Вера Копейко - Доверься, он твой
— Пожа-алуй, — протянул Виктор Николаевич. — Если следовать в русле твоих мыслей, то ты будешь говорить с ним о деньгах.
— Ха-ха, удивил, — бросила Светлана и отпустила пуговицу у шеи. Она быстро вернулась на привычное место, позволяя распахнуться халату и оголить грудь.
Светланины глаза восторженно сияли.
— Я не ошиблась в тебе. Я увидела тебя настоящего уже в первый раз.
21
— Рад, что вы отозвались на мой призыв. — Дмитрий Сергеевич Микульцев всматривался в Вадима.
— Всегда с охотой, — сказал Вадим.
— Но вы неуловимы. То телефон не отвечает. То вдруг женский голос. — Собственный голос Микульцева переменился. Он испытующе посмотрел на Вадима.
— Ошибка, — бросил он.
— Что именно? — Если бы Вадим вслушался внимательнее в интонацию, он уловил бы тревогу в голосе Дмитрия Сергеевича.
— Вы ошиблись, набирая номер.
— Вот как? Я подумал, что ошибка другого свойства. У вас.
Вадим с любопытством посмотрел на Микульцева. Глаза блестели от любопытства.
— Мне кажется, у вас… Конечно, это не моя забота, но, может быть, мой опыт, совет или что-то еще помогли бы вам.
Вадим рассмеялся:
— Кое-какой опыт у меня есть. Вы знаете, я был женат. Однажды.
— Ох, вы просто пионер! — Микульцев махнул рукой. — Спросите меня, сколько раз я совершил такой поступок.
— Так сколько же?
— Не помню. — Дмитрий Сергеевич покрутил коротко стриженной головой. — Почему я так распылялся? — Он засмеялся. — Та, на которой я хотел жениться в первый раз, отказалась. С тех пор я пытался, как теперь понимаю, по кусочкам собрать ее. В каждой находил что-то похожее.
— Нашли?
— Нет, конечно. Но есть надежда…
— Найти?
— Нет, все-таки увести ее под венец. — Он подмигнул ему.
Вадим отнял сигару от губ.
— Понимаю, вы правильно думаете. Ей столько же лет, сколько мне. Но это ничего не меняет, когда любовь. Так-то. — Он поднес сигару ко рту. — Ведь не меняется моя любовь к настоящим сигарам.
Вадим неопределенно хмыкнул.
— Ну расскажите, расскажите мне. Я любопытный, — не отступал Микульцев.
— С чего вы взяли, что у меня все настолько серьезно? — спросил Вадим.
— В ранней молодости я хотел стать ныряльщиком, — начал Дмитрий Сергеевич. — Я даже уезжал в Египет, это в мое-то время, сами понимаете. На все лето, в одну деревушку. Работал у одного итальянца.
— Погружали туристок? — Вадим взглянул на Микульцева.
— Их — тоже. Я был хорошим инструктором. У меня был сертификат, мой день стоил прилично. Родители боялись, что я там и останусь. Но… Думаете, что явилось главным "но"? — Дмитрий Сергеевич сощурился, выпуская дым.
— Интересно…
— Быть в услужении.
— Но все мы в услужении друг у друга. Разве нет? Даже вы со своими самолетами в услужении у тех, кто на них летает, — говорил Вадим, пытаясь понять, что на самом деле кроется под словами Микульцева. Какой-то интерес…
— Не-ет, друг мой. Я не в услужении, я обслуживаю через самолеты, принадлежащие мне, пассажиров. Я могу в любой момент вернуть их с курса.
— Но вы могли недогрузить до нужной глубины и своих клиентов, — сказал Вадим.
— Но это значило обмануть их и хозяина. Вот если бы я завел свою лодочку, стал ее владельцем… Нанял бы кого-то… Тогда дело другое. — Дмитрий Сергеевич бросил взгляд на Вадима, уловил расслабленность в его лице. — Так к чему это я?
— Да, вы что-то хотели сказать особенное? — В голосе Вадима был насмешливый интерес.
— Конечно. Я хотел сказать, что такие, как мы с вами, могут быть только в услужении у женщины. Вот я о чем. Чем мужчина сильнее, тем лучше он служит женщине. Вы сильный, Вадим. Я это знаю.
Вадим рассмеялся:
— Ого, какой поворот! Вы очень хитрый, Дмитрий Сергеевич.
— Я старый жулик. — Он рассмеялся. — По-моему, я уже вам признавался в этом.
— Хорошо, допустим, я готов быть в услужении у одной женщины. Но она не хочет, чтобы я принимал на себя ее проблемы.
— Наверное, был опыт, причем печальный.
Вадим кивнул:
— Был. В трудной ситуации первый муж сбежал.
— Я так и думал. Но вы должны ее заставить довериться вам. Выручить ее.
— Я готов всегда, если бы сложилась ситуация, в которой я мог бы…
— Ситуации сами собой не складываются. Их складывают люди. — Микульцев выпустил дым. — Вы слышали об аномальных зонах? — спросил он.
— Конечно. Магнитные поля Земли владеют нами в большей степени, чем мы ими.
— Вот именно. Но даже в аномальную зону человек не попадет без того, чтобы его туда завлекли или подтолкнули. Завлекли деньгами или подтолкнули ради денег. Значит, если кое-что вложить, то можно смоделировать любую ситуацию. — Глаза Дмитрия Сергеевича сверкали. Он отпил глоток рома. Он тоже сверкнул в бокале, когда свет лампы скользнул по стеклянному боку. — Я понимаю, ваша дама из тех особ, которые считают, что могут и должны обходиться собственными силами. Они и могли бы, если бы мир состоял только из женщин. А поскольку мы в нем есть, и если нас даже не видно за пышными формами подруг, — он усмехнулся, — то они играют не на равных. Расскажите мне суть дела.
Вадим рассказал.
— Не думаете ли вы, что для всеобщего удовольствия проще всего купить бумаги? Тогда у нее не останется козырей, и вы выиграете. Она сказала вам, что будет готова, когда разберется с делами?
— Да. Но купить? — Вадим поднял брови.
— Ну да. Если есть препарат, есть результаты, мы ничуть не погрешим против истины. Мы купим только подписи.
— Это не для нее. И не для меня.
— Понял. — Микульцев поднес сигару к губам. — Но имейте в виду, Вадим Андреевич, что с помощью этой же нехитрой операции на пьедестал может быть возведен недостойный противник. С неработающим препаратом. Мы ведь не в Англии, где чтят закон и порядок не до буквы, а до точки. У них даже авторскому праву триста лет. — Он хмыкнул. — Но кое-что завертелось в моей головушке…
Этот разговор был вчера, а сегодня Дмитрий Сергеевич Микульцев сидел за столом и стучал по крышке тонко заточенным карандашом. Он стучал грифелем, хотя мог и обратным концом, на котором стерка, как называли в давние школьные времена резинку для стирания. Говорят, правильные мысли тяготеют друг к другу. А если так, то все сходится. Он все сделал правильно. Ксения должна не только остаться довольна им, но и…
А что — но и? Она сделает все так, как сама захочет. Пришло время, Ксюр!
Он открыл кожаную папку и снова посмотрел на фотографию. Ксения и ее дочь Катерина. Достаточно взглянуть один раз, чтобы сказать: эти двое при желании могут мистифицировать кого угодно. Плохо одно — если верить приметам, дочь, слишком похожая на мать, редко бывает счастлива.
