Алиса Берг - Три мгновения грешного лета
Пора дать себе отчет: она потеряла дочь. Они так же плохо понимают друг друга, как жители разных планет. Так что, вряд ли ей удастся оправдать надежды Клода.
И все же после работы она отправилась к Маше. На этот раз она решила предварительно позвонить ей и предупредить о своем приходе. Дочь не выразила в связи с этим никакой радости, но и протестовать, как это часто случалось, не стала. Светлане показалось, что ее мысли во время их краткого разговора витали где-то далеко.
Ничего в их квартире не изменилось. Царил все такой же беспорядок, толстый слой пыли покрывал мебель. Вот только дочь выглядела немного более рассеянной, чем обычно. Светлане даже показалось, что, открыв ей дверь, она тут же забыла о ее появлении.
Пока она ехала, то обдумывала предстоящий разговор. Но ничего толкового в голову так и не пришло. Скорей крепла уверенность, что она не должна вмешиваться в их отношения и скорей напортит, чем поможет. Она поступила очень опрометчиво, приняв на себя это обязательство. С определенного возраста родители не должны встревать в жизнь своих детей, человек только тогда становится взрослым, когда сам решает свою судьбу. Иногда ей кажется, что она напрасно негодует, осуждает Машу хотя бы потому, что в этом нет ни малейшего смысла. Дочь все равно не сможет жить по-другому, в независимости от того, нравится это матери или нет. И, как бы Светлана этого не хотела, как бы не старалась ее оградить, но придется Маше пройти через те испытания, что выпадут на ее долю. Конечно, как матери, ей жалко дочь, она бы хотела уберечь ее от ошибок. Но не является ли это намерение как раз главной ошибкой?
Маша привычно села на кровать, поджав под себя ноги. Несколько мгновений она о чем-то сосредоточенно думала. Затем подняла голову и посмотрела на мать.
– А зачем ты приехала?
– У меня был Клод, – выпалила Светлана, хотя минуту назад не собиралась с этого начинать разговор. Она вообще не была уверена, нужно ли упоминать его посещение ее квартиры.
– Клод? Зачем он к тебе приходил? – удивленно выгнула в форме лука бровь Маша.
– Его беспокоят ваши отношения. А с тобой он ни о чем не может поговорить.
– Он тебе жаловался?
– Нет, он хочет, чтобы я помогла вам наладить контакт. Так что, я выступаю в качестве посредника.
Маша несколько мгновений смотрела на мать.
– И что он тебе еще говорил?
– Его волнуют твои отношения с Валерой. Он считает, что они стали чересчур близкими. Что у вас с ним происходит?
– Ничего не происходит. Мы просто встречаемся, ходим в рестораны, катаемся по ночной Москве.
– Просто встречаетесь и катаетесь? – недоверчиво переспросила Светлана.
– Ну, еще он предлагает мне выйти за него замуж. При каждой встрече.
– И ты считаешь, что это нормально продолжать с ним встречаться?
– Почему бы и нет? Я тебе уже говорила, это его трудности.
– Не только его, но и твои, если это беспокоит твоего мужа.
Маша пожала плечами.
– Не понимаю, зачем он тебе это рассказал?
– Потому что ты его не слушаешь.
– Я просто не знала, что это его беспокоит. Спасибо тебе, теперь мы поговорим, и я его выслушаю.
Однако ни в голосе Маши, ни во всем ее виде не было и следа благодарности.
– Я не могу понять одного, – сказала Светлана, – что ты намерена делать дальше? Как жить?
– Не волнуйся, не пропаду.
– Но как же мне не волноваться? Если вы с Клодом разойдетесь, что ты будешь делать, на что жить? Ведь ты после окончания института ни дня не работала. Между прочим, ты обещала устроиться на работу.
– Устроюсь.
– Когда? Ведь ты теряешь квалификацию. Еще немного, и твой диплом превратится в фикцию.
Она заметила, что ее слова не понравились дочери. На ее лбу появилась глубокая складка.
– Я сказала: устроюсь. Не летом же идти на работу. Все идут в отпуска, куда-то едут, а я буду сидеть в каком-нибудь душном офисе? Кончится лето, и я что-нибудь себе подберу. У Жана-Поля большие связи, он может пристроить меня в какую-нибудь иностранную фирму. Ты успокоилась? Он даже как-то обещал.
– Да, успокоилась, – безнадежно произнесла Светлана. – Я вижу, у тебя все просто замечательно. И с мужем, и с работой. Мне бы так.
– Кто же тебе мешает?
– А знаешь, никто. Просто не получается. Даже самой иногда странно.
– Тебе надо выйти замуж. Это самое лучшее, что ты можешь сделать. Ты не умеешь жить одна.
В этом она совершенно права, отметила Светлана. Если бы я ей рассказала об Аврине, она бы не слезла с моей спины, пока не заставила принять его предложение. Поэтому я ей не расскажу.
– Не так-то легко найти подходящего мужа. Ты когда-нибудь это тоже поймешь.
Маша по своему обычаю пожала плечами. Как всегда она оставляла ей возможность интерпретировать этот жест по своему желанию.
Светлана встала. Она выполнила обещание, данное Клоду, и сделала все, что могла. Все остальное не в ее силах.
Тем временем прошла неделя, а Стефанов так и не объявился, и почему-то это портило настроение Светлане. Даже отбивало желание чем-то заниматься. Впрочем, она была слишком добросовестной, чтобы ничего не делать на своем рабочем посту. Но при этом она ловила себя на том, что ею завладело какое-то странное состояние духа. Она не испытывала ни к чему интереса. Все, что составляло основное содержание ее жизни в последнее время, как-то поблекло, отодвинулось куда-то в сторону. Ее вновь грызли сомнения, а верно ли она поступила, что все это затеяла. В итоге она пришла к тому, что не знает, что же ей делать. Еще совсем недавно ни один мужчина не выражал желания соединить с ней свою судьбу, а теперь их целых четыре. И, судя по всему, она должны быть очень довольна этим обстоятельством, а вместо этого едва ли не снова мечтает вернуться к прежней ситуации. Тогда ей было плохо, зато царила полная определенность. А теперь ей не намного лучше, зато она мучается от обуревающих ее сомнений и желаний, которые из-за своей несовместимости буквально раздирают ее на части. Как будто бы кто-то то ли смеется над ней, то ли хочет испытать ее, предлагая на выбор самые разные, абсолютно не похожие друг на друга испытания. Для того чтобы разобраться в этой загадке, нужна настоящая мудрость. А вряд ли она может похвастаться ее наличием. Единственное, на что она способна, – это руководствоваться женской интуицией, тем внутренним голосом, который иногда вдруг доходит до ее сознания из каких-то неведомых глубин. Но пока ей никак не удается понять, что же он ей говорит.
