Каждый может любить (СИ) - Колесникова Валентина Савельевна
- Что-то про кованные заборы и кроликов на марсе… Твоя фантазия не знает границ. Я спросил у тебя, что ты хочешь мне сказать, а ты ответила, что “все это не вкусно, кирпичи надо жарить вместе с гвоздями”. Поэтому у меня к тебе вопрос – это просто был странный сон или желание беременной женщины испробовать в своей жизни нечто новое?
- Это была нездоровая фантазия, - я медленно вернулась обратно в кровать, кутаясь в одеяло. Преображенский продолжал наблюдать и улыбаться… - Со мной что-то не так?
- Ты панда…
Я забыла смыть тушь… Вот ведь… Да я ж по утрам как измученный голодом Кощей – с огромными темными кругами под глазами, которые еще и смыть без средства сложно! Ну почему я показалась Александру именно в таком виде? Позорище!
- Не расстраивайся, - Саша видел мою реакцию, и это волнение насмешило его еще сильнее, - ты очень милая. Как панда… Как маленькая миленькая беременная пандочка, чей живот урчит от голода уже далеко не первый час… Поэтому вставай с кровати, умой личико и наслаждайся завтраком. Хорошо?
Мне только и оставалось, что кивнуть в знак согласия, но сил встать с кровати просто не было. Я тихонько растерла глаза, вновь зевнула, прикрыв рот ладонью, и так и осталась лежать.
- Понял, панда постепенно превратилась в ленивца и хочет спать, - Преображенский хмыкнул, снял телефонную трубку с аппарата, что стоял на тумбе и быстро продиктовал какие-то номера. Спустя минут десять в дверь тихо постучали, а через мгновение номер наполнился невероятными ароматами пищи, среди которых улавливался самый главный, самый вкусный запах мяса.
Сон как рукой сняло! Я тут же нашла силы дойти до ванной комнаты, привести себя в порядок и успокоиться.
На специальном подносе стояли большие широкие блюда, закрытые металлическими крышками. Несколько стаканчиков апельсинового сока заманчиво красовались на столе рядом с невысокой вазой с большой пышной алой розой.
- Я смотрю, еда на кого-то действует магическим образом, - мужчина пригласил сесть за стол и открыл передо мной первое блюдо. Салат “Цезарь” – мой любимый, свежий, с маленькими греночками. Следующее блюдо хранило на себе небольшой стейк средней прожарки, украшенный по краям овощами. – приятного аппетита.
- И тебе…
Я думала, что съем все вместе с приборами. Как же вкусно! Мясо было настолько мягким, что оно будто таяло на языке, я даже не разговаривала, просто кушала, не замечая времени. Преображенский не выдержал – рассмеялся, а я вновь почувствовала стыд.
- Да ты прожорливая панда, - мужчина откровенно ржал, - ешь за четверых.
- Я не завтракала, - попытка оправдаться была не самой удачной, - поэтому проголодалась…
- Я думаю, что проголодалась здесь не….
Договорить Александру не дали. Дверь нашего номера была открыта резким движением и на пороге застыл Виктор – бледный, рот открыт, глаза на выкате…
- Только не говори, что она сбежала, - Преображенский уставился на брата и сильно забеспокоился, наблюдая за тем, как Виктор хватает ртом воздух.
- Не будет…
- Чего не будет?
- Путешествия свадебного не будет… - прошептал Виктор и сел со мной рядом.
- Только не говори, что поругались, что за бред, ни за что не поверю.
- Да нет, брат, тут дело в другом. Понимаешь… Я скоро папой стану… - повисло напряженное молчание, Преображенский побледнел, я заулыбалась, а у Виктора затряслись руки, - она несколько дней назад узнала, решила сюрприз сделать… Три недели уже… Ты представляешь? Я и… папа…
- Это же здорово! – видя ошарашенные лица обоих, я поняла, что яблочко от яблоньки не так далеко и падает, в том плане что страх перед детьми есть у всех, а в этой семье это прямо какая-то патология. – не понимаю, вы боитесь? Вы же и так Аню воспитываете…
- Это другое! Она уже взрослая! А тут крошечка совсем… подгузники, пеленки…
- Ой, я тебя умоляю! – Преображенский отмахнулся, - няню наймешь, служанка в доме уберется, все что надо купишь, куда надо уедешь. Машу на массаж отправишь, в моем центре за ней следить будешь, и родите вы ребенка, куда денетесь-то!
- Ага… - Виктор завис, - ты не понял, я не боюсь, это тут ни при чем… Я счастлив… Ты представляешь? Я стану отцом… Да какие к черту няньки? Ты о чем вообще? Что бы я кому-то кроху доверил, ну уж нет! Но нам же ехать нельзя теперь…
- Почему это? – удивилась я, - если врач разрешит, то можно и поехать, у вас же свой самолет, правильно?
- Маша и так должна была двойню родить, а выжила только Аня, а вдруг опять что-то случится? Ну уж нет, я ее не пущу!
Он проговорился и даже не заметил. Так детей у Маши должно было быть двое? Какой кошмар, Боже… Близнецы или двойняшки… и потерять одного еще в процессе беременности? Как… как она вообще смогла со всем справиться? Пережить потерю, затем тяжелый развод, встать на ноги и… продолжить верить людям… И каким же говнюком был ее бывший муж. И как она вообще вышла за муж за человека, который смог позволить себе бросить семью… Оставить ребенка… Отвратительно.
Я невольно обняла живот, чувствуя шевеление. Дочка всегда реагировала на мои эмоции, особенно на волнение, она начинала сильно дергаться внутри, словно молотила своими маленькими ручками. Виктор был счастлив – его лицо сияло. Он с таким воодушевлением рассказывал о шокирующей новости, с такой радостью в глазах говорил о жене, выплескивая эмоции на своего брата, который замер на кровати словно вкопанный, а затем… Затем почему-то положил свою руку сверху на мою ладонь, крепко сжимая ее при этом. Он слушал Виктора, который словно захлебывался в эмоциях, я впервые видела его таким… Таким живым, простым, таким не серьезным. Он наконец-то сбросил с себя маску начальника, перестал все контролировать и наконец-то показал то, что творится у него внутри. Спустя несколько минут к нам в номер зашла сама Мария.
- А еще говорят, что мужчины не сплетники. Я же попросила не рассказывать пока, - она надула губки, но в отличие от мужа, явно испытывала не такие яркие эмоции. В ее глазах отчетливо читался страх. Но только с чем именно он связан? С прошлой потерей? Да, думаю, что дело именно в этом… - нам придется отказаться от поездки, я не хочу рисковать… Прости…
- С ума сошла извиняться? Да ну с ней, с этой Испанией. В следующий раз полетим, никуда она не денется, главное теперь твое здоровье. Вот родишь малютку, восстановишься, и мы всей семьей на море поедем. Твоя мама, кстати, так и не была в нашем доме на берегу океана. Давай и ее возьмем, вместе намного веселее.
- Какой кошмар. – не выдержал Саша, - свекровь и теща в одном доме…
- Наши мамы уже давно нашли общий язык. Вон, по ресторанам ходят, вино пьют, нас не приглашают, - Маша села рядом с Виктором, крепко обняла его за плечи и наконец-то улыбнулась, - а тут еще и внук или внучка общие будут. Начнется борьба за внимание… Я в этом уверена…
- Да не будут они спорить друг с другом, - изумился Виктор.
- А я не об этом, - Маша ухмыльнулась, - я в плане детей собственник, а тут аж две тетки, жаждущие внимания моего ребенка. Материнская ревность она такая, не всегда контролируемая. У меня ведь когда Аня роилась, мама от нее не отходила.
- Разве это плохо? – осторожно поинтересовалась я, но потом поняла, что задела какую-то не очень приятную тему, - в любом случае, я уверена, что все будет замечательно. Большая семья — это всегда прекрасно!
Мы еще очень долго общались друг с другом, я уже давно не чувствовала напряжения в разговоре с этими людьми. Вскоре к нам присоединился Игорь и Аня – они заняли место на нашей кровати, включили большую плазму и стали смотреть какой-то приключенческий фильм, треская вредный попкорн и что-то тихо обсуждая. Девочка положила голову ему на плечо, и Игорь совершенно спокойно на это отреагировал. Странно… Они ведь не родные друг другу, но я еще на свадьбе заметила, что мальчик не отходит от дочки Марии. Он вечно рядом с ней… постоянно рядом…
Александр, как и Виктор, заметили направление моего взгляда и судя по тому, что ни как опровергать домыслы не стали, я в чем-то была права. Они еще дети, но что будет, когда вырастут? Хотя между ними очень большая разница, а они, судя по всему, еще и сами ничего не понимают в собственных чувствах и эмоциях… Сколько им сейчас? Ане четыре года, Игорю почти пятнадцать… десять лет… Ой, это не мое дело, ведь все может оказаться совсем не так.
