Ровена Коулман - Мужчина, которого она забыла
– Нет! То есть самую малость. – Он протягивает мне сложенную страницу. – Ты забыла это в баре. Прости, я прочитал.
Я забираю у него листок. Это мой список.
– Ладно, ты кое-что узнал о незнакомом человеке, который ничего для тебя не значит. Что дальше? Решил поддержать репутацию странного парня и заявиться ко мне в гостиницу?
– Просто хотел проверить, все ли в порядке. То есть вчера… Ну, тебе, наверное, тяжело было видеть отца, когда он тебя не знает. Особенно в твоем… ну, ты понимаешь…
– В моем положении? Почему мужчины так боятся слова «беременность»? – Я никак не могу его разгадать. Что он здесь забыл? Чего от меня хочет? – Слушай, ты, случайно, не из секты? Я читала про таких – подсылают всяких симпатяг охмурять беззащитных жертв, а потом оглянуться не успеешь, ты уже в Канзасе, семнадцатая жена у мужика с бородой.
– Так ты думаешь, я симпатяга? – Зак улыбается, а я заливаюсь краской. Меня это бесит, поскольку, если отбросить в сторону его чудовищный вкус в одежде, Зак очень симпатичный, тут не поспоришь. И это бесит меня еще больше, потому что я, очевидно, не в той ситуации, чтобы заглядываться на симпатичных парней, особенно если они так странно себя ведут.
– Что ты здесь забыл? – устало спрашиваю я. – Какое тебе до меня дело?
– Никакого, наверное, – смущается Зак. – Я просто подумал… Ты в чужом городе, ждешь ребенка и никогда не встречалась с отцом… Может, тебе нужен друг?
– А, поняла. Тебя возбуждают беременные. Сектант-извращенец.
– Тебе не часто попадаются хорошие люди, да? – Зак хмурится сквозь улыбку.
– Не надо меня жалеть! – повышаю я голос. Люди возле стойки регистрации начинают на нас оглядываться.
– Слушай, может, ты расскажешь мне про мои психозы за чашкой кофе? – Зак кивает в сторону бара. – Тогда нас не сдадут в полицию за нарушение общественного порядка, а ты спустишь пар и убедишься, что я вполне приличный парень, как бы странно это ни звучало.
У него такой радостный и спокойный вид, будто нет ничего естественнее, чем заявляться без приглашения к едва знакомому человеку и предлагать помощь, о которой никто не просил. Неужели он здесь только ради меня?
– Что, трудно поверить? – говорит Зак после секундного раздумья. – Слушай, я не сектант и не извращенец, хотя, по-моему, не нужно быть маньяком, чтобы находить беременных привлекательными. Это все мое воспитание. Мама вбила себе в голову странную идею: вырастить из меня приличного человека, которому есть дело до всех на свете. Когда мне было пятнадцать, я прошел через стадию отрицания и поступал ровно наоборот. Я тогда наделал кучу глупостей, потерял много близких людей и только года через четыре понял, что такая жизнь – полный отстой и что мама была права. Мир гораздо лучше, когда ты заботишься о других. Скажешь, слишком сентиментально? Ну, такой уж я человек.
– Твоя мама – мать Тереза? – спрашиваю я.
– Нет. – Зак улыбается. – На самом деле она умерла. Мне как раз было пятнадцать. Рак легких. Она никогда не курила, но всю жизнь проработала в пабах, так что…
– А моя мама умирает. Ну, не то чтобы умирает… У нее наследственная болезнь Альцгеймера. Вполне вероятно, что однажды она проявится и у меня.
На секунду повисает тишина – слышны разговоры в вестибюле и приглушенный уличный шум.
– Нелегко тебе, – говорит Зак. Это не вопрос: он просто констатирует факт, и от его спокойствия на душе становится легче.
– Кофе, говоришь? Ладно, пойдем. Заодно поможешь придумать, как мне познакомиться с отцом.
– Значит ли это, что ты больше не считаешь меня маньяком или сектантом? – весело отзывается Зак.
– Нет, не значит. Но мне больше не с кем поговорить, так что я рискну.
* * *Попасть на кафедру литературы не так-то просто. Нужно поднести к электронному замку удостоверение личности или иметь при себе пропуск.
– Ладно, – говорю я Заку, – дай свою карточку, и я по-быстрому проберусь внутрь, пока никто не заметил, что я не парень из поп-группы.
Он широко улыбается.
– Я всего лишь бармен в клубе. Мой пропуск здесь не работает.
– Тогда дай студенческий.
– Я не студент.
Что еще за новости? Зачем моему ровеснику крутиться возле университетского кампуса и работать в университетском баре, если он не студент?
– Конечно, студент! Ты же сказал, что изучаешь фотографию?
– Не изучаю. Я просто фотограф. И к тому же бедный, потому и работаю в баре. Я пока не готов снимать на свадьбах. Может, через год начну, если до этого мне не выпадет уникальный шанс.
– И когда же фотографам выпадает уникальный шанс? – спрашиваю я, забыв, зачем мы пришли.
– Ну, мне еще предстоит это выяснить. Ведь должен он где-то быть!
– Если не выпадет, попробуй себя в «Фабрике звезд». Стрижка у тебя подходящая.
Мне нравится, что он не студент и все его планы на жизнь заключаются в том, чтобы не стать свадебным фотографом и быть приличным человеком.
– Ладно, – говорит Зак. – Придется действовать обманом.
– Что? – переспрашиваю я нечеловечески тонким голосом.
– В кино все время так делают. Идем.
Я ошарашенно следую за ним. Мы подходим к стойке регистрации, и Зак, перегнувшись, подмигивает сидящей за ней девице. Подмигивает! Она тает от одного его взгляда. Как глупо!
– Привет, – говорит Зак. Девица хихикает. Я с трудом держусь, чтобы не взять ее за плечи и не встряхнуть хорошенько. Ладно, все-таки он использует суперспособности мне во благо.
– Мы записаны к Полу.
– Самнеру или Риджуэю? – жеманничает девица.
– Самнеру. Извините, для меня он просто Пол.
– А откуда вы его знаете? – спрашивает она довольно бестактно и с явным намерением завязать разговор с человеком, который, между прочим, легко может оказаться моим бойфрендом. Такие, как она, препятствуют победе феминизма.
– Он ее папа, – кивает Зак на меня. – Это Кэйтлин.
– О! – Девица только сейчас меня замечает и глядит с неподдельным изумлением. – Не знала, что у него есть взрослые дети.
– От предыдущей связи, – поясняю я. И почему раскрыть свое тайное прошлое этой женщине легче, чем родному отцу?
– Что ж, поднимайтесь. Когда я нажму на кнопку, толкните ворота и идите по коридору. – Она напоследок улыбается Заку и впускает нас в здание. – Предупредить мистера Самнера, что вы идете к нему?
– Нет-нет, спасибо, – говорит Зак. – Сделаем ему сюрприз.
– Какой еще сюрприз, если у нас назначено? – шиплю я на лестнице.
– Повезло, что не ты сидела за стойкой, – говорит Зак, слишком уж довольный собой. – Мы ведь прошли? И даже не очень соврали.
– Странный ты. – Мы останавливаемся у кабинета Пола Самнера. Из-за двери слышится его голос. – Там кто-то есть. Подождем, пока они выйдут, и я постучу.
