Луанна Райс - Седьмое небо
— О нет, дорогая. Прямо здесь. На острове, в нашей церквушке.
Снежинка снова вздохнула. Оказывается, эти ужасные вещи происходили на родине Сары. Она-то думала, что здесь царит идиллия, прекраснее, чем в Йоркшире, таинственнее, чем в Стоунхедже. Она полюбила Лосиный остров даже больше, чем Англию.
— Я не видела эту церковь, — сказала Снежинка.
— Это в другой стороне отсюда, дорогая. Дорога проходит через западную пустошь. Маленькая деревенская часовня стоит на самом краешке земли, а дальше только океан, до самой Европы.
— Мне бы хотелось ее увидеть, — сказала Снежинка.
— Это очаровательное место, — произнесла Бесс, встряхивая готовое одеяло.
Кошка пулей вылетела из-под него.
— Зик все еще здесь, на острове?
— Нет, он умер. Врезался в дерево в то самое лето, когда собирался жениться на Саре, и вместе с ним одна из его летних подружек с другого острова. Оба погибли мгновенно. Зик так никогда и не увидел своего сына.
— Бедная Сара и бедный Майк!
— Зик Лоринг покоится на церковном погосте, там, где лежат его родители и мать Сары, да и все другие жители острова. Там будет лежать и Джордж, когда придет его час. А мое место рядом с Артуром в Род-Айленде, хотя иногда мне хочется перенести останки мужа сюда.
— Я понимаю, — сказала Снежинка. — Даже я успела полюбить этот остров.
— А я полюбила тебя.
— Но мы завтра уезжаем…
— Слишком скоро, слишком скоро, — вздыхала тетушка.
— Мне бы хотелось остаться здесь подольше.
— Мне тоже, — вздохнула тетя Бесс. — И Джорджу тоже… — Она передернула плечами. — Нам будет очень трудно пережить разлуку с вами, когда ваш самолет улетит, по крайней мере первую неделю. Не знаю, как он с этим справится. Ты себе не представляешь, как он переживает из-за Сары. Это заноза кровоточит в его сердце, но он никогда не подает виду. А если она еще и увезет с собой Майка…
Тетушка Бесс снова пожала плечами, поглядывая через замерзшее окно на заснеженные поля. Ее старые морщинистые руки поглаживали белое пуховое одеяло, напоминавшее пейзаж за окном. Снежинка думала о белом подвенечном платье, которое было чуть старше Майка, и спрашивала себя, где оно сейчас и сможет ли Сара надеть его снова.
— Что ж, у нас сегодня будет праздничный обед, — заключила тетя Бесс. — Хотя печально думать, что завтра нам придется расстаться.
— Но даже если мы уедем… — начала Снежинка, думая, что они могли бы остаться на острове навсегда.
Сара сидела на высоком деревянном ящике, наблюдая, как Майк разбирает мотор старой лодки, предназначенной для ловли лобстеров. Он установил печку, и в старом сарае было тепло. Сара потянулась, стараясь занять удобную позу. Она проснулась от боли в крестце. Хотя она позволила Уиллу помассировать ей шею, ничто в мире не могло заставить ее сказать ему, что боль гораздо ниже. Болезненный узел в крестце отдавался болью в ногах.
Старая, видавшая виды лодка занимала почти весь сарай. Майк в синем рабочем комбинезоне с ног до головы перемазался машинным маслом. Он работал, сосредоточенно сдвинув брови, и так сильно напомнил Саре его отца, что она поморгала, пытаясь прогнать видение. Она не хотела видеть в своем сыне черты Зика.
— Тебе действительно тепло? — снова спросила Сара.
— Мама… — предупреждающе оборвал он.
— О, извини. Не каждый день мой сын проваливается под лед. Извини, но я боюсь, что ты до сих пор не согрелся.
— А как Уилл? — поинтересовался Майк. — О нем ты не беспокоишься?
— Он… — Сара оборвала фразу.
Она боялась сказать слово об Уилле, чтобы не выдать себя. Разговор прекратился, но Майк, казалось, этого не заметил. Он был хороший механик и любил возиться с моторами. Как же он расстроился, когда его уволили из «Фон Фройлих пресижен». Со слов Майка, его засекли, когда он пробовал марихуану с другим механиком. Он сказал матери, что ему травка не понравилась, и заверил ее, что больше никогда не сделает подобной глупости. Сара поверила сыну. Она не одобряла того, что он сделал, но верила тому, что он сказал.
— Ты скучаешь по той работе? — спросила она.
— Нет, — сказал он, — я никогда не воспринимал ее как стоящее дело.
— Да? — удивилась она.
— Так, забава для богатеньких парней, — усмехнулся Майк.
Сара сдержала улыбку. Она могла гордиться тем, что ее мальчик стоит на такой прочной жизненной позиции. Все школьные, друзья ему завидовали, а он работал в гараже допоздна каждую субботу, о чем многие мальчишки могли только мечтать.
— Тебе больше нравится возиться со старыми моторками? — спросила она.
— Готов заниматься этим в любое время.
— Как и твой отец.
Майк кивнул. Он промолчал, но огляделся. Убрав волосы, упавшие ему на глаза, он оставил черную масляную отметину на лбу. Зная, как Сара не любит говорить о Зике, он терпеливо ждал.
— Ты из-за него так стремился сюда? — спросила она.
Майк пожал плечами.
— Я скорее склоняюсь к тому, что причина в другом, — сказала она, и ее сердце застучало так же сильно, как вчера, когда он провалился под лед.
— Ты о чем? — спросил он.
— О том, что ты меня ненавидишь.
Майк раздраженно выдохнул. Потянувшись за гаечным ключом, он постучал по металлической коробке, полной гаек, и начал разбирать их. Его грязные руки казались Саре очень большими. Ее сын вырос незаметно для нее, и она пожалела о своих словах. Ее глаза наполнились слезами.
— Майк?
— Мама, ты ошибаешься.
— Тогда почему ты сбежал? — Я не сбежал.
— Нет, сбежал! Ты бросил школу просто потому, что тебе так захотелось, оставил работу, вышел из дома с рюкзаком и стал ловить машину. Я видела все это собственными глазами! Разве ты не помнишь, как я нашла тебя на шоссе, ты голосовал, подняв руку…
— Я не сбежал! — снова повторил Майк, глядя прямо в глаза матери.
— Тогда что?
— Я… приехал сюда.
Бежать куда-то, но не от чего-то… — Сара понимала разницу. Сидя на ящике, она подтянула колени к подбородку, стараясь сжаться в комочек. Несмотря на печку, ей все равно было холодно.
— Из-за отца?
— Он умер, — ответил Майк. — При чем тут он?
— Ты хотел узнать о нем побольше? — допытывалась Сара.
— Не знаю.
— Это я бы поняла, я имею в виду твое желание знать больше о своем отце. Я ведь не слишком много рассказывала тебе о нем.
— Я узнал достаточно, — сказал он. — Но ты можешь рассказать мне еще, если хочешь.
Сара кивнула. Хотя для этого ей требовалось совершить над собой усилие и хотя бы ненадолго забыть об Уилле. Эзикиел Лоринг был тогда для нее всем — солнцем, луной, звездами, и все это длилось сто дней. Она считала дни с их первой встречи и до того рокового дня, когда он врезался на своем пикапе в дуб на Бердсонг-роуд.
