Ольга Черных - Моя истерика
Я люблю слышать в тишине его голос, я люблю его улыбку…
Глава 21. Холодно…
Уходя, не забудь убедиться,
Что ты здесь никому не нужна…
«Осень прошла незаметно, быстро, как никогда. Недавно у Ромки была днюха. Мы с Денисом ходили его поздравлять.
Я подружилась с Наташей — девочкой из группы. Началось всё с того, что она посоветовала мне парочку интересных книг. Она оказалась хорошей подругой!
Теперь мне удобно ездить в универ. К первой паре меня возит знакомый. Забирает меня на остановке и довозит до универа. Он работает в Ростове и развозит людей по пути. И мне удобно, и он денежку получает.
С Риной редко видимся и почти не общаемся. Раньше она приглашала меня в гости, а теперь вообще не пишет. У меня тоже времени нет. А когда встречаемся, почти не разговариваем.
Вот так встретишь старого друга. И как раньше весело! Но все разговоры только о прошлом… со словами: „А помнишь?“. О настоящем и знать никто не хочет. Ни слова о наших занятиях. Почему так? Неужели за короткое время сменились интересы? И так всегда…
Я не знаю, чем занимается Рина, а она тем более не знает, чем увлекаюсь я…»
(5.11.2011 г.)Зима наступила так же быстро, как и закончилась осень. Хоть я и родилась зимой, не люблю её. Терпеть не могу тёплую одежду, сапоги и всё такое. Но прошлой зиме я почему-то очень обрадовалась. Я выходила на улицу и улыбалась…
«Вот и пошёл первый приличный снег! Так здорово наблюдать за детишками, катающимися на санках с горки. Я и сама радуюсь, как маленькая. Хочется полежать в снегу, полепить снеговика, как раньше…»
(13.12.2011 г.)Я тогда была счастлива и не знала, что эта радость могла стать последней в моей жизни…
Я боюсь читать следующую запись, но всё же понимаю, что этот случай изменил мою жизнь и взгляды на неё. Я не верю в судьбу, но точно знаю, что это не было случайностью.
«Боже, я думала, что сегодня умру… Это не шутка. Мне чертовски повезло.
Мы, как обычно, с Васей ехали в Ростов утром. Я читала книжку по дороге на телефоне и не смотрела по сторонам, хотя я обычно люблю выглядывать в окно.
Эти ощущения не передаваемы. Я не хочу вспоминать снова. Картина до сих пор стоит перед глазами.
Не помню как, но я именно в тот момент посмотрела в лобовое стекло и поняла, что это конец. За сотую доли секунды пронеслась вся моя жизнь. Единственное, что я успела сделать, закрыть руками лицо. За голову я испугалась больше всего. Я не помню, что я ещё думала, чего боялась и с кем мысленно попрощалась…
Я помню лишь сильный толчок и громкий хлопок.
„Бедная моя мама“, — пронеслось у меня в голове, и я приготовилась к худшему.
Через несколько секунд я открыла глаза и увидела, что мы врезались в маршрутку „Ford“. Вася не справился с управлением, не сработали вовремя тормоза и всё. У меня были сильно поджаты ноги. Моя шапка упала с головы при столкновении, а сумка упала с сидения на пол.
Глаза я открыла, а руки от лица убрать боялась. Мне казалось, что я вся в крови, не знаю, почему. Когда водитель маршрутки и Вася вышли из машин, мне пришлось это сделать. Я посмотрела на ладошки. Чистые. Ничего не болит, я даже не ушибла коленки о спинку переднего сидения.
Мне было страшно смотреть на остальных пассажиров. Девочка слева от меня ушибла ногу и плакала. А мальчик возле двери тоже вышел на улицу. С ним всё было в порядке. Потом я посмотрела на девушку, сидящую впереди, и ахнула. Она не плакала, не было следов, ушибов, но она держалась руками за голову и была напугана, не меньше, чем все мы.
Лобовое стекло дало трещину. А напротив девушки стекло было полностью разбито. Мне стало ясно, что она его разбила своей головой. Ужас какой! Слава Богу, не было открытой раны. Может, у неё было сотрясение… Об этом я уже никогда не узнаю.
Мы пару минут сидели молча. В машине нас осталось трое. Меня трясло с головы до ног, я не могла произнести ни слова. Только потом девушка, сидящая впереди, спросила:
— Вы в порядке?
— Я вроде, да, — ответила я.
Третья девушка промолчала, ей нужен был врач. Я посмотрела на время, остался час до начала пары. У меня по теории вероятности зачёт. Мне нужно было срочно в универ.
На дороге кричал водитель маршрутки, потом стал фотографировать обе машины и вмятины. Я никак не могла прийти в себя. Так страшно мне ещё никогда не было. Просто шок. Сердце замерло, тяжело дышать. Это в десять раз хуже моих ночных кошмаров. Настоящую аварию нельзя ни с чем сравнить. Это было ужасно, мы все могли погибнуть, если скорость была бы немного больше.
Я не могла понять, что происходит. Только вечером я поняла, что чуть не умерла. Я поняла, что могла больше не увидеть близких…
Чудо? Не знаю. Васина машина отлетела на пару метров. Чудом в нас сзади никто не врезался. Чудо.
Мы снова переглянулись. Девушка рядом со мной всё ещё плакала.
— Пипец… — всё, что смогла сказать я.
— Ты же знаешь этого парня? Скажи ему, что нам нужно уходить. Менты весь день ехать будут. Я не собираюсь здесь сидеть! — сердито сказала девушка, которая сидела впереди. Я не помню, как она выглядит, но я прекрасно понимаю, что она в тот момент чувствовала. Все были на грани.
Мы посидели ещё пару минут. На улице началась суматоха. Бессвязные слова. Вася даже не подошёл к нам, не проверил, живы ли мы вообще или нет. Он тоже испугался.
Я стала нервничать ещё больше. Потом взяла себя в руки, открыла дверь и вышла. Вдохнула запах разлитого бензина и солярки. Мне было плевать, зато свежий холодный воздух обдул моё лицо, и я поняла, что жива.
Я могла больше никогда не увидеть снежных сугробов, голубого неба и скоростных дорог… Я могла не увидеть всех тех, кто мне дорог… Я могла не увидеть весь мир.
В тот момент я решила, что не расскажу об этом случае ни одной живой душе. Не хочу, чтобы кто-то переживал за меня. Если мама узнает, она вообще заставит меня ходить пешком в универ. Тридцать километров туда и обратно. Хорошая перспектива. Лучше так, чем лежать под капельницей или того хуже, в месте потемней…
Вася подошёл ко мне и, наконец, спросил:
— Как ты?
„Хорошо, отлично, замечательно, супер, мистер! — подумала я про себя, — куда ты смотрел? Мы все могли погибнуть! Идиот!“
— Хм, да хорошо, — соврала я. Как я ещё могу себя чувствовать, когда только что попала в аварию по твоей вине?! Зачем спрашивать, если на моём лице всё написано: отвращение, злость, гнев и жалость, — мне нужно в универ, если что будет нужно, позвонишь.
