Лариса Кондрашова - Бойтесь напуганных женщин
Ко всему прочему никак не получалось нарисовать его мысленный фоторобот… То-то бы посмеялись милиционеры, если бы Тоня выдала им это свое определение. На самом деле из ночной встречи ей помнился мужчина как бы частями. Как раз по телевизору шел сериал «Части тела». Тоня его не смотрела, но название к тому, что она пыталась восстановить черты напавшего на нее мужчины, вполне подходило.
Рост у него был примерно метр восемьдесят. Грудь волосатая, в меру. Почему-то он раздел Тоню полностью и сам разделся, хотя для того, что он с ней проделывал, это было вовсе не обязательно… Фу, что это она зациклилась на частях тела, как какой-нибудь мясник?..
А ведь был такой момент, когда он мог бы вообще снять скотч с ее рта, Тоня бы не стала звать на помощь. Хотя не факт, что не стала бы кричать.
Она густо покраснела, словно кто-то мог подслушать ее мысли.
Права Надя, надо ей найти себе кого-нибудь. Точнее, выбрать… Если бы Надя не переспала с Костей, Тоня, пожалуй, могла бы остановить на нем свой взгляд…
Что это с ней происходит? Давешний насильник разбудил в ней кое-что, до сего времени тщательно прятавшееся. Она, глупая, считала: чтобы забыть, достаточно не вспоминать, не думать ни о каких мужчинах. Но проснувшаяся женская природа теперь не давала ей этого сделать.
Под влиянием нахлынувших чувств Тоня даже подумала, не съездить ли ей в гости в Диме Верещагину и не ответить ли согласием на его предложение руки и сердца…
Но потом резко себя одернула. Неужели природа так властно заговорила в ней, что и никакой управы на нее не найдется?
Найдется, и не с таким справлялись. А может, бросить это расследование, которое она было начала? Если этот мужчина поджидал именно Тоню, появится еще раз. Почему-то она была в этом уверена. Так что ей лучше выбросить все из головы и жить себе, как жила. Трудно? А кто говорил, что вообще жить легко?
Странно, что одно и то же действие может так по-разному действовать на женщину. Ведь мужчина, хотя и в маске, не был ей противен. Пусть она не видела его лица, но в целом отвращения он не вызвал. Тогда почему же Тоня чувствует себя так, будто она искупалась в помоях?
Впрочем, пристрастие Тони к цветистым выражениям известно ей самой. Понятно, почему она себе места не находит. Чтобы Антонину Титову, приличную женщину, изнасиловали, да еще неизвестно кто!
Напрасно она уговаривала себя забыть обо всем и жить дальше как ни в чем не бывало, ничего у нее не получалось. Из-за этого и воскресенье у нее прошло наперекосяк. Она не могла, как прежде, с легким сердцем отдаваться своему творчеству, так что и деревянный медвежонок получился у нее нахмуренным и даже обозленным, так что совсем не походил на свою добродушную мамашу.
В понедельник утром, когда Тоня ехала на своей «Ниве» на работу, она услышала, как ей сигналит какая-то машина. Оказалось, «форд» самого директора совхоза, который как раз вылез из своей машины и взмахом руки шоферу отправил ее прочь, а сам пересел в Тонину машину.
Она этому очень удивилась, и Леонид Петрович усмехнулся в ответ на ее удивление:
— Ну могу я вспомнить молодость? Когда-то у меня тоже была «Нива». А то все иномарки…
— Сколько можно есть эту икру, не так ли?
— Приблизительно… Слушай, Титова, а почему ты мне сама ничего не сказала о своем проекте?
— Каком проекте? — изумилась Тоня.
— Ну, это… сад камней и прочее. Я видел твоего верблюда во дворе Надежды. Это же шедевр!
— Ну уж и шедевр! — засмущалась Тоня.
— Я тебе говорю, стопудово! — Директор, смеясь, передразнил, кажется, собственного сына. — Понимаешь, я хочу сделать наш Раздольный таким показательным поселком.
— Да что у нас можно показывать!
— Вот именно это: твои скульптуры, интересные камни, а если еще удастся привезти фигуру Плачущей девушки… что ты, к нам начнется паломничество!
Тоня слышала об этой фигуре, но как-то все не собралась дойти до нее. Вернее, доехать. Говорили, она стоит где-то невдалеке от водопадов. Нет, надо будет обязательно съездить посмотреть.
— Хотите сказать, к ней можно подъехать с автокраном?
— Нельзя. Но в поселок как раз прибыл один бизнесмен, который хочет организовать маршрут в наши карстовые пещеры. Он в прошлом инженер и говорил, что вроде мою идею можно претворить в жизнь с помощью системы блоков. Сегодня мы с ним туда поедем и на месте посмотрим, что к чему.
— А можно, и я с вами поеду? — загорелась вдруг Тоня.
— Так о чем я тебе и толкую, конечно же, поедешь! — рассмеялся директор. — Эх, Антонина, мы с тобой такое дело развернем, туристы кипятком будут писать!
— А мы? — скрывая улыбку, спросила Тоня.
— А мы с этих описавшихся станем собирать деньги! — сказал ухмыляющийся директор.
Подле конторы совхоза уже собирался народ — на винограднике начались работы, и бригадиры получали от агронома наставления, за чем всегда внимательно следил директор.
Вскоре рабочие погрузились в машину с брезентовым верхом, которая повезла их на виноградные террасы.
Директор собрал оставшихся руководителей производства и стал выслушивать от них рапорты, жалобы, просьбы — их Тоня обычно слушала вполуха, так что не сразу заметила, что осталась в кабинете директора одна и Леонид Петрович как раз поднимается навстречу входящему в дверь мужчине.
— А вот и Лавр Алексеевич! — воскликнул он, пожимая мужчине руку. — Позвольте представить вам нашего художника Антонину Сергеевну Титову.
— Лавр? — удивилась она, вглядываясь в знакомое лицо.
Кажется, он работал в одном банке с Михаилом. По крайней мере он точно присутствовал на их с Михаилом свадьбе, да и потом на вечеринках, где бывали они с мужем, Тоня его частенько видела. Правда, она старалась к нему не приближаться, потому что Лавр всегда так смотрел на нее, что Тоне становилось зябко. Она чувствовала, что всерьез ему нравится, но в отличие от других женщин, которым внимание такого красивого мужчины непременно бы польстило, а Лавр был, без сомнения, по-киношному красив, Тоня обходила его стороной. Выйдя замуж, она никогда не пыталась кокетничать с другими мужчинами, чему удивлялся даже ее муж:
— Тато, ты прямо-таки правильная, как скульптура революционерки.
— Почему скульптура? — не поняла Тоня.
— Потому что только скульптура может не делать ошибок. Живой женщине такое недоступно.
Другой бы радовался, а Михаила ее постоянство, неконфликтность настораживали. Как будто он все время ждал, что она наконец раскроется и проявит себя в гнусной двуличной сути.
Не дожидался, но это его не убеждало. Он напоминал Тоне снайпера, который может сидеть в засаде сутками, чтобы сделать в конце концов один, но единственно правильный выстрел.
