Доун Линдсей - Американская кузина
— Я его убила. Я его убила. О Господи, я его убила. Убила. Убила. Убила.
Неожиданно теплая ладонь накрыла ее руку, и его глаза открылись. В них плясали веселые чертенята, когда он произнес отнюдь не слабым голосом:
— Не льстите себе. Не так уж вы метко стреляете.
Соррел уже настолько уверилась в его смерти, что не сразу поняла и уставилась на него, словно увидела призрак. Она даже не почувствовала радости после пережитого потрясения, и ей очень хотелось разрыдаться.
Однако она взяла себя в руки, потому что привыкла быть опорой всем вокруг, и произнесла голосом, почти похожим на тот, которым она говорила обычно:
— Вы не у… умерли?..
Он весело улыбнулся ей и заметил с изрядной долей насмешки:
— Ну почему же в твоем голосе такое разочарование, любимая? Неужели все американцы такие кровожадные? Или это результат войны между двумя почтенными народами?
Соррел уселась на корточки, не обращая внимания на дождь, поливавший ее съехавшую набок шляпу. Она не вытирала лицо, не в силах очнуться и поверить, что он жив, что все ее кошмары остались позади.
— Я думала… О Господи… Я думала, что убила вас, — прошептала она. — А, кстати, что вы здесь делаете? Я не сомневалась, что вижу…
— Вальтера Гранвиля. Знаю, — договорил он вместо нее. — Надеюсь, это в него вы целились и пуля была предназначена не мне? Да не смотрите на меня так. Когда вы не вернулись, я в конце концов обо всем узнал от вашей замечательной тети. Кстати, вы мне напомнили. У меня к вам счет, мисс Кент.
Соррел ничего не понимала. Она смотрела на него, не отрываясь и чувствуя себя дура дурой.
— Тетя вам сказала? — недоверчиво переспросила она.
— В конце концов. Она ужасно волновалась, впрочем, как и я, но в конце концов мне… э… удалось уговорить ее быть со мной откровенной. Учитесь у вашей тети, мисс Кент!
Глава двадцатая
Соррел промолчала, и он улыбнулся ей самой очаровательной из своих улыбок, которую она уже не чаяла больше никогда видеть.
— Моя бедная глупенькая пташка! Ну, тетя-то ладно. Ей положено так себя вести, но ты-то. Я, честное слово, думал о тебе лучше. Тебе-то уж надо было знать, что я не буду ни огорчен, ни удивлен никакими открытиями насчет бесценного муженька тети Лейлы. Если вас интересует, то Фитц давно его знает и, думаю, удивился бы еще меньше меня. И не смотрите на меня так. Бедная моя девочка, неужели ты и вправду подумала, что я немедленно соберу баулы, как только узнаю правду? Я, конечно же, знаю, что ты мне не доверяла, но не до такой же степени!
— Это не я, — пробормотала Соррел, у которой начали стучать зубы то ли от холода, то ли от пережитого потрясения. — Это тетя не хотела вам говорить. Она б… боялась…
— Что я не сделаю предложение ее на редкость красивой и столь же утомительной дочери, если узнаю о Вальтере, — с раздражением договорил он. — Знаю. Это я тоже знаю… Не часто приходится мне ругать себя за свои глупости, но от скуки еще и не то сделаешь. Однако, как бы мне ни хотелось поговорить с вами на столь важную тему и как бы я ни радовался сейчас вашей откровенности, все же, мне кажется, нам лучше переместиться куда-нибудь еще из этой лесной глуши. Да и пора мне вернуть вас домой. Вы же дрожите от холода. Вам что, больше делать было нечего, как сидеть тут под дождем?
Соррел с трудом сдерживала рвавшиеся наружу слезы. Его ласковый, насмешливый голос, его «ты» и «любимая»… Она боялась совсем поглупеть и поверить ему. Ведь ничего же между ними не изменилось. Ничего.
Она никак не могла понять, зачем он явился в лес, когда ему совсем нечего тут делать.
— Н… нет… Я н… не понимаю. Зачем вы пришли? И где Вальтер? — спросила она, заикаясь, потому что у нее зуб на зуб не попадал от холода. Он вздохнул.
— Наверное, дома. В тепле. Собственно, там, куда я хотел бы немедленно доставить вас. Должен признаться, в данный момент похождения Вальтера интересуют меня меньше всего. А что я делаю здесь? Ну, это просто. Хотя, насколько мне уже известно, вы сами можете управиться со всеми шантажистами на свете и совершенно не желаете делиться своими приключениями с кем бы то ни было, я все же решил посмотреть, как вы тут. Знаете, этакая разведка боем. Надеюсь, вы не будете возражать, что я проделал этот путь не напрасно. В самом деле, я ведь не спрашиваю, зачем вы взяли с собой пистолет. Видите, вы меня уже ничем не можете удивить. Но вот чего я никак не могу понять, зачем вы стреляли? Нет, я не отрицаю, что вашей тете было бы куда лучше без такого мужа. Но как бы вы замяли скандал? Боюсь, что, убив мужа вашей тети, вы бы ничем ей не помогли.
Соррел уже немножко успокоилась и чувствовала себя гораздо увереннее.
— Естественно, я не собиралась его убивать, — с раздражением заявила она. — Пистолет сам выстрелил, когда у меня подвернулась нога. Я очень замерзла, и ноги меня почти не слушались. — С этими словами прежний ужас вернулся к ней. — Никак не могу поверить… Я была уверена, что убила вас!
— А! Это замечательно, когда проясняются некоторые маленькие тайны, — заметил он, не обращая внимания на ее недоумение. — Ничего удивительного, что у вас застыли ноги, если вы столько времени просидели тут на холоде. Руки у вас ледяные. Надо же быть такой дурочкой. Отправилась выслеживать шантажиста и не взяла с собой накидку или плед! Удивительно как раз будет, если вы не подхватите воспаление легких. Столько часов под дождем! Пошли! Я уже сказал, что мне пора доставить вас домой. Ваша тетя беспокоится. Я ушел, когда она выбирала, то ли отправиться на поиски самой, то ли послать за местными стражами порядка. Можете судить сами, в каком она состоянии. Кроме того, может быть, вы так замерзли, что ничего не замечаете, но мне надоело сидеть на мокрой земле.
Однако когда маркиз попытался подняться, лицо его скривилось, правда, он сделал все, чтобы скрыть это от Соррел, но ему не удалось ее обмануть.
— Вы ранены! — уверенно заявила она. — Я же знала, что попала в вас! Куда? Рана глубокая?
Маркиз опять поморщился и прижал ладонь к левому плечу.
— Нечего хвастаться. Правда, если вам от этого легче, то вы не ошиблись, я ранен. Должен сказать, мне посчастливилось, что вы выстрелили случайно, потому что, стреляй вы в меня намеренно, я был бы уже трупом. Мисс Кент, нет предела вашим совершенствам.
Однако Соррел уже не слышала его, потому что заметила дыру в рукаве, пропитавшемся кровью. Руки у нее дрожали от горя, и она никак не могла заставить себя мыслить трезво, однако рана своим видом несколько успокоила ее. Ее опыт пришел ей на помощь, и она быстро определила, что кость не задета, следовательно, ничего серьезного.
