Моя ревность тебя погубит (СИ) - Лазаревская Лиза

Поражённая, я машу головой. Он не использует меня. Он мог бы, но он так трепетно ко мне всегда относился, что у меня нет поводов не доверять ему.

— Ты только моя, Полина.

Он наклоняется и целует мне веко, влажные от слёз щёки, уголки губ, оставляет жёсткий засос на шее и входит в меня. Медленно, аккуратно, но это всё не важно — потому что его член разрывает меня изнутри. Понимаю, как сильно он сдерживается, потому что сила пульсации его члена внутри меня едва уступает размеренному толчку.

Гигантское тело двигается, нависает надо мной и разрывает меня изнутри на части. Он всё ещё входит, даже не вошёл в половину длины, но я уже распадаюсь на кусочки.

Это длится словно целую вечность, когда я привыкаю к его «остановке», он снова продолжает протискиваться внутрь, ещё и ещё глубже. Среди тишины в нашей спальне слышны только мои всхлипы и стоны, и его гортанное дыхание, похожее на рык зверя.

Он целует меня. Слишком много. Слишком часто. Щетина ласкает кожу.

Я снова всхлипываю, когда он застывает во мне чуть дольше, чем до этого.

— Я в тебе, принцесса. Полностью. Почувствуй меня.

— Я чувствую, — еле выговариваю я. И это единственные два слова, на которые у меня хватает сил. Стас начинает двигаться в адски медленном темпе, позволяя моим стеночкам подстраиваться под его гигантский размер. Он трётся о них, разрушает их, скользит по ним.

— Каждый миллиметр твоего тела принадлежит мне. Скажи мне это, принцесса, — требует он хриплым гортанным голосом возле моего уха, но мой разум словно теряется.

Могу думать только о толчках, о движении его огромного члена внутри меня.

— Полина, скажи мне, — повторяет Стас более жёстко, покусывая мочку моего уха. — Скажи, кому ты принадлежишь. Кто, блядь, твой единственный мужчина, которому позволено видеть тебя такой.

Мои руки красные, как и всё остальное тело. Мне хочется дотронуться до него, но сил действительно нет. Он фиксирует меня руками, держа под низом, за талию — так крепко, словно хочет остаться в таком положении до конца своей жизни и никогда больше не собирается отпускать меня.

Если бы не удерживающие руки, даже сдерживаемая сила его движений впечатала бы меня в матрас. Из-за моего молчания он начинает врезаться в меня чуть активнее, и я хнычу, скулю, пищу.

— Тебе, — отвечаю, пытаясь вдохнуть побольше воздуха. — Я принадлежу тебе.

— Да, моя девочка. Ты принадлежишь мне. Каждый миллиметр твоего тела. Каждая твоя улыбка и каждый твой оргазм. Всё это моё, Полина.

— Да, — зачем-то соглашаюсь я, желая произнести вслух. — Твоё.

Еле унимая дрожь в теле, я приподнимаюсь. Точнее, всего лишь пытаюсь это сделать, тянусь к нему лицом — и он накрывает своими губами мои. Он полностью выходит из меня, какое-то время возвращаясь пальцами к клитору и надавливая на него, вращая и заставляя ещё больше пульсировать. С пальцами на клиторе, он снова вводит в меня член — но уже с большей грубостью и силой.

Я кричу, потому что он доводит мою киску и клитор. Я кричу, потому что моя восприимчивость и чувствительность убивают меня. Я не могу вынести этих ощущений, особенно, когда большой палец кружит вокруг клитор с ещё большей интенсивностью.

— Стас… — плачу я.

Ещё несколько мгновений — и он застывает во мне, доводя меня до оргазма в третий раз. И именно сейчас его член дёргается внутри меня, как невменяемый — это ещё больнее, чем когда он просто вошёл в меня в самом начале. Но при этом, чувство наполненности захватывает меня и заставляет затрястись от странных ощущений.

Стас кончает в меня, оставаясь ещё какое-то время внутри. Столько запахов и ощущений. Капельки пота на моём лбу, груди и животе, продолжительно разливающийся по телу жар, его сперма во мне перемешанная с моей влагой.

— Малыш, — обращается он ко мне, поднимаясь на руках.

— М? — мой ответ звучит как едва слышное мычание.

— Я настоящий подонок.

Слова, которыми он себя оскорбляет, смешат меня — хотя у меня нет сил даже улыбнуться.

— Почему ты так говоришь? Потому что лишил меня девственности, — моё предложение лишь забавляет его.

— Потому что, принцесса, у тебя уже нет сил. А я собираюсь протрахать тебя до самого утра.

Смысл доходит до меня моментально. Если я с трудом могу выговорить что-то и открыть глаза, то он скорее всего не потратил и одного процента своей готовности.

— Ты всё ещё твёрдый, — вслух замечаю я.

— Я буду твёрдым, Полина, пока не кончу в тебя несколько десятков раз, пока я не залью в тебя пару литров своей спермы, — рычит он, и я знаю, что он не врёт.

Дикий, животный блеск его тёмных глаз не сходит, а лишь разрастается с бешеной скоростью. Он прирастает ко мне, сжимает обеими ладонями мою грудь и поочерёдно облизывает оба набухших, ярко-розовых соска.

— Главное скажи, что мне позволено продолжить, — он будто просит моего одобрения, хотя держится из последних сил. Мне приятно, что ему важен мой выбор.

— Тебе позволено, — стону я, запрокидывая голову назад и чувствую, как он вытаскивает из меня влажный, залитый моими соками член. На постельное белье из меня вытекает сперма.

Несколько десятков раз. Несколько литров спермы.

Он обхватывает руками мою попу и насаживает меня на себя. Это будет безумно длинная и такая откровенная ночь.

29. Дикий, необзузданный

Я вытираю остатки её крови на члене краем простыни, потому что она и без того вся в крови и других жидкостях.

Определённо, я самый морально безнравственный и безжалостный урод на этой земле. Это можно понять, бросив один-единственный взгляд на её безжизненно лежащее тело, нежная кожа которого впитала в себя всё, что только возможно — кровь, пот, слёзы и, самое главное, мою чёртову сперму. Только сейчас я позволяю себе открыть окно и выкурить одну сигарету в её присутствии. Потому что я надеюсь, что наблюдение за ней, спящей, под сигарету — немного усмирит мой аппетит. Но нет, это всё дерьмо, которое не работает. Мой аппетит не усмирили несколько часов, которые я провёл, трахая её.

Блядь, я пойму, если после этой ночи она не захочет выходить за меня замуж. Потому что сегодня я впервые ей показал, что буду делать с ней каждый день в постели. Потому что она действует на меня как афродизиак, опьяняет меня, одурманивает, сводит с ума. Она — и есть тот наркотик, ставящий бесхребетных существ на систему. И теперь я — это самое бесхребетное существо. Я, который создал свою строительную империю за считанные годы с нуля, после нищеты и наркотиков. Я, который никогда не ставил себя на чужое место и который одним взглядом мог заставить человека желать только одного — исчезнуть.

И теперь я, которым теперь управляет эта девушка.

Моим мозгом. Моим телом. Моим сердцем, о наличии чувств которого я даже не предполагал.

Она моя одержимость. Моё безумие. Мой завтрашний день. Моё стремление и моя будущая жена.

Осознание этого снова делает меня твёрдым. Хотя не сказать, что мой член упал, даже несмотря на то, что я делал с Полиной так долго. Настолько долго, что в итоге я сбился со счета, сколько раз она кончила от моих рук. Сколько раз она отключалась и приходила в себя.

Ох, блядь, я животное.

И если быть честными с собой, то ощущаю себя насильником.

Выкинув окурок в окно, я закрываю его на форточку и натягиваю на себя трусы. Должно быть, воды в джакузи уже достаточно, я включил набираться её сразу же, только отстранился от неё. Теперь я подхожу к измотанной Полине — с её кукольного лица понемногу сходит красный оттенок. Пока я её трахал, она была красной.

Моя застенчивая девочка. Даже в моменты, когда я довожу её до оргазма, она так реагирует на меня.

Присев на крае кровати, я провожу большим пальцем по засохшей слезе на щеке, спускаюсь к подбородку и останавливаюсь на нижней губе. Я так сильно измотал её, что она периодически отключалась и в конце концов заснула.