Донна Кауфман - Правила Золушки
– Нет-нет, я не могу. Мы уже и так далеко зашли. – Она откинула волосы и закуталась в полотенце.
Шейн сложил руки на груди, зная, что не стоит любоваться ее волнением, но не мог отказать себе в этом редком удовольствии.
– Но мы знаем, что, если бы не сотня незнакомых людей там, внизу, ты бы никуда не ушла.
Ее прекрасная озорная ухмылка поразила его.
– Как дважды два.
Он решительно хлопнул в ладоши.
– Вот и все, вечеринка окончена. – Он пошел к столу. – Сейчас позвоню вниз, чтобы все собирали вещички и разъезжались по домам.
– Очень смешно. Поверь мне, я была бы рада этому, но мы оба знаем...
Шейн развернулся и сказал:
– Хочешь знать, что знаю я? – Он намеревался сказать это шутливым тоном, но слова вышли на удивление серьезными. – А?
Он начал говорить ей то, что хотел сказать. Что она была совершенно другая, что он знал это до того, как они занялись изумительным, меняющим всю жизнь сексом. Он знал это еще в лимузине. Знал до того, как прикоснулся к ней, как поцеловал ее. Он хотел выяснить больше. Хотел попытаться сделать ее счастливой. Это было в новинку для него, так как раньше он заботился только о своем счастье. Так жить было гораздо легче.
Но, несмотря на все его старания, жизнь стала гораздо сложнее, и он ничего с этим не мог поделать. Так почему бы не усложнить ее еще немного?
Сейчас не время вкладывать в слова все те чувства, которые она в нем пробуждает. Такому времени, видно, не суждено прийти вовсе. Кроме того, она наверняка думала, что дело только в сексе и что он говорил одно и то же всем женщинам, с которыми переспал. А в действительности он никогда ничего подобного не говорил. До этого момента.
– Я хотел бы, чтобы не было никакой вечеринки, никакого наследства, никакого шведского богача, – объяснял он ей и себе. – Я предпочел бы, чтобы мы встретились с тобой по пути в аэропорт, где угодно, только не здесь.
Дарби улыбнулась этим словам.
– Как и я полетела бы куда угодно, только не сюда.
– Дарби... – На его лице застыло странное выражение, которое она явно не должна была видеть. Или, наоборот, должна.
Уже не улыбаясь, Дарби скрестила руки на груди.
– Ты же понимаешь, что, когда вечеринка закончится, это закончится тоже, так?
Он шагнул ближе.
– Что это?
– Нужно объяснять?
– На самом деле я бы не хотел этого слышать. Не хотел бы, чтобы кто-то из нас это делал. Я постоянно перехожу границы.
– Потому что плыть по течению легче, да? – спросила девушка. – Просто идти куда глаза глядят.
– Вот именно. Дарби, слушай, я... Она подняла руку.
– Вот именно потому... то, что мы... что сейчас происходит – просто не может продолжаться. – Она вымученно улыбнулась. – Мы оба изгои. Но ты – странник, а я привыкла сидеть на одном месте.
– Но...
– Я знаю, тебе сейчас нелегко приходится, столько решений нужно принять. Но скажи честно, после всей этой заварушки ты собирался махнуть куда-нибудь? Как только будет принято последнее решение, можешь поклясться, что ты не улетишь на первом же самолете... туда, куда захочешь?
Вариации на эту тему он слышал от Хола. Тогда они ему не понравились, но это было еще хуже. Может, потому, что она не обвиняла его ни в чем, не осуждала. Не по-настоящему. Она просто излагала доступные ей факты так, как их видела. Такими, какими они и были. Но одно дело, когда Шейн слышал их от Хола, чувствуя его боль, его разочарование, обнаруживая, что затеваются махинации в «Морган индастриз», и совершенно другое дело, когда он терял самого себя между загорелых бедер Дарби! во втором случае факты таяли, менялись и куда-то уплывали. Куда, он понятия не имел, А теперь ему приходится защищаться и параллельно во всем разбираться.
– Так ты из тех, кто хочет, чтобы я попросил прощения за жизнь, которая делает меня счастливым?
– Нет, не из тех, Я в последнюю очередь стала бы критиковать кого-то за то, что он убегает прочь и ищет для себя счастливой жизни.
– Ты? Почему?
– Помнишь, я тебе рассказывала о своей сестре, когда мы только познакомились? Почему я отвечаю за нее, почему все это делаю – я чувствую ответственность. Меня не было рядом, когда ей кто-то был нужен, Не было потому, что я убежала из дома, Я была подростком, когда умерла наша мать, но Пеппер была совсем маленькой, А с моим отцом шутки плохи. – Дарби запнулась, закусила нижнюю губу, тряхнула плечами и продолжала; – У нас с отцом отношения были все хуже и хуже, и, когда дед предложил мне пожить у него, я не стала раздумывать, Зная, что оставляю Пеппер одну в доме, полном прислуги, Но я убежала и...
– ...Была счастлива, – закончил он за нее, Шейн приблизился к девушке, взял бумаги и швырнул их на кресло. – Подойди ко мне.
– Это глупо, – проговорила Дарби трясущимися губами, собираясь заплакать, – Я все уже давно решила, – Он крепко обнял ее, – Пеппер знала, почему я так сделала, она не обижается на меня, На самом деле ей нравится жить с отцом. Но это не значит, что ей не нужен кто-то, кем мой отец никогда не смог бы стать. Никогда, – Она шмыгнула несом, уткнувшись в его плечо.
Шейн приподнял ее голову и посмотрел в лицо.
– Так вот в чем дело сейчас?
– Сейчас? – нахмурилась девушка, по ее щеке скатилась слеза.
Как же она ненавидит терять самообладание, подумал Шейн, Она привыкла вce контролировать с самого раннего детства, Он знал, только не думал об этом. Про ее сестру, с которой она поменялась местами, Но теперь он мог думать только о том, как эффектно она ему уступила, как легко потеряла контроль над собой, С ним. Для него. Это ли не добрый знак?
Забывать об атом он не собирался, Как и говорить об этом.
– Да, – пробормотал он, кусая ее за нижнюю губу и легонько целуя, – Сейчас, – повторил он, касаясь рта, и снова поцеловал девушку.
Дарби сжала руки, Шейн подумал, что она сейчас оттолкнет его, но она, вздохнув, расслабилась и отдалась ощущению, которое возникало каждый pas, когда они встречались. Это было нечто большее, чем вспышка эмоций, чем животное влечение, Скорее, это напоминало что-то из детства, когда неописуемые чувства в твоей душе были доступны другому человеку.
Шейн покачал головой и улыбнулся, оторвавшись от ее губ.
– Дело не в том, что я странник, а ты привыкла видеть на одном месте. Мм оба прячемся Оба беглецы: и я, и ты, Твое убежище – ранчо в Монтане, мое – где угодно, только не здесь. – Он погладил ее по щеке. – Особой разницы нет. Может, в этом все дело. Эта... связь, которую мы чувствуем.
Дарби улыбнулась, потом сделалась чуть серьезнее, хотя ее глаза сверкали.
– А я думала, что все дело в потрясающем сексе. Шейн коснулся ее губ кончиками пальцев.
– Такой потрясающий секс всегда имеет место, когда есть еще нечто большее.
