Нора Робертс - Драгоценности солнца
Ее глаза все еще вызывали у Эйдана мысли о морской богине, но богине, которая пребывала в ярости. Он медленно кивнул.
Как пожелаешь.
Он достал широкий стакан и налил в него Джеймсона на два пальца. Джуд схватила бокал и проглотила содержимое, словно воду. Взрывная волна дыхания вырвалась наружу из самого центра огня в ее груди. Глаза заслезились, но все также горели огнем.
Эйдан, как мудрый мужчина, ничем не выдал своих эмоций.
— Ты можешь пройти наверх в мою комнату, если тебе нужна сухая рубашка.
— Со мной все просто замечательно! — хотя ее горло саднило, словно в него засунули раскаленные иглы, но в животе разгорался маленький приятный огонь. Она вернула стакан на стойку, кивнув:
— Еще.
Он спокойно оперся о барную стойку — опыт призывал его к этому. Есть люди, с которыми можно осушить бутылку до дна, Джуд меньше всего подходила на эту роль. Других приходилось выталкивать за дверь до того, как они начинали хватать лишку. Но были и те, кому было больше необходимо просто излить душу, чем требовать от бармена подлить виски.
Он сразу определил, с кем придется иметь дело. Вдобавок ко всему прочему, если от полутора бокалов вина у нее уже шумело в голове, то два глотка виски свалят ее с ног.
— Милая, почему бы тебе не рассказать, что случилось?
— А я и не говорила, что что-то случилось. Я сказала, что хочу еще виски.
— Здесь ты больше не получишь. Но я могу предложить тебе чай и место у камина.
Она втянула в себя воздух, а потом выдохнула, пожав плечами:
— Ладно. Забудь про виски.
— Вот и умница, — он постучал все еще сжатым кулаком по стойке. — Сейчас пойди и сядь, а я принесу тебе чай. А потом можешь рассказать мне, что случилось.
— Мне не нужно сидеть, — она откинула волосы с лица, потом наклонилась над барной стойкой, как и он. — Иди поближе, — она словно отдала приказ. Когда он послушался, и между их лицами оказалось всего несколько миллиметров, Джуд сгребла его рубашку. И заговорила четко, точно, но, тем не менее, тихо — ее держал не совсем отключившийся разум.
— Ты все еще хочешь заняться со мной сексом?
— Что, прости?
— Ты слышал меня, — повторяя свое предложение, она получала мрачное удовольствие. — Так ты хочешь или нет заняться сексом?
Несмотря на то, что его нервы были в полном разладе, он держался. Но свыше его сил было контролировать другую реакцию.
— Прямо сейчас?
— А почему нет, что в этом плохого? — она требовала ответа. — Неужели все необходимо планировать, укладывать в схему, да еще и чертовым бантиком сверху перевязывать?
Она забыла понизить голос в этот раз, и несколько голов повернулось в их сторону.
Эйдан положил свою руку поверх другой, все еще сжимающей его рубашку, и нежно ее погладил.
— Пойдем-ка в тихое место, хорошо, Джуд?
— Куда?
— Идем, сюда, — он снова погладил ее руку и отцепил пальцы от рубашки. Жестом он указал на дверь в конце бара.
— Шон, иди сюда, побудь за меня недолго.
Он поднял откидную крышку барной стойки, чтобы Джуд могла пройти, а потом протолкнул ее в дверь.
Подсобка представляла из себя маленькое помещение без окон. Из мебели стояло только два стула с плетенными из соломы сидениями, еще бабушкины, и стол, сделанный его отцом. Шатающиеся ножки которого вызывали самые нежные чувства. Эйдан включил старую круглую лампу, а на графин виски не обратил никакого внимания. Подсобка была местом для личных разговоров и личных дел. А он не мог думать ни о чем более личном, чем об этой жещине, которая в его мечтах умоляла о сексе.
— Почему мы не…
«Присядь» — собирался сказать он, но рот оказался слишком занят. Его заняли губы Джуд. Она оперлась спиной о дверь, запустила пальцы в его волосы, а ее губы жарко и жадно сомкнулись на его. Эйдан смог издать только сдавленный стон, а потом потерялся в удовольствии от атаки мокрой и полной желания женщины. Она изо всех сил прижималась к нему. Боги, распласталась на нем, и ее тело пылало, словно раскаленная печь. Как ее одежда еще не шипела, испуская пар?
Ее сердце устроило спринтерскую гонку, или это было его сердце? Он чувствовал его бешеные нервные удары и острое напряжение между ними. Она пахла дождем, а на ее губах был вкус виски, его виски. Он хотел Джуд с одержимостью, похожей на болезнь, которая прокралась в него, вцепилась когтями, кружила ему голову и огнем горела в его горле.
— Джуд, постой, — кровь стучала в голове, а он пытался оторваться от нее. — Здесь не место.
— Почему? — она была в отчаянии. Нуждалась хоть в чем-то. В нем. — Ты хочешь меня, я хочу тебя.
Этого было достаточно, чтобы он с легкостью представил, как они поменялись местами, и он оседлал бы ее, как жеребец, покрывающий готовую кобылу. В крови — огонь, и никаких чувств.
— Давай сейчас остановимся, переведем дыхание, — он провел рукой по ее волосам. Рукой, которой было ох, как далеко до того, чтобы остановиться и передохнуть. — Скажи мне, что случилось?
— Ничего не случилось, — голос дрогнул и выдал ее ложь с головой. — Почему обязательно должно что-то случиться? Просто займись со мной любовью, — ее руки дрожали, когда она сражалась с пуговицами рубашки Эйдана. — Просто прикоснись ко мне.
Теперь он все-таки поменялся с Джуд местами, прижал к двери и крепко обхватил руками ее лицо, подняв его вверх. Пусть его тело говорит, что хочет, сердце и разум отдают совсем другие приказы. А он — человек, который предпочитает идти за сердцем.
— Я могу прикоснуться к тебе, но никогда не сделаю этого, если ты не расскажешь, что тебя беспокоит.
— Ничего меня не беспокоит, — прошипела она, а потом расплакалась.
— Милая, ну вот… — успокаивать женщину оказалось не так волнительно, чем сопротивляться ей. Он нежно обнял Джуд, устроив из своих рук колыбель и прижал ее к груди. — Кто обидел тебя, a ghra[31].
— Все в порядке. Просто ерунда. Прости.
— Нет, не все в порядке, и это никакая не ерунда. Скажи мне, что вызвало твою печаль, mavourneen[32].
Дыхание Джуд стало прерывистым, и она в отчаянии уткнулась лицом в его плечо, твердое, как камень, но в тоже время удобное, как подушка:
— Мой муж и его жена уезжают в Вест-Индию[33], и у них вот-вот родится ребенок.
— Что? — вопрос вылетел словно пуля, а руки судорожно сжали спину девушки. — Ты замужем?
— Была, — она шмыгнула — очень захотелось снова спрятать лицо на его плече. — Но не была нужна мужу.
Эйдан два раза глубоко вдохнул, но голова все равно гудела так, словно он выхлебал бутылку Джеймсона. Или же его огрели оной по голове.
