Анатомия бабника (ЛП) - Мэдсен Синди

— Конечно. Каждый раз, когда его не будет дома, я буду рядом.

— Когда мы поженимся, это будет и его дом тоже.

Ярость скрутила меня изнутри, готовая вырваться наружу в любой момент. Я думал, что смогу с этим справиться, но каждый раз, черт возьми, у меня перед глазами все краснело.

— Мне нужно идти, мам.

— Пока. Я люблю тебя.

Я выдохнул, пытаясь сдержать ярость.

— И я тебя.

Я направился к библиотеке, но так и застыл на месте, не зная, судьба или невезение поставили Уитни на моем пути сегодня. Несколько дней я ждал того момента, когда снова увижу ее, но реальность дала о себе знать — я не поддерживал отношения, а слово на букву «Л» оставляло горький привкус во рту.

Но тут наши взгляды встретились. Она улыбнулась своей тайной, сексуальной улыбкой, и мой гнев рассеялся. Мои спутанные мысли прояснились, я снова смог дышать. Я сократил расстояние между нами, сделав пару больших шагов. Я хотел потянуться к ней, но потом вспомнил, насколько серьезно она относится к своему имиджу журналиста.

Правда, она немного смягчила свой дресс-код — узкие джинсы, заправленные в коричневые сапоги, и красновато-фиолетовый пушистый свитер без единой пуговицы. Ее прическа тоже была более неряшливой, чем обычно, с множеством выбившихся прядей, обрамлявших лицо. Солнце осветило ее волосы, придав им золотистый ореол, и я подумал, что она, возможно, ангел.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — я огляделся. — Путь свободен. Если я прикоснусь к тебе, ты закричишь?

— Думаю, это зависит от того, к чему ты прикоснешься и какой крик имеешь в виду, — она подкрепила свое заявление далеко не ангельской улыбкой.

Я просунул палец в петлю на ее поясе, притянул ее к себе и прижался губами к ее губам. Я вдохнул ее стон и обнял ее одной рукой, чтобы еще сильнее прижать к себе. То, как она прижалась ко мне, подстегнуло меня, как и то, как умело ее губы дразнили мои.

Она прижала руку к моей груди и прервала контакт.

— Ладно, я это заслужила. Но если мы будем целоваться… — она прерывисто вздохнула и огляделась. — Ну, наверное, в кампусе не стоит этого делать. Доверие ко мне и так пошатнулось. Как заметил один человек, у меня не очень хорошо получается подделывать информацию о хоккее.

В целях конспирации я отступил за дерево и развернул ее так, что она прижалась к стволу.

— Может быть, нам стоит пойти куда-нибудь, чтобы я смог дать тебе частный урок. Несколько занятий со мной, и ты узнаешь все, что тебе нужно знать.

— Ого. Ты совершенно уверен в своих… знаниях.

Я усмехнулся и поборол желание поцеловать ее снова — как только мы останемся одни, все ставки и попытки сохранить секретность будут сняты.

— Честно говоря, я испытываю очень большое искушение, — сказала она. — Но мне нужно написать статью об игре, которая прошла на выходных, и ты, наверное, помнишь, что я была немного занята в это время, поэтому не следила за ходом игры так, как следовало бы.

— Если отбросить все намеки, я могу помочь. С основными моментами игры и хоккейными терминами. Знание игры заставит парней относиться к тебе серьезнее, чем к любому брючному костюму, который ты наденешь.

Она бросила на меня взгляд, но я ответил ей тем же. Теперь ее секрет был раскрыт. Я также искренне хотел ей помочь. Я понимал, что хочу чего-то так же сильно, как она хотела получить свою работу, и я был полон решимости помочь, чем смогу.

— Давай, — сказал я. — Вместе дело пойдет быстрее, и тогда, возможно, мы сможем выкроить несколько свободных минут перед тем, как мне нужно будет идти на тренировку — мне так редко выпадает возможность отдохнуть после обеда.

Она накрутила на палец одну из выбившихся прядей волос, затем ее взгляд пробежался по мне с головы до ног.

— Встретимся у меня дома?

Все, что я мог сделать, это дождаться, пока дверь в квартиру Уитни закроется, обнять ее и поцеловать.

— Урок первый, — сказал я, прижавшись губами к ее губам. — Ты же не хочешь, чтобы твой противник знал о твоем следующем шаге. Пусть они гадают. Немного притворства. — Я наклонил голову в одну сторону, затем в другую и прижался губами к ее шее.

Я оттеснил ее на несколько шагов и прижал к двери.

— Прижми их к стене.

— А что потом? — спросила она, ее грудь поднималась и опускалась от частых вдохов.

Я снова поцеловал ее, проведя языком по ее губам, прежде чем проникнуть внутрь.

Она провела ладонями по моим рукам и сцепила их у меня за шеей.

— Ммм. Мне нравится играть в хоккей больше, чем я думала. Теперь я могу тебя проверить?

Прежде чем я успел придумать ответную реплику, она опустила плечо и врезалась в меня, оттолкнув примерно на фут, прежде чем броситься за какой-то воображаемой шайбой. Я схватил ее за руку и развернул спиной к себе — она вяло пыталась сопротивляться, но мы оба знали, что это бесполезно.

Ее тихий визг наполнил воздух, когда я приподнял ее, положив руки на попку, о которой не мог перестать думать, а ее ноги обвились вокруг моей талии.

— Это была довольно хорошая проверка, но, боюсь, тебе понадобятся более тщательные уроки, — я окинул ее внимательным взглядом, и кровь быстрее побежала по моим венам, когда я это сделал. — Я думаю, нужно проверить все тело.

Она провела ладонью по моей щетине, ее прикосновение успокаивало, хотя и вызывало бурю вожделения.

— Если мы начнем это, то никогда не дойдем до статьи о моем хоккейном образовании, а я серьезно к ней отношусь.

— Ты хочешь сказать, что если я буду действительно хорошим тренером по хоккею, ты дашь мне возможность обучать тебя другим вещам?

Она приподняла бровь.

— Кто сказал, что мне нужен тренер?

— Только не я, детка. Как насчет того, чтобы поучить друг друга?

— Ты никогда не останавливаешься, не так ли?

— Я могу продолжать всю ночь.

Она попыталась изобразить на лице осуждающий взгляд, но продержалась на нем всего пару секунд, прежде чем расплыться в улыбке. Она быстро поцеловала меня, затем раздвинула ноги и скользнула вниз по моему телу — одним долгим, восхитительным движением, из-за которого было трудно вспомнить, что мы собирались прекратить целоваться. Ее взгляд упал на очевидную выпуклость в моих штанах, и она прерывисто выдохнула.

— Вода. Я думаю, нам следует начать с воды.

Пока она ходила за напитками, я сел на диван и начал просматривать хоккейный матч, пытаясь найти то место, где я мог бы что-то объяснить. Когда Уитни вернулась в комнату, за ней по пятам следовала серо-белый кот. Как только он заметил меня, то замер.

— У него немного завышенное самомнение, — сказала Уитни. — Но он хороший.

Я подумал, что она имела в виду кота, но потом она подмигнула мне — точно. Это у меня было завышенное самомнение. Прямо сейчас со мной происходило очень много всего интересного.

Я залпом выпил половину стакана воды, который она мне протянула. Эта девушка связала меня по рукам и ногам с тех пор, как взяла под контроль меня и мое эго. Я знал, что с ней будет непросто, но не думал, что настолько.

Эта мысль запустила цепочку, которая привела к тому, что я изо всех сил старался забыть, и свинцовый комок обосновался у меня в животе. Пари должно было показать всем, насколько я хорош, и вывести меня из уныния — я думал, это будет именно то, что мне нужно. Но теперь я подумал, что эта девушка, возможно, именно то, что мне нужно.

Она бы чертовски разозлилась, если бы узнала о пари, в этом нет никаких сомнений.

Уитни одарила меня улыбкой, и мое сердце перевернулось в груди.

Все изменилось. Если бы я переспал с ней сейчас, очевидно, это было бы нечто большее, чем секс.

Она превратилась из забавного развлечения в мое спасение, и я хотел стать и ее спасением тоже.

Я хотел заставить ее улыбаться и смеяться, и узнать о ней все, что только возможно. Я хотел часами целовать ее и не спеша исследовать каждый дюйм ее кожи.

Я хотел ее. Всю ее.

Мои легкие сжались, не расширяясь при каждом вдохе, как предполагалось. Мысль о том, как сильно она мне дорога, напугала меня не меньше, чем признание. И я знал, что если признаюсь во всем, то потеряю ее. Я знаю, что это эгоистично, но не хочу рисковать. Рано или поздно я бы все испортил, но сейчас я собирался держаться так долго, как смогу.