Арина Ларина - Поцелуй с разбега!
– Дома, пуся, дома! У нас гости, – расслабленно провещала Руслана.
По трагическому молчанию, выкатившемуся из прихожей тяжелым серым шаром, стало ясно, что Гоша ожидает очередного знакомства со слесарем из ЖЭКа при галстуке и костюме, со страховым агентом, соседом или коллегой по работе, заползшим на огонек.
– Верочка пришла, – поспешила утешить мужа Руслана, усмехнувшись краем губ. Все-таки осознавать свою власть над мужчиной было чрезвычайно приятно.
– Гоша, привет. Я уже ухожу! – заплетающимся языком крикнула Вера.
Он так бурно и искренне обрадовался тому, что гостьей оказалась именно Верочка, что девушке даже стало неудобно.
– Во-первых, не уходишь, а уезжаешь, я тебя доставлю до дома! – восторженно завопил Гоша, врываясь в комнату. – А во-вторых, посиди с нами еще.
Это было сказано уже менее уверенно. Руся вообще промолчала, поэтому Верочка поняла, что пора двигаться на выход.
– Не-не, я все-таки пойду. – Она привстала и тут же плюхнулась обратно, поскольку в организме резко сместился центр тяжести.
– Кстати, – Гоша с преувеличенным вниманием посмотрел на Верочку, – отлично выглядишь. Хотя вы у меня обе красавицы, поэтому совершенно не понимаю, зачем вам понадобились эти грязи. Шарлатанство это все.
Верочка напряглась. Она вообще предпочитала сводить общение с Гошей к минимуму, поскольку постоянно прикрывала Русланины походы «налево» и панически боялась подвести подругу, проговорившись в самый неожиданный момент. Вот и сейчас речь явно шла о какой-то их совместной поездке. Верочка никак не могла вспомнить ни про какие «грязи», поэтому занервничала. Вероятно, это был какой-то предстоящий проект, о котором Руся еще не успела ее предупредить.
– Да, – Вера неопределенно махнула рукой, – старею, надо съездить.
Алкоголь упрямо переплетал извилины, мешая сосредоточиться. Руслана фыркнула и пнула ее ногой под столом.
– Верочка, тебе до старости, как мне до монгольской границы.
– До границы не так уж и далеко. И раз уж решили, то съездим, – расслабилась Вера и тут же снова почуяла неладное. Руслана снова пихнула ее под столом, а Гоша расстроенно затих.
– Теперь только на будущий год, – равнодушно бросила Руся. – Так часто курсы повторять нельзя. Хотя, конечно, было потрясающе.
– Угу, – ошеломленно подтвердила Вера, слегка протрезвев. – На будущий обязательно.
Ей страстно хотелось добавить еще какой-нибудь конкретики, чтобы успокоить Гошу, но было страшно. Вспомнив мудрость: «молчи – за умного сойдешь», она благоразумно затихла и поползла на выход. И тут в сумке зазвонил мобильник. Забыв про все на свете, Верочка, страстно ожидавшая звонка от Филиппа, начала с остервенением вытряхивать содержимое сумки прямо перед носом галантного Гоши, обрадованно выпроваживавшего гостью на выход. Убедившись, что на экране светится заветный номер, сидевшая на полу, рядом со своим хламом, Вера пребольно ущипнула его за ногу и зашептала:
– Говори что-нибудь! Ревнуй меня!!!
– Я? Тебя? – растерялся Гоша, топчась над Верочкой. Руслана в комнате тихо засмеялась.
Вера еще раз ущипнула его через брючину и проворковала в трубку:
– Алл-е-о-у…
– Радость моя, привет!
Вера глупо хихикнула и подышала.
– Верочка, а… э…. ох, – Гоша томился и жалостливо заглядывал в комнату, где умирала от смеха любимая жена, не желая помочь советом. – Я ревную.
– Ты где? – Филипп упрямо не желал замечать никаких странностей в начале разговора и игнорировал басовитые потуги Гоши изобразить заказанную ревность.
– В гостях, – и Вера снова хихикнула.
– А, тогда ладно, – начал сворачивать разговор кавалер, после чего Вера моментально прекратила давиться своим идиотским хихиканьем и отпихнула Гошу, решившего тоже посмеяться в трубку.
– Но я уже ухожу, – торопливо сообщила Верочка.
– А куда?
Или он издевался, или плохо соображал. Вера сварливо прокомментировала свои подозрения:
– Ты что, перетрудился сегодня? На вопрос «куда?» девушки отвечают утром, а ближе к ночи он уже не так актуален.
Если бы Верочку спросили, что она имеет в виду, то она вряд ли смогла бы внятно объяснить свои полунамеки. Тем не менее Филипп что-то такое понял и внезапно попытался оправдаться:
– Я с мамой в гостях был.
– А что ж вы так рано ушли? – ехидно поинтересовалась Вера, твердо решившая не верить ни единому слову. – Еда закончилась?
– Нет, я по тебе соскучился, – честным голосом сказал Филипп. Обычно такая прямота обескураживала и подкупала.
Но Вера слишком много выпила, чтобы выдавать правильные реакции.
– А я не успела соскучиться, – обидчиво заявила она, вспомнив их последнее прощание на работе. Забыв Русины предупреждения, она добавила:
– Ты меня вчера даже не проводил.
– А ты обиделась?
– Вот еще, размечтался! Я просто констатирую факт!
– Я не мог вчера, мы с ребятами на бильярд собрались.
– А я сегодня не могу, – мстительно заявила Вера.
– Что, тоже бильярд? – насмешливо прошептал Филипп и чем-то зашуршал.
– Да, шары катать пойду, – рявкнула Вера, чуть не заплакав. Беседа шла не так и не туда.
– Жаль…
– Мне тоже.
– Так, может, чтобы не жалеть, сделаем то, что хочется? – предположил Филипп настолько интимно и дурашливо, что Вера перестала дуться и подыграла.
– А ты уверен, что нам хочется одного и того же? – насмешливо спросила она, внутренне трепеща от возможных вариантов ответа.
В дверном проеме возникла Руся с недовольным лицом. Она сурово потрясла головой и погрозила кулаком. Гоша на всякий случай отошел в сторону и заискивающе улыбнулся жене.
Филипп томно вздохнул, снова чем-то пошуршал и проникновенно прогудел:
– Уверен.
Это была уже такая наглость, что Верочка поперхнулась своими романтическими мыслями. Но Филипп не дал ей возможности развить полемику по этой злободневной теме.
– Я с утра только о тебе и думаю, зайка.
Это была чистейшая правда. Но слово «думаю» вовсе не означает каких-то трепетных душевных томлений и любовных мук. Если мужчина говорит, что думал о вас, то это подразумевает именно конкретный мыслительный процесс, а не что-то там еще. Филипп действительно, проснувшись рано утром и вспомнив, что суббота будет убита на очередные смотрины дочери какой-то давней и дальней маминой знакомой, подумал, что было бы намного приятнее провести этот день с Верочкой. И ночь тоже. Психология и физиология в его мыслях уже давно серьезно конфликтовали, и организм требовал прекратить укрощение Веры, перейдя к более осмысленным и продуктивным действиям, нежели поцелуи. Еженощно снившаяся Алина выматывала душу своей недоступностью, и Филипп понимал, что немеркнущий образ жены надо как-то погасить. Иначе он просто сойдет с ума. Примирение было невозможно, а положение женатого жениха утомляло. Тем более что мама, организовывавшая смотрины, выбирала невест по каким-то своим, абсолютно диким критериям, подсовывая ущербных девиц и перезрелых матрон. В то, что сын в состоянии найти жену сам, она категорически не верила, регулярно напоминая, как плохо, что он не послушал мать и в результате ошибся с Алиной.
