Кристин Волкер - Учебный брак
— О, правда? — сказала я. — Ты знаешь?
— Разве я не отпустил тебя на конвенцию резчиков по мылу? — сказал он, изображая беспокойство.
— Отпустил? Мне пришлось практически на коленях тебя умолять.
— Ну, знает Бог, ты больше не стоишь на коленях. Но ты не можешь сказать, что я не был благосклонен.
Мэгги Кляйн вмешалась:
— Ладно, Фиона, Тодд. Хватит.
Я не собиралась отступать:
— О да? А что насчет Бобо? Я работала над ним шесть недель. Шесть недель. А ты… ты помыл им свою задницу!
Я закрыла лицо руками и сделала вид, что рыдаю.
— Фиона! Тодд! — рявкнула Мэгги Кляйн.
Тодд поднял руки в воздух.
— Один раз! Один раз я сделал ошибку, а ты никогда не позволишь мне об этом забыть.
Я развернулась, чтобы противостоять Тодду, но его лицо приняло смешное выражение откровенной враждебности ко мне. Это было слишком. Хохот заклокотал в моем горле. Я сжала губы, чтобы сдержаться, но он вырвался через нос и я фыркнула. Это переполнило чашу терпения Тодда, и он взорвался. Мы оба бесконтрольно захохотали.
Мэгги Кляйн не была так уж удивлена. Она закатала вытянутый рукав и скрестила руки на груди.
— Очень увлекательно.
Мы продолжили смеяться. Она откинулась в кресле.
— Вы двое должны прослушиваться для школьной пьесы.
Мы еще немного посмеялись.
— Все. Достаточно.
Мы, наконец, успокоились. Мэгги Кляйн ущипнула себя за нос и глубоко вздохнула.
Именно тогда мы снова услышали снаружи маму с мегафоном. Судя по всему, этот протест стал ежедневным. Мама кричала:
— Хэй, хо! Хэй, хо!
А следом остальные родители:
— Нет учебному браку!
Мэгги Кляйн подлетела к окну, открыла жалюзи и зарычала. Зарычала, без преувеличения, как злая собака. Я никогда раньше не слышала, чтобы взрослые так рычали. Затем послышался ее голос:
— На-на-наше время на сегодня вышло. — Она пересекла свой офис в два шага и распахнула дверь. — Подготовьте бюджет. Ведите записи в своих дневниках. До свидания.
Мы едва успели пройти через дверь, как она ее захлопнула.
— Там, снаружи, — это была твоя мама, да? — спросил Тодд. — Я узнал ее по фото в газете.
— Ага, — сказала я, готовя себя к предстоящему граду оскорблений. Но его не последовало.
— Круто. Итак, ты приняла решение насчет команды и районных соревнований?
Я не могла поверить, что, во-первых, он ничего не сказал по поводу моей матери, а во-вторых, что я собиралась лишиться шанса не опозориться перед публикой.
— Ладно. Я сделаю это, — сказала я. — Черт, так или иначе, у меня уже есть контактные линзы.
— Твои мотивы ясны, — сказал он. — Увидимся на тренировке, Принцесса.
— Нет, если я унюхаю тебя первой, Сеньор.
Глава 25
Когда занятия закончились, мегафоны, наконец, утихли.
Я шла на тренировку, наслаждаясь тишиной, когда услышала, как кто-то позвал меня по имени с другого конца коридора. Навстречу мне шел Джонни Мерсер. Я почувствовала внутри маленький теплый переполох. Думаю, это из-за слов, которые Мар сказала в торговом центре. Не каждый же день встречаешься с тем, кто хочет тебя… трахнуть, черт. Даже если я была абсолютно уверена, что Джонни — это не тот случай. Особенно после того, как унизила его у костра.
Стук его черных ботинок при каждом шаге отдавался эхом в коридоре и, чем ближе он подходил, становился все громче и громче. Приблизившись вплотную, Джонни уставился на меня своими глубоко посаженными карими глазами.
Его щеки пылали от быстрой ходьбы, и на них не было ни следа грубой щетины.
— Привет, Джонни, — сказала я. — Как дела?
Одним легким движением он сбросил рюкзак с плеча и поставил на пол. Расстегнул его и достал мой iPod и колонки. Выпрямился и отбросил назад прядь волос, упавшую ему на глаза. Затем он протянул мне аппаратуру.
— Держи. Я вернул их для тебя.
Он поднял свой рюкзак, застегнул его и забросил на плечо. Потом вскинул голову.
— Ну, увидимся.
— Подожди! — сказала я.
Я коснулась рукой его черной кожаной куртки. Я постояла секунду на цыпочках, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Джонни. Погоди. Слушай, спасибо за все. И мне жаль, что я была такой сукой у костра. У меня было очень плохое настроение.
Он пробежался пальцами по своим волосам медового цвета, и прядь снова упала ему на глаза.
— Не важно. Увидимся.
— Джонни…
— Я должен идти, Фиона. Пока.
Он пошел прочь по коридору. Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом. Маленький теплый переполох внутри меня превратился в холодную боль. Одно было точно: Джонни Мерсер определенно не хотел меня трахнуть. Черт, он не хотел даже вести со мной светскую беседу. Мар, должно быть, ошиблась. Или, возможно, я была настолько груба с ним у костра, что он не смог это забыть. В любом случае, ситуация отстой.
Я думала о Джонни всю дорогу до раздевалки. Обо всем, что он сделал для меня. Как часто вступался за меня. Как много раз оказывался рядом, чтобы убедиться, что я в порядке. И я почувствовала, будто потерялась. Или потеряла что-то.
Очень ценное.
И хотела вернуть обратно.
Но сейчас передо мной стоит другого рода искупление. Я надела свои контактные линзы и прокралась в спортзал. У меня не было большого желания извиняться перед Амандой. Я попыталась спрятаться за трибуной, но Симона Доусон заметила меня и пропустила вперед.
— Фиона! Я так рада, что ты вернулась.
Она обняла меня, но я стояла, как дура, потому что не ожидала этого. Когда до меня, наконец, дошло, что она делает, я попыталась обнять ее в ответ, но она уже отпрянула. Таким образом, я оказалась в той полуобнимающей-полупохлопывающей позе, которая является характерной для социопатов[29] и гермафобов[30].
— Спасибо, Симона, — сказала я.
— О! Ты без очков! Ты забрала контактные линзы? Выглядит превосходно! Они тонированные?
— Эмм, да, да, спасибо, и нет, они прозрачные.
— Это твой натуральный цвет глаз? О, такой насыщенный карий!
— Спасибо, Симона.
— Если бы ты воспользовалась тенями и тушью, было бы действительно здорово.
— Возможно, — сказала я. — Только вот это было бы сложно увидеть, если бы я достала свои глазные яблоки.
Симона захихикала.
— Фиона, ты такая забавная.
— Забавно выглядящая, — сказала я.
Симона захихикала еще сильнее.
— Ой, да нет.
Она схватила меня за руку двумя руками и потащила за собой.
— Пошли, все рады, что ты вернулась.
Да, точно. Уверена, Аманда исполнит спонтанное сальто в честь моего возвращения. Но когда я подошла к группе, она не кричала, не ругалась, не бесилась или что-то подобное. Она фактически признала мое существование.
