Наталья Калинина - Седьмой мост
– Да как «с чего»? Ведь на глазах у него столько людей погибло! И сам едва уцелел, спасло лишь то, что зашел в тот момент в кафе, а потерявший управление грузовик пронесся буквально в метре от помещения.
– Потерявший управление? – уцепился за эту фразу Илья.
– Да. То ли тормоза отказали, то ли еще что случилось, – разговорилась тетка. Она даже поставила ведро на землю и подперла руками бока. – Я знала мать того парня, который управлял грузовиком. Ее, Марты, уже нет в живых, недолго пережила своего единственного сынка. Они жили в Кедровниках, по соседству с моей матерью, так что мы знались. Марта, помню, убивалась очень. Говорила, что ее сына зазря обвинили в мести. И в мыслях у него не было мстить! Любил он очень ту девочку, да и она его. Хотели бежать да тайно жениться, Ромео и Джульеттой себя мнили, ибо принадлежали совсем к разным кругам: он – простой деревенский парень, она – принцесса, цаца, любимая дочка местного богатея. Но, говорят, девка была хорошая. Так вот, папенька по-своему распорядился, отдал дочурку поскорей замуж за такого же «денежного» сынка своего друга. Василий, сын Марты, водитель грузовика, ехал лишь поздравить, и в мыслях у него убивать не было! И Марта так говорила-клялась, да и я знала этого парнишку – мухи не обидит! Видимо, что-то случилось с его махиной, вот она и понеслась на людей. Все погибли, только Витька Коноплев выжил. А запил он с того, что, говорил, являлась ему эта погибшая невеста. Будто просила его, как единственного оставшегося в живых, замолвить словечко за ее любимого – убийство случайно вышло. Ведь его, этого парня Василия, людская молва не пощадила.
– А ну пошли отседова! – вдруг раздался за их спиной истеричный вопль.
Илья с Дианой вздрогнули и, оглянувшись, увидели, что с крыльца им грозит поварешкой бабка в платке и валенках.
– Пойдемте, пойдемте, – засуетилась их собеседница, торопливо поднимая ведро. – Не надо ее гневить, она ведь после того, как ее ненаглядный Витенька запил и с катушек съехал, сама того стала…
Ничего больше женщина с ведром им не рассказала, попрощалась и пошла дальше своим путем. Но и того, что они услышали, оказалось достаточно.
– Я вот подумал, – начал Илья, когда они уже сели в машину. – А вдруг эта невеста, которая, по слухам, является на дороге, не только хочет предостеречь водителей от опасности, но и желает обелить имя своего любимого?
– Считаешь, что если мы придумаем, как это сделать, то и «закроем» тем самым «нехорошее место»? – повернулась к нему Диана и вновь подтянула то и дело спадавшую с плеча лямку от майки. Илья неодобрительно покосился на ее маечку, но не потому, что та бесстыдно обтягивала аппетитные формы девушки, а потому, что вырядилась Диана не по погоде: вовсю дышало дождем, жара спала, поднялся прохладный ветерок, который нагонял на солнце тучи. К обеду, глядишь, совсем холодно станет, а Диана одета так легко.
– «Нехорошее место» тем самым мы не закроем. Здесь слишком большое скопление отрицательной энергии. Сколько нехорошего тут уже успело произойти! Сколько людей погибло! И не только на той свадьбе, но и потом – в авариях, которые, судя по памятникам на трассе, случаются довольно часто с летальным исходом. И пропавшие люди…
Шахов мрачно подумал о том, что его бывшая девушка тоже пополнила этот печальный список, и устыдился того, что после опознания открестился от хлопот, связанных с доставкой тела, узнав, что приехали ее родственники. И даже не встретился с ними. Наоборот, с облегчением решил, что его помощь не нужна. Как нехорошо! Надо было почтить память Лены – проститься с ней, поехать на похороны, поговорить с ее семьей.
– Илья?.. – позвала его Диана.
– Да, да, я здесь – глухим голосом отозвался он. – Так, вспомнилось о нехорошем…
– Не вини себя в ее смерти, – будто прочитала его мысли Диана. – Ты не виноват. И ты сделал для нее все возможное.
– Да, да…
– А по поводу «просьбы» погибшей невесты, я думаю, мы можем ее выполнить. С легкостью! Ты напишешь в газету очерк и там упомянешь, что люди на свадьбе погибли не потому, что их специально задавили, а потому, что это был несчастный случай.
– Да, так и сделаю, – согласился он с ней и отвлекся на звонок мобильного.
Звонил Евгений, который сказал, что они с Алей уже вышли от цыганок, но искать их не нужно, потому что девушка приняла решение поехать в город к своей тетке для разговора.
– Мы можем вас отвезти, – предложил Илья.
Но Женя возразил, что Але сейчас не хочется общества.
– Что-то случилось? – тревожно спросил Шахов. Диана, следя за выражением его лица, вопросительно вскинула брови.
– Нет, нет, ничего. Просто… Аля посчитала, что ей нужно воспользоваться случаем и до нашего отъезда навестить тетку. Вот и все. Да, если мы вам понадобимся, звоните на Алин мобильный, мой опять разряжается. Похоже, «сдох» аккумулятор – не заряжается совсем!
– Что там? – спросила Диана после того, как Илья сунул свой телефон в карман джинсов.
– Сказали, что поехали к Алиной тетке. И чтобы мы их не ждали, они, похоже, задержатся.
Диана ничего не ответила, лишь кивнула, будто поняла, о чем идет речь. А Илья не стал ее расспрашивать.
* * *Старая цыганка была лаконична. Она выслушала Алевтину, с минуту смотрела на снимок девушки и вернула его со словами: «Отец у вас один. А мать твоя нагрешила». Затем, пожевав сухими губами, вынесла свой вердикт:
– Обмен судеб. С матери своей спрашивай, зачем она это сделала.
После этого цыганка встала, давая понять, что прием окончен, и, не попрощавшись с гостьей, вышла в другую комнату.
– Сколько я вам должна? – обратилась к молодой цыганке Алевтина.
Но та вдруг махнула рукой:
– Раз бабушка не назвала цену, значит – ничего. Только, пожалуйста, не приходи больше. Она тебе все сказала.
Обмен судеб… Але вспомнились строчки из странного письма, написанные маминой рукой. И потом – эпизод годичной давности, гибель сестры, опередившей Алю всего лишь на какую-то минуту.
Неужели?.. Неужели?..
– Женечка, мне нужно срочно поехать к тетке! Безотлагательно! – выпалила Алевтина, выбегая на улицу. Евгений не стал уточнять, что за горячка приключилась, лишь покорно кивнул, взял под руку заметно нервничающую Алевтину и повел ее к автобусной остановке.
Тетку разговорить удалось. Не сразу. Разговор поначалу стопорился и раскачивался с трудом, будто тяжеленный, давно не бывший в работе колокол, но затем набрал амплитуду, и вот тетка за чаем щедро, будто сладости из перевернутой корзины, вывалила Алевтине с Евгением все, что знала.
Оказывается, мать Али, когда девочке было три-четыре года, попыталась разбить чужую семью и приворожить Алиного отца. Для этого и обратилась к одной деревенской старухе, не гнушающейся такими делами. Но старуха, раскинув карты, предсказала, что не судьба Алиной маме быть с тем мужчиной. У нее доля такая одинокая – как искупления за грехи, совершенные в прошлой жизни. И более того, ребенок тоже долго не задержится в этом мире. Старуха предсказала, что Алина жизнь оборвется в возрасте тридцати одного года. Быть ей погребенной под стенами обвалившегося дома.
