Анна Маркер - Влечение: эротическая сага
– Этого города я не знаю.
– Согласен. Однако, я воспринимаю происходящее нормально. Это хорошо, что город меняется.
– Вам нравится, что здесь совсем не осталось зелени? бабушки не торгуют семечками? на улицах не жарят шашлыки? Где те деревья, по которым ползала детвора за абрикосами и вишней?
– Вся моя жизнь – это военные городки, морские порты и новые города. Мне так уютно. Как будто снова оказываюсь в очередном рейсе, выхожу в новый порт… Не случайно же говорят: «Не возвращайтесь туда, где деревья были большими».
– Почему?
– Походы в детство, как и по местам боевой славы, кроме слез редко вызывают иные эмоции.
– Вы тоже возвращались?
– Да. И ничего радостного в итоге не находил…
– Ой! Вот моя школа! В три этажа, с очаровательными карнизами… Смотрите! И труба на крыше сохранилась! – Мила внезапно остановилась перед выкрашенной в желтый цвет постройкой. Такие здания строили в конце сороковых – начале пятидесятых годов и они, как крупные грибы-боровики бросались в глаза и стояли долго, крепко, надежно. Возведенные немцами в послевоенные годы такие здания пережили не одно поколение и лишний раз напоминали, что были люди, способные строить на века.
– Точно! Там прежде стояла вторая школа. Я сам там не раз бывал. К Косте на родительские собрания ходил. Но теперь там собес…
– Грустно.
– Детей в городе стало меньше, чем стариков… Такие наступили времена. А сорок лет назад здесь пионеров было, как тюльпанов на рынке к восьмому марта. Смех, звонкие голоса, детская толкотня…
– Как давно это было…
– Да, Милочка, всё это было, но очень давно. – Он внимательно посмотрел на неё. – А вы как-то особенно взволнованы. Загрустилось?
– Нет! Что вы! Воспоминания тревожат людей всех возрастов. Эдвард, вы же понимаете, что перед вами не юная девушка, – уходя от прямого ответа, вздохнула Мила. – Я училась в этой школе вместе с Костей сто лет назад…
– С моим Котом?!
– А не та ли вы девочка с бантиками к горошек, которую Кот Ланью называл?
– Наверное, та.
– Вот это дела! – Эдвард приостановился и взглянул на Милу совсем иначе. – Как же так получилось-то? Через столько лет… А Костя вас узнал? А вы его?…
Суматошные вопросы посыпались один за другим, как будто он дернул за тот самый бантик с горошинами и они рассыпались по мостовой. Волнение, некоторое смятение от ситуации охватили пожилого человека. Он очень хорошо помнил слова Кота накануне вечером, и рука Эдварда потянулась к сотовому телефону – захотелось ему позвонить и сообщить радостную весть.
– Узнали мы друг друга, узнали! Еще вчера… – Мила плотнее прижалась к плечу старика, поглаживая и успокаивая его. – А знаете что?! Расскажите, пока мы гуляем, о вашей семье. О Косте, его отце, о себе… Я же с детства многого не помню. Да и не знаю о нем, сегодняшнем, ничего.
– Даже не знаю, с чего начать, – волнение Эдварда немного улеглось, и он в ногу с Милой зашагал к морю. – А не показать ли мне вам порт?
– Великолепная идея!
– Для старого моряка нет лучшего похода, чем к кораблям. Корабли, они, как люди, живут вечной надеждой на неожиданную встречу. – Эдвард остановился у цветочного киоска. Через минуту в руках у Милы появилась веточка нежной орхидеи, цвета заката летнего вечера.
– Как приятно! Спасибо, Эдвард. А почему Костин отец ходит к морю?– возвращаясь к вопросу о семье Кота, подтолкнула Эдварда к рассказу Мила.
– Жили мы с братом здесь же, на параллельной улице. И сколько я себя в детстве помню, он хаживал к одной милой девушке. – Его несколько высокопарная речь плавно испарилась и короткими, отрывистыми фразами, как Эдвард обычно говорил с родными и близкими, потекло мерное повествование. – Она на этой же улице жила. Мы – в начале, она – в конце. Родители наши дружили, в гости ходили, друг другу помогали. Мы кабанчика режем – у них на столе свининка. Они кур забили – нам пяток. Вместе – на праздник, вместе – на работу. Дядя Коля, отец той девочки, Наталки, любил брата моего. Как родного! Нравился ему Мишка, учил всему пацана. Понимал дядя Коля, что у молодых любовь. Я-то совсем мальчишкой бегал, но наблюдал все. Вот только со временем, жена дяди Коли гулять начала. То там юбку задерет, то тут. Ссориться стали. Он ее бить начал. Помню в бинтах часто она, да и дяде Коле доставалось. В общем, разбежались они. Тут Мишка в армию ушел. А Наталка ждала. Дядя Коля полдома у жены отсудил, пристройку сделал, воду провел. Он мужик работящий был. Хотя жили они не богато… Да вдруг запил. Жену-то он любил очень. А тут такое дело… В общем, умер он по пьянке. Через три года Мишка из армии вернулся. Наташу к нам в дом привел. Стали жить все вместе. Но родители наши недолюбливали ее. Они не такие простые были. Отец у нас архитектором слыл известным. Мать – главврач в больнице. Кстати, Кот талантом, видно, в деда пошел. А у Наталки отец – алкоголик. Мать – гулящая. А прежде-то дружили.
– Люди с годами меняются.
– Конечно. Я тогда этого не знал. Сторону брата всегда брал. Он же меня и на улице защитит, и с уроками поможет. Но семейная жизнь у него в доме не складывалась. От матери невестке упреки сыпались. От отца доставалось. Плюнули Мишка да Наталка на это дело и уехали в другой город. А я к тому времени в морское училище поступил. Тоже решил подальше податься. Ну, и романтика моря, конечно, кортик, тельняшка, бескозырка…
– А Костя?
– Костя уже там у них родился. Да недолго все в разлуке пожили. Умерли наши родители. Сначала мать чем-то там заразилась, потом отец за ней ушел. Я – на флоте. Дом пустой. Одна бабка на хозяйстве. Мишка с Наталкой вернулись, и стали здесь жить. Я иной раз на каникулы или в отпуск приеду, порадуюсь за них, Костика в коляске покатаю. Служба морская кидала по всему миру. Чего только не насмотрелся. А вот такой драмы, как в тот год случилась дома, не ожидал… Поселился рядом сосед у нас. Интересный такой парень, отставной военный. Всем хорош, да только стал он на Наталку посматривать. Мишка заметил это и приревновал по страшному. Нет, чтобы просто морду набить этому мужику, так он к Наталке. Мол, ты по той же дорожке, что и мать идешь. А она и в сторону этого соседа не смотрела. В общем, поругались они. А на утро она к морю убежала и с высокого берега на скалы бросилась. Не гуляла она… А как доказать, объяснить не умела. Такие вот дела. Осиротел Костик. А Мишка, как понял, что по его вине она жизни лишилась, очумел совсем. В такой тоске ходил, слов нет. До сих пор тяжело ему…
– «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждешь… " – На маленьком стульчике, рядом с билетной кассой у причала сидел старичок в нелепой косоворотке. Его морщинистые руки держали старую, как сам хозяин, видавшую виды балалайку, на которой тот бренчал одним пальцем и с упоением пел.
