Ирина Степановская - На скамейке возле Нотр-Дам
А что сегодня буду делать я? Голова была пустая, как чугунная бочка. Я помахала руками перед своим лицом, чтобы забыть Валерия, его невесту, Ленку и Мари. Мне хотелось разобраться с африканскими бусами, но память отказывалась уже вспоминать. Я не могла сосредоточиться ни на чем. Я посмотрела на часы – почти семь. Я решила поспать еще самую малость и стала закрывать окно. И вдруг с улицы кто-то крикнул:
– Здравствуйте, Таня!
Я высунулась из окна и увидела внизу Михаэля. Над улицей светлело небо, превращаясь из серого в голубое, а вдали на бульварах уже просыпалась жизнь.
– Можно к вам зайти?
Михаэль, в отличие от Валерия, не был мне неприятен. Я пожала плечами.
– Я сейчас поднимусь!
Я закрыла окно и повернулась лицом в комнату. Какой беспорядок! Кровати не заправлены, на стульях одежда… Я сама не причесана и в трусах…
Я натянула джинсы и босая пошлепала к двери. Сколько раз уже за это утро в нее стучали! Чтобы еще не стал стучать и Михаэль, я сама открыла дверь, не дожидаясь, пока подойдет. Вернулась в номер и села на постели, скрестив ноги, как будто занимаюсь йогой. Его почему-то долго не было. Я уже устала сидеть в этой позе. Михаэль постучал не в дверь, а об косяк. Я фыркнула.
– Входите!
Михаэль вошел с букетом ромашек.
– Это вам.
Я остолбенела. Я даже не могла вспомнить, кто мне когда дарил цветы? Мой друг, вот уж точно, не дарил никогда. Но вот когда-то раньше… В памяти возникло: я в пионерском лагере. Моя кровать вдоль окна под шерстяным зеленым одеялом. На окне стоит стеклянная банка, а в ней колокольчики и ромашки.
– Я к вам приходил и вчера, и позавчера, – доложил Михаэль, – но вас не было.
Я по-прежнему сидела в позе йога. Наверное, со стороны это выглядело забавно, если не нелепо.
Он огляделся по сторонам, поискав глазами, куда можно поставить цветы.
На столике стоял пустой стеклянный кувшин.
– Вон туда!
Я слезла с кровати, взяла кувшин, чтобы налить в него воды. Он опустил ромашки. Это действительно было очень красиво – крупные ромашки с яркими вытянутыми листочками и желтой серединкой.
– Вы уже завтракали? – Я не могла найти место для букета. Мне хотелось, чтобы он стоял в комнате как бы для всех и в то же время для меня одной.
Он ответил:
– Я хотел позавтракать с вами. Пойдемте вниз?
Я вспомнила о ноге.
– Не знаю, что надеть. Натерла ногу. – Я никогда не сказала бы так ЕМУ. Если бы он сказал: «Пойдем, позавтракаем вместе», – я молча вставила бы ногу в испанский сапог. И он ничего бы не узнал о моей боли.
– Давайте я посмотрю!
– Вы что, врач?
– Ну, да. Ветеринарный.
Я засмеялась. Наверное, это кстати. Я ведь в последнее время ощущала себя кем-то вроде животного.
Я села на постели, вытянула ногу.
Он осмотрел мою пятку.
– Не двигайтесь с места! Я сбегаю в аптеку. Куплю мазь и лейкопластырь.
– Ну, что вы… – я была смущена. Все-таки неудобно… Но он был уже у двери.
– Никуда не уходите!
– Но можно я пока приму душ?
Он ответил с типично врачебными интонациями:
– Можно! Но дверь не запирайте и пятку не мочите!
Дверь за ним закрылась.
И неужели это я сейчас кокетничала? Танька, ты говорила, что меня любишь? – Я будто услышала голос с небес.
Люблю. Люблю все лживые отговорки, пустые обещания, обидные слова… Еще люблю.
Я прошла в душ.
Танька, тебя что, купил этот немецкий увалень букетиком завалящих ромашек? Ты еще узнай, где он так чисто научился говорить по-русски?
Ленка раскидала свой шампунь, мочалку и мыло. Я собрала это все в пакет, повесила за веревочку на ручку крана.
Ты никогда бы не пошел в аптеку за мазью для меня, сказала я мысленно и отгородилась от зеркала занавеской.
* * *Серж Валли встретил Лену и Валерия обычной для него улыбкой. Конечно, Лена не думала, что он будет рассказывать Валерию об их прогулке, но все-таки ей было тревожно – как-то они встретятся? И еще ее волновало, как она приедет к Сержу домой, увидит его жену и детей. В общем, состояние Лены было неспокойным. Валерий был мрачен и только из вежливости старался казаться веселым.
– У тебя все в порядке? – спросила его Лена, когда они сели вместе в машину на заднее сиденье.
– Естественно, – снисходительно бросил Валерий. И только Серж, не подавая виду, все так же улыбался им в зеркало.
Они выехали из Парижа и поехали по дороге на Орлеан. Лене все было в новинку. Серж иногда что-то говорил, обращаясь к ним, она почти ничего не понимала из-за шума дороги, но согласно улыбалась, весело кивая. В конце концов, ее везут в гости, почему она должна быть невежливой?
Когда они выехали на скоростную восьмиполосную трассу, ветер налетел на них и стал бешено трепать ее волосы.
– Жаль, что я забыла в номере косынку.
Когда они остановились на бензоколонке, она увидела сувенирный киоск.
– Подождите меня, я куплю себе платок с Эйфелевой башней.
– Я куплю тебе сам. – Валерий обогнал ее и пошел к киоску. Серж Валли повернулся к ней, чтобы что-то сказать. Валерий вернулся и протянул ей пакет. Платок был однотонный и голубой. Почти такой же носила Мари. Лена смотрела на него и не знала, что сказать. Платок ей совершенно не нравился. Случайно она повернула голову в сторону Валли. Тот опустил глаза, и Лене показалось, что он что-то хочет, но не может ей сказать. Решительно она засунула платок назад в упаковку и поехала дальше с развевающимися волосами.
Березки по обочинам дороги, шиповник, поля невысокого подсолнечника и кукурузы… Из любопытства она спросила, на какой широте расположен Париж.
– Широта Воронежа, – прокомментировал Валерий.
– До Гавра столько же, сколько до Луары, – добавил Серж, – и ветер с океана несет прохладу и частые дожди.
– Зато, наверное, в январе тепло?
– Не очень, – ответил Серж. – Гололед и ветер. При минус единице бывает очень холодно.
– Да, – заметил Валерий вполголоса. – А не хотите минус тридцать с ветерком где-нибудь на полигоне в Ашулуке?
– Что-что?
– У нас бывает минус тридцать, – примирительно объяснила Лена. Серж Валли деликатно присвистнул.
Незаметно они проехали Орлеан. Собственно город остался в стороне. Теперь вдоль дороги проносились низенькие виноградники. Кустики томатов и перца иногда виднелись на задах дворов. Лену удивило, что часто помидоры росли в кадках.
– Земля здесь бедная. Известняки, – пояснил Серж.
– Во Франции – и бедная! – шепотом сказала Лена Валерию. – Это в аграрной-то стране. – Как человек старательный, она еще перед отъездом изучила памятку для туриста. Дворы, видимые с дороги, – крошечная поверхность земли, вымощенная песком, камнем или плиткой – пирамидальная туя в горшке, домик для птиц на ветке дерева – вот и весь французский двор. Какие уж тут дачи! Старательность жителей умилила Лену. Каждая пядь земли была вычищена, украшена.
