Мэриан Кайз - Не учите меня жить!
— Гм… да, конечно, если хочешь. Ты уже нагулялся?
— Я погулял достаточно, чтобы мне захотелось пить, следовательно, я нагулялся.
— Отлично.
— Люси, который час?
— Не знаю.
— У тебя нет часов?
— Нет.
— И у меня нет. Это знак.
— Знак чего? — нежно спросила я. Того, что мы с Гасом — родственные души? Того, что мы идеально подходим друг другу?
— Того, что мы всегда и везде будем опаздывать.
— А-а. Эй, ты что делаешь?
Гас откинулся на спинку скамейки, запрокинул голову и смотрел в небо, озабоченно цокая языком и бормоча что-то вроде: «сто восемьдесят градусов», «в Нью-Йорке на семь часов больше», «или нет, в Чикаго».
— Смотрю на небо, Люси.
— Зачем?
— Чтобы узнать время, конечно.
— Ну и как, есть результаты?
— Люси, я готов заявить с почти полной определенностью — разумеется, ты понимаешь, что ошибиться может всякий, — но я могу точно сказать, что день почти наступил. Восемьдесят семь процентов вероятности. Или восемьдесят четыре. Было бы интересно узнать твое мнение по данному вопросу, Люси.
— Я бы сказала, что сейчас около двух часов дня.
— О боже, — вскочил он со скамейки, — неужели так поздно? Тогда пошли скорее, нам надо поторопиться.
— Ты о чем? — хихикнула я, пока он тащил меня за собой через весь парк к выходу.
— Время закрытия, Люси, время закрытия. Мерзкое слово. Нет, два мерзких слова. Гадкие, грязные слова, — с отвращением воскликнул он, будто отплевываясь. — Грязные! Сегодня пабы закрываются в три, а откроются только в семь, я не ошибаюсь?
— Нет, — пропыхтела я, стараясь не отстать. — Разве что сегодня утром приняли какую-нибудь поправку к закону о торговле спиртным.
— Думаешь, и правда приняли? — внезапно остановившись, спросил Гас.
— Вряд ли.
— Тогда поспешим, — отрывисто бросил он, переходя почти на бег. — В нашем распоряжении всего час.
27
Мы остановили свой выбор на первом же после выхода из парка пабе, в который вошли. Там было вполне сносно, и на том спасибо, потому что меня преследовало чувство, что Гас заставил бы меня войти, даже если бы в пабе провалилась крыша и рушились стены.
У двери он положил руку мне на плечо.
— Люси, мне очень неловко, но, боюсь, профинансировать эту акцию придется тебе. Во вторник я получу пособие и сразу отдам тебе деньги.
— Да… да, конечно.
Сердце у меня упало, но я успела поймать его, пока оно не шлепнулось наземь. В конце концов, Гас не виноват, что я встретила его в выходные, когда у него в карманах пусто.
— Что будешь пить? — спросила я.
— Пинту пива.
— Какого?
— «Гиннесса», разумеется…
— Ну конечно.
— …и маленькую, — договорил он.
— Маленькую?..
— Виски, льда не надо.
— Понятно.
— Но только пусть будет большая, — добавил он.
— Извини?
— Большая маленькая.
— Что?..
— Ну, виски. Полный стаканчик.
— А, теперь ясно.
— Надеюсь, Люси, ты не возражаешь. Не вижу смысла делать что-либо наполовину, — извиняющимся тоном объяснил он.
— Все в порядке, — вяло кивнула я.
— Ну, и себе закажи что хочешь.
— Гм, спасибо.
Будь я Карен, мое «гм, спасибо» прозвучало бы очень ядовито, но, поскольку я — это всего лишь я, то «гм, спасибо» ничего, кроме «гм, спасибо», не означало.
— Люси, смотри, вон там свободный столик. Пойду покараулю его, пока ты принесешь выпить.
У стойки бара мне на минуту взгрустнулось, но я сурово остановила себя. Нечего думать всякие глупости. Во вторник он получит деньги.
— И хорошо бы еще картошки фри, — сказал мне прямо в ухо голос Гаса.
— С чем?
— С солью и уксусом…
— Хорошо.
— …и еще, если у них есть мясо с горчицей…
— Будет сделано.
— Ты ангел доброты.
Себе я заказала скромную диет-коку.
Гас управился с пинтой пива и двойным виски раньше, чем я допила свой бокал. Если точно, он прикончил их, когда я еще только садилась за стол.
— Повторим, — предложил он.
— Конечно, повторим.
— Сиди, не вставай, — заботливо сказал он. — Дай только деньги, я сам все возьму.
— Да, конечно, — сказала я, порылась в карманах, нашла только что убранный туда кошелек и достала пятерку.
— Пять скромных фунтов? — с сомнением протянул он. — Люси, ты уверена, что этого достаточно?
— Да, — твердо ответила я.
— А тебе что-нибудь взять?
— Нет!
Когда он ушел, я быстро допила свою кока-колу и решила, что, если он не вернет мне сдачу без напоминания, я… я… я даже не знаю…
— Люси, вот сдача.
Я оторвалась от мрачного созерцания пустого стакана и подняла глаза на Гаса. С беспокойством глядя на меня, он протягивал мне на открытой ладони несколько монеток.
— Спасибо, — улыбнулась я и забрала все тринадцать (или сколько там) пенсов, внезапно почувствовав себя значительно лучше.
В конце концов, дело не в деньгах, а в принципе.
— Люси, — проникновенно сказал Гас, — спасибо. За пиво, вообще за все… это очень мило с твоей стороны. Во вторник получу пособие, верну тебе долг, и мы обязательно куда-нибудь сходим уже за мой счет. Обещаю. В общем… спасибо.
— На здоровье, — улыбнулась я, чувствуя себя еще намного лучше.
Он хорошо умел это — выправлять ситуацию. В последнюю минуту, уже балансируя на грани моего неодобрения, делать шаг назад и уходить от конфликта.
Не то чтобы мне было жалко денег для него — или для кого угодно, если уж на то пошло, — особенно на такое святое дело, как кружка пива в обед, но очень не нравилось ощущение того, что меня держат за идиотку, которую раз плюнуть обвести вокруг пальца.
Он еще несколько раз что-то себе заказывал, а я радостно платила (во вторник, Люси, я верну тебе все сполна). Час пробежал, как пять минут.
— Мы честно сражались до конца, Люси, мы совершили чудеса в отпущенный нам краткий промежуток времени, — подытожил Гас, созерцая выстроившуюся на нашем столике шеренгу пустых бокалов, когда ближе к трем бармен попросил нас на выход.
— Диву даешься, как многого можно добиться, если очень захотеть. — Чтобы подчеркнуть свои слова, он взмахнул полупустой пивной кружкой. — Надо только приложить минимум усилий. Хотя ты, Люси, меня разочаровала. — Он нежно тронул мою щеку. — Прости, но я должен это сказать. Две диет-коки и один джин-тоник? Ты точно ирландка?
— Да, — сказала я.
— В следующий раз, пожалуйста, соберись с силами. Нехорошо взваливать всю тяжесть мероприятия на меня.
— Гас, — хихикнула я, — у меня для тебя плохие новости.
— В чем дело?
— Вообще-то, я столько не пью. И никогда не пью днем… обычно, — поспешно добавила я, перехватив его осуждающий взгляд на мой бокал с джин-тоником.
