Адель Паркс - Жена моего мужа
Конни фыркает, и я злобно смотрю на нее:
— Что в этом смешного?
— Не кажется ли тебе, что это традиционная женская уловка? Потрясающий секс, вслед за которым следует непомерно высокое требование с тем, чтобы получить положительный ответ.
— Да, Конни, именно так, — с раздражением бросаю я. — Пожалуй, именно это и раздражает меня больше всего. Наверное, именно так все и было.
Я описываю ей ту ночь во всех подробностях. Конни чуть не катается по полу от смеха. Я, конечно, рада, что смогла так позабавить ее.
— Успокойся, Люс. Все не так уж плохо. Где он заказал?
— В Сентер-Паркс.
Конни хохочет как сумасшедшая, кажется, что она вот-вот переломится напополам. Несколько минут я смотрю на нее, все больше и больше раздражаясь. Конни с Льюком отдыхали в Сентер-Паркс дважды. Оба раза они приглашали нас с Питером присоединиться, но я дала им понять, что скорее откушу собственную руку. Ей оба раза там понравилось, что меня крайне удивило.
— По-моему, ничего не может быть хуже, — говорю я ей.
— Напротив, там очень весело. — По моему выражению лица она понимает, что не убедила меня, и добавляет: — Не беспокойся, возможно, Роуз не отпустит мальчиков на целую Неделю.
— Нет, она отпустила их. Я тоже надеялась, что не отпустит. Она бегает на свидания, можешь в такое поверить? А еще пытается найти какую-нибудь внештатную работу по расчету НДС или что-нибудь в этом роде. Она заявила, будто ей нужно позаботиться о себе и пришло время Питеру принять более активное участие в воспитании мальчиков. Сука!
Но Конни, похоже, видит только положительную сторону происходящего и пытается меня успокоить:
— Не расстраивайся, Люси. Очень хорошо, что у вас с Ориол будет время, чтобы укрепить взаимосвязь. А мальчики — хорошие ребята. Я уверена, что тебе понравится.
— Ты слышишь меня? Он заказал места в Сентер-Паркс — типовой домик для семейного отдыха «Батлинз». Я этого не вынесу.
— Ты возьмешь с собой Еву?
— Нет, не могу. Она собирается лететь домой, уже заказала билет. Не хочу целую неделю делать вид, будто мы счастливая семья.
Конни подвела меня, она так переменилась! Я потеряла ее. Я не принадлежу к какой-либо компании и никогда не принадлежала. Только Конни приближается к моему представлению о настоящем друге, теперь и она меня не понимает. Наплевать. Я никогда не стремилась приобрести друзей. Я независимая женщина, не какая-нибудь необщительная одиночка, просто независимая женщина.
В понедельник Мик вернется в офис. Я расскажу ему о подлых трюках Питера и о том, как несправедливо требовать от меня, чтобы я потратила драгоценный недельный отпуск на отдых в Сентер-Паркс. Он меня поймет.
Конни снова плюхается на кушетку. Я обращаю внимание на то, что покрывающая ее серая оленья кожа испещрена многочисленными брызгами и пятнами. Конни, похоже, утратила аккуратность. Прежде она с фанатичным старанием содержала в порядке свою мебель «Конран». Мне это в ней нравилось.
— У меня самой была такая неделя, словно я каталась на американских горках, — признается она.
Поскольку она не проявила сочувствия к моей проблеме, я испытываю соблазн никак не отозваться на ее фразу и не проявить никакого интереса. Однако меня так воспитывали и привили такие безупречные манеры, что они не дают мне возможности проявить невежливость.
— Правда? Как это?
Конни встает и закрывает дверь в детскую.
— Я снова встретила Джона Хардинга, — шепчет она. — Он опять пришел к школе — специально взял выходной, чтобы побыть со мной.
— Ну, это побило все рекорды.
— Самое страшное, что я поймала себя на том, что стала краситься, когда отвожу или забираю Фрэн из школы, на случай если встречу его у ворот.
Я с изумлением смотрю на нее, пока она рассказывает, что не пошла в свою студию, которую снимает за большие деньги два раза в неделю, чтобы работать над своими фотографиями, и вместо этого провела весь день с ним. Я не могу поверить, что она вновь готова вступить на ту же самую дорогу, которая ведет в никуда.
Ее улыбка становится просто торжествующей. Она взволнована и горда собой.
— Что-то изменилось. Я изменилась — стала старше и мудрее. Он по-прежнему великолепен, на него приятно смотреть. Он веселый, яркий, оригинальный, но утратил свою неотразимость.
— Как печально, — замечаю я.
Она смотрит мне прямо в глаза и медленно кивает:
— Да, по-своему жаль. Но тот факт, что мне удалось без труда устоять против его обаяния, говорит о том, что я становлюсь старше. Я хочу сказать, что отказ от привычки гоняться за разрушительными фантазиями — признак приближающегося среднего возраста, даже в большей степени, чем морщины и целлюлит, — со смехом говорит она.
— Конни! Ты не приближаешься к среднему возрасту. Ради бога, не говори так. — Я ужасно рассердилась на нее. Ведь если Конни приближается к среднему возрасту, значит, и я тоже. — Тебе всего лишь тридцать шесть, — напоминаю я. — А средний возраст пятьдесят.
— Многих ли ты знаешь людей, которые дожили до ста лет? — с усмешкой спрашивает она. Почему она перестала бояться старости? — Самое главное, что я лишила его покрова таинственности. Прежде наше положение было столь неравным, и теперь я испытала настоящее удовлетворение, давая ему понять, что больше не хочу его.
Я с изумлением смотрю на нее:
— Ты сказала ему об этом?
— И не раз.
— Неужели между вами не возникало никакого сексуального притяжения?
— Он пытался флиртовать, но я отгораживалась каким-нибудь рассказом о Флоре или Фрэн, главным образом упоминая не самые романтичные моменты, связанные с материнством, — о своем беспокойстве по поводу предстоящих прививок, об утомительных заботах, связанных с устройством ребенка в ту школу, в которую ты хочешь, о приучении детей к туалету. В общем, сама знаешь.
Я выставляю вперед руку, словно защищаясь и давая Конни понять, что она должна замолчать. Нет, я ничего не знаю о подобных вещах, а если бы даже знала, мне никогда не пришло бы в голову с кем-то их обсуждать, тем более с бывшим любовником.
Мне нравится Льюк, я испытываю к нему огромное уважение и, несмотря на перемены, произошедшие с Конни, по-прежнему считаю ее своей лучшей подругой, и я искренне рада, что Конни больше не испытывает влечения к своему бывшему любовнику. Так будет проще, и мне не придется снова брать на себя довольно утомительную роль наперсницы, поэтому я довольна результатом.
И все же…
Как правильно отметила Конни, ничто не говорит лучше о твоей зрелости, чем отказ от разрушительных привычек, особенно сексуальной одержимости, которая может угрожать твоему браку и семейной стабильности. Она опередила меня, а прежде я всегда была во всем первой.
