Клаудиа Кэрролл - Зачем нужен муж?
— Не могу тебя винить. Не хочешь чего-нибудь перекусить? Я принесу из столовой.
— Нет, если только там не начали продавать кокаин навынос.
Как только у меня восстанавливается ровное дыхание, звонит внутренний телефон. Филип Берк.
О господи, что ему от меня нужно?
— Эмилия, — резко, как всегда, начинает он, — пожалуйста, поднимитесь ко мне в кабинет. И как можно скорее.
Он даже не ждет от меня ответа, а сразу вешает трубку.
Через пять минут я стучусь в дверь его кабинета, расположенного в пентхаусе пятью этажами выше.
— Проходите, — велит он, и я вхожу.
Прекрасное просторное помещение с окнами от пола до потолка по двум стенам и широким обзором, гм-м, по преимуществу автомобильной стоянки. Я была здесь раньше только однажды, когда подписывала первый контракт со студией, добрых десять лет назад. Сюда попадают только при приеме на работу или увольнении, и я гадаю, что Филип припас для меня, пока не замечаю, что он просматривает серию «Кельтских тигров» с экрана над его рабочим столом. Это та серия, которая вышла в эфир вчера, — первая, к которой я приложила руку. Он изучает ее так внимательно, словно не замечает, что я стою прямо перед его столом.
Но я уже достаточно натерпелась сегодня от грубого обращения, поэтому издаю громкое «кхе-кхе».
Он показывает мне рукой на стул, но не отводит глаз от экрана.
— Ого, Филип, даже пленку Запрудера, запечатлевшую убийство президента Кеннеди, не исследовали так пристально.
Он смеется, останавливает запись и поднимает глаза:
— Отлично, Эмилия, вы уже здесь. Я сейчас просматриваю новую серию и должен отметить, что в ней появились значительные улучшения.
— Спасибо. Приятно слышать.
— Как вы себя чувствуете? Надеюсь, не собираетесь тут залить весь пол слезами?
Я вопросительно гляжу на него, удивляясь, как он заметил, что я расстроена. Я-то думала, что напустила на себя вполне удовлетворительный вид: «я продюсер, на меня кричат и ругаются семь дней в неделю, я уже привыкла к этому и даже получаю некое извращенное удовольствие».
— Я только что имел беседу с Робом Ричардсом, и он мне изложил, что случилось. Точнее, изложил свою версию.
Я встаю во весь рост, полная решимости не допускать, чтобы на меня влияли всякие Робы Ричардсы со своей подрывной тактикой.
— Честно говоря, Филип, получилась безобразная сцена. Он не швырял в меня мебель, но был недалек от этого.
— Понимаю, понимаю. — Филип внимательно меня рассматривает. — Со мной он тоже не церемонился. Сказал, что он популярнее всех в сериале и что у него куча поклонниц.
— Ну, я уверена, что они смогут навещать его дома.
Берк фыркает:
— Я с минуты на минуту ожидаю, что ко мне вломится Кара О'Киф во всеоружии своего очарования и начнет строить глазки в попытке избежать уготованного ей.
— Она тоже может долго бушевать.
— Вы держитесь молодцом, — говорит Филип, оглядев меня с головы до ног в последний раз, а затем поворачивается в кресле к экрану телевизора и опять включает его с помощью пульта. Этот весьма располагающий жест я воспринимаю как недвусмысленный намек и направляюсь к двери.
Он даже не потрудился попрощаться, и я этого тоже не делаю. Исправлять манеры Филипа Берка, слава богу, не моя забота.
Я уже подхожу к двери, когда он останавливает меня:
— Так как вы думаете, что я сказал Робу Ричардсу?
Я разворачиваюсь, но он углубился в просмотр.
— Что же?
— Может быть, я не так остроумен, как вы, но этой фразой я горжусь.
— Утро живых мертвецов?
Слабо, но это лучшее, что у меня получилось…
— Нет, я посоветовал ему идти домой и ждать звонка из Королевской шекспировской труппы. Он закатил мне лучший спектакль, какой я видел с его участием за все эти годы.
ГЛАВА 19
МИСТЕР НАПРЯГ
Я так разбита и расстроена дневными происшествиями, что с восторгом приняла любезное предложение Кэролайн заскочить к ней на бокальчик вина по пути домой. Мне срочно нужно пообщаться со счастливым и нормальным человеком, не актером по роду занятий. Она открывает дверь и молча протягивает мне восхитительно полный бокал охлажденного сансерре.
— Ты ангел небесный. — Я с благодарностью беру бокал.
— По-моему, ты нуждаешься в порции подкрепляющего, — говорит Кэролайн, уводя меня вверх по лестнице в гостиную. — Если б не беременность, я бы к тебе присоединилась. Мои дорогие детки обладают шестым чувством и начинают капризничать прямо пропорционально моей усталости.
Из детской тут же отчетливо доносятся леденящие душу вопли.
— Понимаешь, о чем я?
Потом Ульрика, приходящая няня-норвежка, кричит нам наверх:
— Прошу прощения, Кэролайн. Я сказала Джошуа, что ковырять в носу некрасиво, а он стукнул меня по голове.
Кэролайн глядит на меня в усталом раздражении.
— Тебе не нужно самой заводить детей. Можешь взять одного из моих. Если мой сын так и будет ковырять в носу, то в конце концов раскурочит себе ноздри шире портового туннеля. Пожалуйста, расскажи мне, что нового в окружающем мире. Что угодно, лишь бы отвлечься от мысли, что мне скоро придется спускаться и выстригать жевательную резинку из волос у Эммы. «Хубба-Бубба» тоже страшно липучая штука. Верь мне, уж я-то знаю.
Я повествую о событиях дня, не особенно вдаваясь в подробности. Кэролайн должным образом потрясена, особенно крикоревом и интригадством Роба Ричардса.
— И ты ему поверила? Конечно, для него это ужасно — выписаться из сериала, тут все понятно, но изводить по этому поводу тебя абсолютно бессмысленно. Если бы он был здесь, я бы задала ему жару. И вдобавок это после шока от встречи с Тони Ирвином на выходных…
Она продолжает болтать, а я задумываюсь, что она всегда великолепна, как тигрица, защищающая своих детенышей, когда бы друзья ни прибегли к ее поддержке. Что бывает частенько, если признаться.
— Просто скажем так: я рада, что все уже позади, и с удовольствием поменялась бы с тобой местами, — говорю я, утопая в глубоком и мягком, как перина, кресле и делая большой успокаивающий глоток вина.
— Будь осторожна со своими желаниями, — говорит она, грустно улыбаясь. — Напоминаю тебе, что, пока вы развлекались в «Дромоленд Касл», я сидела дома, как прикованная, и выскребала варенье из DVD-плейера. Это последняя проделка Джошуа.
Внезапно я чувствую себя виноватой.
— Бедняжка, как же ты провела в одиночестве все выходные?
— Ужасно. Я скучала без вас. Я устала. Я скучала по Майку. Но он сбежал на свою конференцию и проходил по восемнадцать лунок в день, так что хоть один из нас не зря тратил время. Кроме того, его нельзя винить в стремлении отдохнуть от домашней суеты. Рэйчел говорит, что на наших дверях надо повесить табличку: «Второй Бейрут».
