Лариса Шкатула - Лягушка в сметане
— Вначале попробуем открыть ключом. Я тут насобирал их целую кучу! — Он позвенел связкой.
— Я тоже кое-что нашла, — спохватилась Варя и добавила к связке еще четыре ключа. — Но ведь и они могут не подойти.
— Могут, — согласился Вадим, — но на этот случай у меня есть пилка по металлу и даже кислота.
— А кислота-то зачем?
— Помочь пилке, — коротко пояснил он и замолчал.
Потом приоткрыл боковое стекло и прислушался.
— Ага, охранник, или кто там, вышел из дома и разговаривает с собакой.
— А что это значит? — тупо поинтересовалась Варя.
— То, что он сейчас ее выпустит! — с усмешкой пояснил Вадим ей, неразумной.
Глава восемнадцатая
Некоторое время спустя Вадим вышел из машины, осторожно прикрыв за собой дверцу. Варя осталась сидеть, но и этого краткого мига хватило, чтобы почувствовать: на улице опять похолодало. Бедный Борис! Лежит сейчас в холодной земле… Пожалела!
Она содрогнулась. И поняла, что мысли о покойном муже еще долго будут приходить к ней в самые неожиданные моменты. Как если бы сразу Варвара не осознала, что он не просто ушел куда-то далеко, а умер!
Ее инстинкт самосохранения сдержал самый мощный удар — Варвара ходила в прострации, почти ничего не понимая, но теперь страшное событие проникало в ее душу как бы тонкой холодной струйкой, медленно и мучительно, так что захотелось забыться и приникнуть к кому-то живому и теплому. Может, потому многие супруги долго не выдерживают в одиночестве, потеряв свою вторую половину. Им страшно оттого, что они увидели отвратительный лик смерти… Живым — живое.
Она встряхнула головой, отгоняя от себя словно некое ледяное касание, и теперь смотрела, как Вадим прошел вдоль забора. И замер, когда за ним глухо гавкнула собака.
Варя спохватилась, что до сих пор не начинила кусок мяса снотворным. Вытащила шприц, флакон и стала шарить на заднем сиденье в поисках проклятого куска. Куда ушел-то Вадим так некстати!
И какая Варвара все-таки росомаха! Заплатила такие бабки ветеринару, а ничего у него толком не узнала. Вводить лекарство непосредственно перед скармливанием или можно проделать это заранее? Как быстро подействует оно на собаку?
Теперь уже поздно сокрушаться. Ага, вот он, этот пакет. Правильно, Вадим поставил его на пол. А вдруг мясо потечет? Она приоткрыла пакет и, набрав в иглу шприца снотворное, вколола в середину куска. Порядок!
Хрустнул ледок в небольшой луже, на которую наступил Вадим. Он прошел к багажнику, открыл его и стал вытаскивать что-то металлическое. Теперь и Варя решилась выйти из машины.
— Тебе помочь?
— Подержи, пожалуйста, крышку, лестница за что-то зацепилась.
— Лестница? — поразилась Варя.
— Ну да, или ты умеешь взлетать на двухметровые заборы безо всяких приспособлений?
— Я вовсе не этому удивляюсь, а тому, что ты все предусмотрел.
— Увы, — буркнул он, — чем ближе к делу, тем я больше сомневаюсь в том, правильно ли сделал, оставив дома пистолет…
— Неужели ты бы стал стрелять?
— Я бы по крайней мере чувствовал себя куда более защищенным. Если моя версия правильна и внизу в подвале расфасовывают, к примеру, наркотики, то, может, мы с тобой суемся в осиное гнездо.
— Наркотики? На даче? Ерунда, — без особой уверенности сказала Варя, чувствуя, как громко вдруг застучало ее сердце. Прямо-таки затарахтело: «Караул!»
Она поневоле вспомнила боевики. Жестокие морды наркоторговцев, их безжалостные действия в отношении тех, кто волей-неволей становился у них на дороге…
— Может, еще не поздно?
В том смысле, что бросить все и повернуть назад. Наверное, она сказала это вслух, потому что Вадим ответил. И тоже как говорят в боевиках:
— Поздно. — Он еще некоторое время постоял возле машины, к чему-то прислушиваясь, потом скомандовал Варе: — Пора! И потащил стремянку к забору, но тут же остановился и проговорил громким шепотом: — Варя, возьми из багажника удочку.
Удочку она нашла легко — та лежала поверх какого-то большого свертка.
— Что это у тебя такое большое и мягкое в багажнике? — спросила она у Вадима; наверное, некстати, потому что он как раз прилаживал лестницу к стене.
— Спальный мешок, — ответил он. — На всякий случай.
Вот ведь как удачно Варя выбрала себе напарника! Разве сама она смогла бы подготовиться так основательно?
Теперь и вправду машина запущена, и отступать было бы глупо.
Каменный забор по верху оказался довольно широким. Так что, упираясь в столб, служащий забору перемычкой, можно было даже лежать на животе.
Вадим поднялся сам и за руку втащил наверх Варвару. Он нарочно выбрал ту часть забора, куда свет дворового фонаря почти не доставал.
Пес внизу вначале свирепо рычал, пока они залезали наверх, а потом стал прямо-таки надрываться от лая.
— Замри! — шепнул Варе Вадим.
На крыльце дома появился одетый в темное трико мужчина и прикрикнул на собаку:
— Дюрер, фу!
Но собака продолжала лаять, сигнализируя хозяину об опасности. Тот то ли не хотел бродить по двору, то ли ленился сходить за курткой, еще немного постоял на крыльце, пошевелил плечами и снова прикрикнул:
— Заткнись!
— Быстро подай мне мясо, — зашептал Вадим. — Надо ловить момент, пока собака обижена. Хозяин накричал на нее совершенно напрасно.
Что он придумывает — собака обижена! Можно подумать, она чуть ли не соображает подобно человеку. Но Варя безропотно подала ему «снотворную» наживку.
Вадим быстро прицепил мясо к удочке и опустил его вниз.
— Станет есть… не станет? — пробормотала Варя.
Пес схватил мясо с такой силой, что вырвал его из рук Вадима вместе с удочкой.
— Как его зовут, Тюрер? — шепотом спросил Вадим.
— Дюрер, — ответила Варя, — художник был такой. Кажется, немецкий.
Некоторое время ничего не было слышно, а потом животное, названное каким-то шутником Дюрером, громко зачавкало.
— Вот тебе и ученая собака! — хмыкнула Варя.
— Я этого вовсе не утверждал, — отозвался Вадим. И задал ей вопрос, которого она побаивалась: — И через какое время снотворное подействует?
— Минут через пятнадцать, — сказала Варя, слегка презирая себя за вранье; в самом деле, чего уж она так тщится выглядеть лучше, чем есть?
— Тогда пойдем в машине посидим, — сказал Вадим и полез вниз, чтобы потом помочь слезть и ей.
Варя упала ему в руки, и ей показалось, что на мгновение Вадим прижал ее к себе, но потом решила, что он всего лишь потерял равновесие от неожиданности.
Машина выстыла, и в ней стало почти так же холодно, как и снаружи, — сколько они времени-то провели на этом заборе! Вадиму пришлось включить мотор. На всякий случай он отъехал подальше, и теперь они сидели в машине и молчали, только изредка поглядывая на светящийся циферблат часов.
