с ним. Решив обратиться к Ллойду, она больше не торопилась. Сейчас, когда с Молли все было улажено, Отэм считала, что настало самое подходящее время.
Ожидая этой встречи, девушка снова и снова репетировала свою речь. Но войдя в его кабинет, она вдруг почувствовала, что голова ее совершенно пуста. Отэм натянуто улыбнулась, крепко прижала кожаную папку к груди и села в кресло, на которое он указал.
Ллойд сидел развалившись, вопросительно глядя на нее.
– Чем могу служить, миссис Корбетт?
– Однажды вы сказали мне, что, если мне что-нибудь понадобится, я могу обратиться к вам.
Он кивнул:
– Чего же вы хотите?
– Сорок, – промямлила она, – примерно сорок тысяч долларов.
Ллойд Мэрфи и бровью не повел.
– Для чего?
– Я хочу расширить «Конуру».
Он улыбнулся и поглубже уселся в кресле.
– Что я получу взамен моих денег?
– Я не могу предложить вам закладную на «Конуру», но я дам вам один процент сверх учетной ставки.
– В других местах я могу получить больший дивиденд.
– Хорошо, – произнесла она и нервно поерзала в кресле, – полтора процента.
Он показал рукой на ее папку:
– Условия мы обговорим позже. Не покажете ли вы мне, что там у вас?
Отэм встала и разложила бумаги у него на столе. Сначала она говорила медленно, но потом слова сами стали выскакивать у нее изо рта, налетая одно на другое. Ее лицо покрылось пленкой нервной испарины. Она вытерла кончиком пальца верхнюю губу и в упор посмотрела на Мэрфи. Его лицо было совершенно спокойно, но по глазам она видела, что он смеется над ней.
