Диана Машкова - Женщина из прошлого
Но какой у него теперь-то срок? В чем именно его обвиняют?! День прошел, а его ни разу так и не вызвали на допрос. Профессор быстро развеял и эти иллюзии: все хитрости тайского судопроизводства заключались лишь в том, что обвиняемого по истечении неопределенного времени привозили в суд и зачитывали вынесенный приговор. Если нет денег на сильного адвоката, ни следователь, ни судья, ни кто-то другой не станет вникать в детали.
Михаил Вячеславович старался выбросить все увиденное и рассказанное профессором о Клонг Прайм из головы, но тщетно. Настойчивые мысли разрастались и пронизывали его отчаянием: ловушка, в которую он попал по собственной глупости и милости Нади, захлопнулась накрепко.
Он снова стал думать о детях, жене. Мысленно просил у них прощения и понимал, что такую безответственность невозможно простить.
От голода болело нутро. Все тело охватила предательская слабость, перемешанная со стыдом. Достойный финал жизни – сдохнуть на голом полу в грязной камере Клонг Прайм.
Фадеев едва нашел в себе силы, чтобы встать, когда в камеру вошли надзиратели и стали раздавать циновки. Ему и еще нескольким вновь прибывшим ни подстилок, ни места для сна не досталось. Он облокотился спиной о стену и приготовился стоять так всю ночь. Если бы не добрый самаритянин – профессор, который насильно уложил его на свою «постель» и осторожно устроился рядом, Михаил Вячеславович провел бы ночь на ногах. Укладываясь на жесткую циновку, пропахшую человеческим потом, Фадеев подумал о том, что Дашенька так его и не нашла. Если искала…
Глава 4
Максима колотила дрожь. Он торопливо захлопнул за собой дверь номера и, не снимая ботинок, рванул в ванную комнату. Запер хлипкий замок. Сдернул, отрывая пуговицы, с себя рубашку и попытался ее осмотреть, но перед глазами бродили настырные темные пятна. Так и не поняв, есть ли на одежде следы крови, он заткнул раковину пробкой и наполнил прохладной водой. Засунул туда рубашку, стал дрожащими пальцами натирать ее мылом. Да что же это такое с глазами?! Зрение не фокусировалось, все предметы вокруг расплывались до пугающей неузнаваемости.
Оставив рубашку в воде, он начал стаскивать джинсы. Те прилипли к мокрым от пота ногам и никак не желали сниматься. Наконец поддались. Зашвырнув их на пол заодно с бельем, он полез в душевую кабину. Воду сделал такой горячей, что от нее шел пар, а кожа мгновенно стала красной. Но Ларин не чувствовал боли, не ощущал жара – все тело захватил и раздирал на части животный страх.
Он и сам не мог понять, как это вышло. Хотел же только, чтобы Фадеева нашли в номере с несовершеннолетней девчонкой, и все! Ну, посадили бы его на пару суток, ну, заплатил бы он штраф или что там еще. Ничего страшного, кроме подпорченной репутации русского пилота. Раз уж такой случай, они бы с Виталиком позаботились о том, чтобы в Москве о происшествии стало широко известно.
Но все с самого начала пошло не так. Когда он посадил тайку в машину, мечтая отомстить Даше и всей их компании через Фадеева, думал договориться с девкой по-хорошему: заплатить, сколько скажет, за то, чтобы следующую ночь она провела с другим мужчиной. Сама же предлагает себя каждому встречному. Если за это платят – значит, ей все равно с кем!
Но девица в ответ на его честное предложение повела себя неадекватно. Выдала, что Ларин ее унизил – она не проститутка и сама выбирает мужчин, с которыми могла бы провести ночь. А поскольку она красива, молода и, в отличие от большинства тайских девушек, знает английский язык, желающих среди иностранцев находится предостаточно. Но она идет только с теми, в ком видит будущего мужа. Если человек после ночи любви заявляет, что больше не будет с ней встречаться, что ж, она берет с него деньги – не умирать же от голода. Но если он захочет разделить с ней жизнь, она будет ему самой доброй и верной супругой.
Ларин слушал весь этот бред и удивлялся тому, какой силой самозащиты может обладать мозг шестнадцатилетнего ребенка. Чтобы оправдать для себя беспорядочный образ жизни, она изобрела целую теорию «поиска мужа». Будь она хотя бы немного постарше, сама поняла бы, что несет полную чушь – ни один здравомыслящий мужчина не сможет в это поверить. Но глаза ее смотрели так искренне, что он не спешил сказать об этом вслух.
Оказалось, все началось полтора года назад, когда она первый раз приехала в Бангкок. Надежные люди познакомили ее с англичанином лет сорока, немного похожим на Максима, который собирался взять ее замуж. Он и стал ее первым мужчиной. Целый год они прожили вместе и готовились к свадьбе в день ее совершеннолетия, как вдруг кто-то рассказал ему о законах Таиланда, по которым все имущество в случае развода достается жене. Она до сих пор не понимала, каким злым людям понадобилось разрушать их счастливую жизнь. Генри как-то сразу остыл, хотя до этого души в ней не чаял, а через пару месяцев и вовсе бесследно пропал.
Конечно, она начала искать нового мужа. А что ей оставалось делать? За квартиру нужно платить, родителей содержать. Генри был хорошим мужчиной: давал ей столько, сколько просила, и вся родная деревня безбедно жила на деньги, которые она посылала матери и отцу с братьями. Но она ничего не откладывала, была совсем глупой, а потому, когда Генри ушел, осталась ни с чем. Вот только английский язык выучить успела, а это, как оказалось, тоже своего рода капитал.
Максиму очень хотелось, чтобы она замолчала – слишком хорошо знакомы были ему такие истории. Только героини их все-таки были немного старше и в свое время сидели вместе со всеми своими провинциальными родственниками не на шее наивного Генри, а на его собственной. Но девушка не останавливалась, а он почему-то не решался ее прервать.
Да, она родилась в очень бедной семье, была пятым ребенком, и мама стала рожать ее только потому, что мечтала иметь именно девочку. От предыдущих четырех сыновей не было никакого проку. Она одна могла обеспечить престарелым родителям безбедную старость, и ее с юных лет готовили к этому. Конечно, случалось, что и мальчишки приносили прибыль – в соседней деревне буквально молились на паренька, который с детства мечтал стать девочкой. Потом он подрос, ему сделали операцию по смене пола – деньги со всей родни собирали, – и вот теперь он живет с богатым иностранцем, и никто в его семье горя не знает.
Ларину от ее рассказа стало тошно.
– Но если ты в совершенстве знаешь английский, – выдавил он из себя, – почему не пошла в экскурсоводы? Переводчики?
– Мистер, – нежно улыбнулась тайка, – из всех достопримечательностей Бангкока я больше всего люблю мужчин.
Таксист по указанию девчонки – кажется, ей очень нравилось распоряжаться – остановил около безумной, сверкающей всеми огнями радуги дискотеки. Если бы Максим предварительно не выпил как следует, то ни за что не согласился б выходить здесь из машины. Немыслимый грохот и непристойные содрогания аборигенов, плотно прижатых друг к другу на деревянной веранде, служившей танцполом.
