Нора Робертс - Очарованные
Ана погрузила пальцы в глубокую рану на плече Джесси. Зеркальное отражение, врезавшееся в ее собственную пульсирующую кровь, постепенно поблекло.
— Боже мой… — Бун перестал вырываться. Тело уже не слушалось. — Что она делает? Как?..
— Ей нужна тишина и покой, — пробормотал Себастьян и отошел от него, взял за руку Моргану. Остается только ждать.
Тяжелейшие внутренние повреждения. Пот выступил на коже Аны, пока она обследовала, впитывала, исправляла. Распевала за работой, зная, что для спасения ребенка и самой себя нужно погрузиться в глубокий транс.
Ох, какая боль! Огнем жжет, в дрожь бросает. Дыхание сбивается, приходится прикладывать усилия, чтобы удержаться, не отшатнуться. Она слепо нащупала цирконий на шее Джесси, положила камень на затихшее детское сердце.
Запрокинула голову — глаза цвета грозового неба сделались пустыми, стеклянными.
В вышине возник ослепительный яркий свет, в нем чуть виден ребенок. Ана звала, кричала, спешила, зная, что один неверный шаг положит конец им обеим.
Глядя на свет, видела, как удаляется Джесси.
— Использовать или отвергнуть мой дар… — В голосе дрожит боль и сила. — Я сама выбираю, родившись на свет под воздействием чар. Детскую боль я возьму на себя, перенесу все страданья, любя.
Тут она закричала, страшной ценой расплачиваясь за стремление обмануть смерть. Чувствовала, что собственная жизнь угасает, колеблется, устремляется к парящему свету, и тут под ее ладонью неровно забилось детское сердце.
Она старалась вернуться вместе с Джесси, взывая к последним крохам своей силы, к последним остаткам своего могущества.
Бун увидел, как дочь шевельнулась, ресницы дрогнули, Ана пошатнулась.
— Джесс… Джесси? — Он рванулся вперед, подхватил девочку на руки. — Как ты, детка?
— Папа? — Невидящий рассеянный взгляд прояснялся. — Я упала?
— Угу… — Обессилев от облегчения и благодарности, он уткнулся ей в шею лицом и принялся укачивать.
— Не плачь, пап. — Джесси похлопала его по спине. — Со мной все в порядке.
— Дай взглянуть. — Бун с прерывистым вздохом ощупал ее. Ни крови, ни синяков, ни малейшей царапины. Снова прижал к себе дочку, оглянулся на Себастьяна, помогавшего Ане подняться. — Болит что-нибудь, Джесси?
— Нет. — Она зевнула и положила голову ему на плечо. — Я шла к маме, она была очень красивая, кругом свет. Только когда меня увидела, опечалилась, чуть не заплакала. Тут появилась Ана, взяла меня за руку. Мама сразу обрадовалась и помахала нам на прощание. Пап, я спать хочу.
— Ладно, детка, — хрипло ответил Бун.
— Давай я отнесу, — предложил Нэш и добавил, понизив голос: — С ней все в порядке. С Аной плохо. — Взял засыпавшую девочку, направился к дому, потом, оглянувшись, сказал: — Не слушай голос рассудка, дружище.
— Объясните мне, что происходит. — Чувствуя, что язык не слушается, Бун решил говорить помедленнее. — Я хочу точно знать, что тут произошло.
— Хорошо. — Ана оглянулась на своих родных. — Только оставь нас на одну минуту. Мне надо… — Речь ее прервалась, окружающий мир заволокла серая дымка.
Бун с проклятием успел ее поймать, не дав рухнуть на землю.
— Что за чертовщина? — требовательно воскликнул он. — Что она с Джесси сделала? — Взглянул на Ану, встревоженный прозрачной бледностью ее лица, спросил: — Что с собой сделала?
— Спасла жизнь твоей дочери, — объяснил Себастьян. — Рискуя своей собственной.
Успокойся, — буркнула Моргана. — Он и так настрадался.
— Он?
— Да. — Она придержала кузена за локоть. — Бун, Ане надо спать, долго спать, отдыхать. Кто-то из нас останется и присмотрит за ней.
— Сам присмотрю. — Бун повернулся и понес ее к себе в дом.
Ана выплывала и вновь уплывала в бесцветные миры. Боли уже не было, как и любых других ощущений. Она стала бестелесной, как туман. Пару раз слышала, как в глубоко спящее сознание заглядывают Моргана или Себастьян, проверяют. К ним присоединялись другие — родители, тетки, дяди и прочие.
Наконец после долгого-долгого путешествия она поняла, что возвращается. В бесцветный мир просачивались оттенки и полутона. Обретавшую чувствительность кожу покалывали иголочки. Она вздохнула, издав первый звук за сутки с лишним, открыла глаза.
Бун ждал ее. Автоматически встал дать лекарство, оставленное Морганой.
— Вот. — Приподнял ее, поднес к губам чашку. — Надо выпить.
Она повиновалась, узнав вкус и запах.
— Джесси?..
— Отлично себя чувствует. Сегодня ее забрали Нэш с Морганой. Она там переночует.
Ана кивнула, выпила еще.
— Долго я спала?
— Спала? — Бун сухо хмыкнул над прозаическим определением коматозного состояния, в котором она пребывала. — На сутки отключилась. — Взглянул на часы. Плюс еще полчаса.
Это было самое долгое путешествие в ее жизни.
— Надо позвонить родным, — сказала она, — сообщить, что со мной все в порядке.
— Сейчас позвоню. Есть хочешь?
— Нет. — Она старалась не обижаться на вежливый сдержанный тон. — Пока ничего больше не надо.
— Тогда через минуту вернусь.
Когда он ее оставил, Ана закрыла лицо руками. Сама виновата. Не подготовила его, тянула время, и судьба вмешалась. Она с усталым вздохом поднялась с кровати, начала одеваться.
— Что ты делаешь, черт побери?! — закричал вернувшийся Бун. — Отдыхать надо.
— Я вполне отдохнула. — Ана уставилась на свои пальцы, методично застегивавшие пуговицы на блузке. — Совсем приду в себя, когда мы поговорим.
Он только кивнул.
— Будь по-твоему.
Может, выйдем? Мне полезно подышать воздухом.
— Хорошо. — Бун взял ее за руку, повел вниз по лестнице, вывел на террасу. Как только она села, вытащил сигарету, чиркнул спичкой. Он почти глаз не сомкнул с той минуты, как принес ее наверх, держался только на табаке и кофе. — Если ты готова, буду благодарен за объяснение.
— Готова. Прости, что раньше не сказала. — Ана крепко стиснула руки на коленях. — Хотела, да никак не могла найти нужных слов.
— Говори прямо. — Бун глубоко затянулся.
— Я происхожу из очень древнего рода. С обеих сторон. Если угодно, из другой культуры. Знаешь, что такое Викка [14]?
По коже пробежал легкий мороз, или это был просто ночной ветерок.
— Колдовство.
— Собственно, подлинное значение — мудрость. Впрочем, и колдовство годится.
Она на него взглянула, чистые серые глаза встретились с глазами усталыми, потемневшими.
— Я потомственная колдунья, с рождения наделенная особой чуткостью, которая позволяет вступать в эмоциональную и физическую связь с другими. Мне дан дар исцеления.
