Развод и девичья фамилия (СИ) - Любимая Елена

— Нет, — принял решение, — Лана, я подал на развод. В понедельник суд.

На том конце повисла тишина, точнее, жена замолчала, обдумывая слова. А потом взвизгнула так, что у меня заложило ухо.

— Ты не посмеешь! Я! Я! Оставлю тебя нищим, как до нашего брака!

Усмехнулся, понимая, какую чушь она несет.

— Милая, ты, наверное, позабыла, что мы с тобой оба не были миллионерами?

— Тогда заберу половину имущества! Слышишь⁈

— Хорошо, — к такому раскладу я был готов. Это будет честно.

— И фирму твою отсужу! Так и знай! Половину доли! — предприняла она последнюю попытку меня напугать.

— Как пожелаешь. — Спокойно согласился я. Вообще блефовал, фирма моя ей ни к чему, и начни я упираться, спорить и доказывать ей, что это мое, то спор бы затянулся. Решил пойти другим путем.

— Как? И что вот так просто расстанешься с делом всей своей жизни? — растерялась Лана, растеряв всю браваду. Словно не она секунду назад выплевывала угрозы.

— Ну да, — пожал плечами, хоть она и не могла видеть, — Правда, я не знаю, зачем это тебе нужно? Думал предложить тебе другие условия.

— Какие?

И я возликовал, расчет на ее жадность оказался верным.

— Ну, например, предложить тебе чуть больше половины…— закинул удочку.

— Насколько больше? — наш разговор из скандала перешел в торги, что мне было только на руку.

— А сколько ты сама хочешь? — и лично я был уверен, что она попросит отдать все. Но мне было интересно, есть ли предел ее наглости?

— Я хочу наш дом в Испании! — первое, о чем она вспомнила, — твой дом мне тоже нравится, — продолжала она, а я был уверен, что шепот на заднем плане — подсказки ее подружек. — И хочу три четверти со счетов.

Я даже присвистнул от наглости. Ну а с другой стороны, оставшиеся двадцать пять процентов — это очень большая сумма. И мне ее хватит на первое время, да и на второе тоже. И на третье. Заработаю еще. И я кивнул, позабыв, что жена не видит.

— Ну! Чего ты молчишь! Так и знала, что ты жалкий жмот! — торжествующий тон жены вызвал улыбку. Никакого раздражения, злости. Мне вдруг стало так смешно. И ведь еще пару месяцев назад я бы ни за что не согласился на такой грабеж. А сейчас вдруг понимаю, что в жизни есть вещи гораздо важнее денег.

— Я согласен, увидимся в понедельник.

— Что? Алло…— но я отключился, потеряв интерес к разговору, самое главное я сказал, да и услышал все, что хотел.

Телефоном с местной симкой сын еще не обзавелся, а тот номер, что у него был, он отключил. Зато он оставил на столе в гостиной записку, что сегодня первая репетиция, и он будет поздно. Что ж, тогда и мне нет смысла тут оставаться. Достал из шкафа спортивную сумку, покидал вещи на первое время. Раз этот дом больше мне не принадлежит, то и делать в нем нечего. Переночую в гостинице, вряд ли Алиса позволит остаться у нее, хотя я с большим удовольствием бы и остался.

Гудок авто за окном, а вот и Сергей, пора. Погасил свет и закрыл двери без сожаления. Не так много светлых моментов связывает меня с этим местом. Я ухожу без сожаления.

То ли моя мрачная физиономия, то ли огромная сумка на плече намекнули Сергею, что я не лучший собеседник, и он всю дорогу не пытался заговорить со мной. Смышленый парень! Будет очень жаль с ним расставаться. Такого работника я бы хотел переманить к себе. Но он тренер и в стройке ни бум-бум, а у меня не спортклуб, предложить ему работу по профилю я не смогу. Крутить баранку он вряд ли согласится.

По дороге пытался построить разговор с Алисой. Нам надо уже объясниться, что мы как дети малые? Очевидно же, что нас тянет друг к другу. Но все слова и фразы казались глупыми, искусственными. Что сказать я так и не решил, подумал, что разберусь на месте. Если меня, конечно, пустят, потому что времени уже почти девять.

Мерседес остановился у подъезда, и лишь тогда Сергей спросил.

— Мне ждать или…?

— Нет, я пришлю СМС, откуда меня завтра забрать. — сам не знал, где я проснусь утром, потому точнее сказать не мог.

Помощник кивнул, и джип растворился в вечерней темноте. А я, закинув на плечо сумку, направился к Алисе. Еще на подходе к ее двери напрягся — она приоткрыта, а внутри громкие голоса, очень похожие на скандал. И судя по знакомому мне мужскому голосу, ее муженек там. Прекрасно, потер я руки, — вот сейчас я его с лестницы и спущу!

** Алиса

Совещание мамского совета продлилось почти до восьми часов. Как ни пыталась я к ним заглядывать, меня под различными предлогами выставляли в коридор. Все ясно, спелись голубушки. Сын умчал встречать Кирюху к метро, оставив чудовище сестре на поруки. Элайджа, развалившись пузом кверху у батареи в нашей спальне, наслаждался жизнью. А я приводила в порядок детскую, убирая перья и остатки подушки после его пиршества.

Первой из гостиной вышла свекровь, моя мама за ней, обе сменили мимо деткой комнаты на кухню и загремели посудой, проголодались, конечно. Так долго разрабатывали план примирения, что я их не знаю, что ли?

— Алиса-а-а, иди к нам, давай поужинаем вместе? — позвала свекровь.

Именно она хозяйничала на кухне, когда я вошла. Мама же сидела на стуле нога на ногу и следила, как на столе появляются тарелки, вилки, чашки, не предпринимая попыток помочь.

— Кухня маленькая, чего толкаться? — заметив мое удивление, поспешила оправдаться она. Поскольку ужин свекровь не готовила, была занята сплетнями, но погрела то, что я приготовила накануне, к приходу Ивана. Вспомнив о нем, расстроилась, за весь день ни звоночка. И как бы я ни скучала, но втайне надеялась, что он сегодня не появится. Объясняться с мамами, кто это и что он тут делает, не хотелось.

— А почему тарелок пять? — удивилась я странному количеству, — Димка ушел, а нас всего четверо.

— Так, сейчас Антоша придет с работы, голодный, покормить надо. — Заявила свекровь, накладывая еду.

Глава 51

— Ну уж нет, — разозлись я. И невзирая на причитания обеих мам, решительно убрала лишнее со стола, — пусть его в другом месте кормят!

— Алисонька, детка, — запричитала Ирина Геннадиевна, — Мариночка совсем не умеет готовить.

Я было открыла рот ответить, даже едкий ответ на языке вертелся, но дверной звонок ожил, сообщая, что к нам гости. Пулей сорвался в прихожую Элайджа и, выпучив глаза, залаял на двери.

— Иди, встречай мужа, — подтолкнула меня в спину свекровь, — А я пока тарелочку-то достану. — уже когда я была на полпути, пробормотала она.

На пороге и правда стоял Антон с букетом красных гвоздик в одной руке и шоколадкой в другой. Три чахлых цветочка представляли весьма жалкое зрелище. А шоколадка от тепла ладони подтаяла и выглядела не очень аппетитно.

— Привет, — протянул мне цветы пока еще супруг. — Как дела? — Прозвучало так буднично, словно ничего не произошло, и он просто вернулся с работы. — Отвали, чудовище, — отпихнул ногой Элайджу, который при виде любимого хозяина, пускал слюни от счастья и запрыгивал на него передними лапами.

При этом глаза Антона шарили по вешалке, явно отыскивая мужские вещи. Убедившись, что и ботинок тоже нет, снял верхнюю одежду и, весело насвистывая, направился в ванную.

Моим первым порывом было отправить принесенный веник, а иначе эти гвоздики назвать нельзя, в мусорку. Но потом передумала, решив сыграть на контрасте, и понесла его на кухню. Где притихшие мамы сидели в ожидании нашего появления.

— Ой, какая красота! — глядя на три чахлика в моих руках, произнесла моя мать, явно кривя душой, потому что даже свекровь деликатно промолчала вздохнув.

— Угу, неописуемая. — усмехнулась я и засунула подарок мужа в банку к тюльпанам.

— Кстати, Алиса, — строго спросила мама, делая какие-то странные намеки глазами свекрови. Та моментально поняла и подорвалась в коридор. — Откуда столько букетов?

— В цветочном распродажа была, прикупила по случаю. — Огрызнулась, провожая удивленным взглядом Ирину Геннадиевну, которая промчала мимо ванной и принялась копаться в сумке моей мамы. Я-то сперва подумала, что она к Антону навстречу спешила, а вот нет. Не угадала.