Даниэла Стил - НеВозможно
– Прости… Сам не знаю, что на меня нашло… Но я должен был тебя увидеть; Саша.
– Ну вот, считай, что увидел. – Она улыбнулась и села в кресло, а Лайам подошел, опустился на колени и обвил ее руками.
– Прости, что я так глупо себя вел. Я думал, что ты меня унижаешь, и взбесился. В тот вечер мне захотелось, чтобы ты взяла меня с собой. Чтобы ты мною гордилась. Только тогда я не сумел тебе все как надо объяснить.
– Я тоже не лучшим образом себя вела. И чем сильнее ты злился, тем упрямее становилась я. Я же говорила тебе, это невозможно. У нас никогда ничего не могло сложиться.
– Это и теперь возможно, если захотеть. Я много над этим думал.
– Пожалуйста, не начинай все сызнова. Я не хочу с тобой спорить. И глупостей я больше делать не стану! – Говоря это, она скрестила руки на груди. Саше ужасно хотелось его обнять, но она твердо решила ничего такого не допустить. Она по-прежнему испытывала к нему сильное влечение. А Лайам был не совсем трезв. Смертельно опасное сочетание, в чем они уже не раз убеждались.
– Кто твой вчерашний спутник?
– Обаятельный, умный, респектабельный и неимоверно скучный, – не задумываясь, выпалила она и только тут спохватилась. – Ушам своим не верю. Что же это я говорю?! Я замечательно провела время с исключительно интеллигентным и достойным человеком. Сама не знаю, почему я так сказала. – Саша расстроилась. Слова сами сорвались у нее с языка.
– Может быть, потому, что это правда, а? Саша, я тебя люблю. – В его голосе было отчаяние. – И пусть наши отношения будут тайной для всех – для меня не имеет значения. Теперь я понимаю, что конспирация – вынужденная мера. В противном случае все может пойти вверх дном. И мне безразлично, что мы вообще никогда не покажемся в обществе вместе. Я просто хочу быть с тобой, хочу вернуть то, что у нас было, пока я все не испортил.
– Ничего ты не испортил, – остановила его Саша. – Мы оба в равной степени виноваты. Не надо было ничего начинать. Я же тебе говорила, Лайам! А знаешь, может быть, нам еще повезло. Мы друг друга обидели, но хотя бы не сделали ничего непоправимого. А в следующий раз все может обернуться куда хуже. Давай расстанемся, пока не натворили дел. Я буду твоим агентом, ты – моим художником. – Он стоял перед ней, потом нагнулся и поцеловал. Ненавидя себя за это, Саша ответила. – Ну, хорошо, я тебя люблю. Но это ничего не меняет. Я не собираюсь поддерживать никаких отношений. Это невозможно. Невозможно. Сколько мне раз тебе повторять? – Он снова поцеловал ее, а когда отпустил, она совсем задохнулась. – … пожалуйста… не надо… Мы опять потеряем голову.
Он не мог остановиться и все целовал и целовал ее. А она целовала и целовала его.
– Я уже и так потерял голову, – несчастным голосом произнес он. – Места себе не нахожу с тех самых пор, как ушел от тебя в Париже, глупец.
– Вовсе ты не глупец. И я не хочу ни от кого тебя прятать. Ты был прав. Ты заслуживаешь лучшего. А я тебе этого дать не могу. Я не готова объявить на весь свет, что у меня появился возлюбленный на десять лет моложе.
– Девять, – сказал он между двумя поцелуями.
– Что – девять? – У Саши голова шла кругом. Все мысли перемешались.
– На девять лет, а не на десять. Не надо преувеличивать.
– Хорошо, на девять. Все равно я не готова делать это обстоятельство достоянием гласности. И ты достоин лучшего, чем играть роль тайного любовника.
– Я лучше буду твоим тайным любовником, чем чьим-то официальным.
– Я занимаюсь твоими делами, я представляю твои интересы.
– А я хочу, чтобы ты была моей возлюбленной. – Это было единственное, о чем сейчас, в пылу поцелуев, мечтала и она. Но стоит вернуться к этому, как все опять запутается, как тогда в Париже. – А я хочу быть твоим шальным художником.
Саша рассмеялась.
– Ну, ты в любом случае мой шальной художник, даже если я для тебя только дилер.
– Саша, ну давай сделаем еще одну попытку. Пожалуйста! Ради нас обоих. Я тебя действительно люблю.
– Я тебя тоже люблю. Но я не хочу, чтобы мы опять мучили друг друга. А это вполне может случиться. И ты это знаешь. Я непременно сделаю что-то такое, что тебя взбесит, невольно чем-то тебя обижу. И ты явишься на музейный совет в набедренной повязке и кроссовках.
– В набедренной повязке? – Лайам сделал шаг назад и вгляделся в ее лицо. – В набедренной повязке? У меня ее даже нет!
– Так купи! – улыбнулась она. – У каждого шального художника должна быть набедренная повязка.
– А тога не подойдет? Я мог бы нагрянуть на музейный совет или на официальный прием, завернувшись в простыню. Он чувствовал, что Саша сдается, и продолжал глупую болтовню.
– Это слишком просто, – проговорила Саша в промежутке между поцелуями. Он уже держал ее в объятиях, потом поднял на руки, отнес в спальню и уложил на ту самую постель, где они впервые принадлежали друг другу. Он замер и испытующе посмотрел на нее.
– Если ты не хочешь, я тебя не заставляю, – тихо проговорил он.
– Да уж, пожалуйста… – она. – Господи, Лайам… Что мы делаем?
– Мы продолжаем с того места, на котором остановились, только в усовершенствованном варианте, – объявил он.
– Откуда такая уверенность?
– Потому такая уверенность, что я люблю тебя намного сильнее, чем два месяца назад. И хочу, чтобы у нас все получилось. И хочу доказать тебе, что это возможно, а ты ошибалась, когда уверяла в обратном. Я хочу, чтобы ты оказалась не права.
– Я тоже, – прошептала она и протянула к нему руки. Он развязал поясок халата, а она стала торопливо снимать одежду с Лайама. Ей хотелось верить, что это возможно. И что все у них будет хорошо. Хотелось не обмануть его ожиданий, хотелось, чтобы он стал воплощением ее самой дерзкой мечты. Они набросились друг на друга, и оказалось, все это время им так не хватало друг друга!
– Поверить не могу, что мы опять это делаем, – сказала Саша, чуть отстранившись от Лайама. Но вид ее говорил о другом.
– Это ты сумасшедшая! – Он улыбнулся. – А я, как известно, шальной художник. – В его голосе слышалась гордость и сознание того, что он занял по праву принадлежащее ему место.
ГЛАВА 10
Наутро, прежде чем Лайам покинул ее номер, они опять занимались любовью. Потом вместе принимали душ и беспрерывно смеялись. Теперь они оба почему-то воспринимали свои отношения с изрядной долей юмора и каким-то удивлением, с легким сердцем и великодушием, которых им недоставало до той парижской ссоры. И опять больше всего Саше хотелось верить, что отношения с Лайамом возможны. Но при той разнице в образе жизни и в возрасте, которая их разделяла, трудно было представить, какую форму они примут. Все будет зависеть от степени терпимости, какую они готовы проявить по отношению друг к другу. По ее мнению, ключ к успеху заключался именно в этом – в способности каждого позволить другому оставаться собой. А вот в этом-то как раз она и сомневалась. И чтобы что-то у них получилось, потребуется терпение, огромное желание, а может, даже чудо.
