Покажи мне космос (СИ) - Каптейн Лина

Наконец зайчик в моем объективе. Я делаю одно фото, потом еще и еще одно.

Отлично! Вот бы снять его немного с другого ракурса.

Я пытаюсь обойти зайца, но вдруг… поскальзываюсь. Левая нога съезжает с камня, и ее словно пронзает стрелой.

Черт!

Как же больно!

Еле сдерживаюсь, чтобы не выругаться вслух. Однако заяц все равно слышит шум и в мгновение ока удирает.

А я пытаюсь сделать шаг и тут же морщусь. Нет, на эту ногу невозможно наступать. Видимо, подвернула лодыжку.

И где? В горах посреди леса!

Что за невезение?! Теперь оно преследует меня по пятам. А ведь день так хорошо начинался!

Я кое-как добираюсь до реки, опускаюсь на ближайший большой камень, снимаю кроссовку с носком и опускаю ступню в воду.

Холод впивается в кожу, успокаивая боль. Надеюсь, ничего серьезного не произошло, и получится вернуться в лагерь.

Хотя идти далеко — полчаса, не меньше. К тому же в некоторых местах ждут камни и бурелом. Я точно не справлюсь самостоятельно.

Надо догнать ребят. Но сначала посижу здесь немного.

Может, написать или позвонить им?

Я достаю телефон, однако индикатор сети не показывает ни одной «палочки». И на экране красуется надпись: «Только экстренные вызовы».

Прекрасно! Просто прекрасно!

То есть я могу связаться лишь с МЧС, если хватит зарядки. Но телефон как назло сообщает: «Включите ультраэкономию энергии».

— Эй! — не сдерживаюсь я. — Не смей выключаться!

По закону подлости уровень заряда батареи тут же падает до единицы, а экран гаснет.

Черт, черт, черт!

— За что ты так со мной, а? — обращаюсь к смартфону я. — Ты ведь заряжался всю ночь!

Но он, конечно, ничего не отвечает в свое оправдание. В его черном зеркале я вижу лишь собственное лицо, полное раздражения, обиды и отчаяния.

Филипп был прав. После падения в море телефон стал работать хуже, чем раньше. Вчера вечером он тоже быстро сел и отключился. Явно не проживет долго, если это продолжится.

Я рассчитывала на него, а он подвел в критический момент.

Теперь остается надеяться на себя. И еще на то, что меня кто-нибудь найдет. Ребята рано или поздно должны будут идти по тропе обратно.

Но вдруг они вернутся другим путем, а я останусь в лесу одна?

Нет! Даже думать не хочется о подобном!

Если здесь водятся зайцы, то есть звери и покрупнее. Как минимум, лисы. А еще наверняка волки.

В лагере поговаривали, что они встречаются в заповеднике. Кто-то даже слышал вой в одну из ночей. От мысли об их зубах и когтях по спине начинает течь холодный пот.

Нельзя оставаться в лесу до темноты. Ни в коем случае!

Иначе я рискую лично познакомиться с этими ребятами. Они с большой степенью вероятности со мной расправятся, ведь ни убежать, ни залезть на дерево я не смогу.

Значит, сидеть здесь тоже больше нельзя. Да и хватит держать в реке ногу. Уже почти перестала ее чувствовать.

Я вытираю ступню полотенцем и обуваюсь, а затем медленно встаю, ухватившись за ствол соседнего дерева для опоры.

Пытаюсь идти. Однако ногу простреливает каждый раз, когда я переношу на нее вес. Получается перемещаться, только прыгая на второй ноге и цепляясь за ветки.

Нет… Далеко я так не уйду.

Что же делать?

Угораздило же отстать от группы, погнаться за зайцем и оказаться совершенно беспомощной. Беспомощной и одной.

Сейчас яркое солнце просвечивает сквозь зелень листьев, а речка весело журчит на пути к водопаду. Но пройдет немного времени, и все вокруг будет выглядеть уже не настолько приветливо.

Словно на быстрой перемотке я вижу, как рядом начинают сгущаться тени. Мир постепенно погружается во тьму. Мою личную, персональную тьму.

На глаза выступают слезы и хочется кричать. Даже реветь на весь лес, будто раненый зверь. Громко. Отчаянно. Что есть сил.

А ведь это идея! Вдруг кто-то услышит?

Я с огромным трудом добираюсь до тропинки, сажусь на крупный валун, складываю руки рупором и кричу:

— Эй! Кто-нибудь! Помогите! Я здесь!

Сразу никто не отзывается, но я продолжаю:

— Это Рита! Я здесь! Меня кто-нибудь слышит?!

Правда, в ответ получаю молчание. Лишь ветер слегка шелестит листвой, да река шумит за спиной. Ничего не меняется.

Может, надо идти по тропе за группой? Вдруг они ушли далеко? Если отправлюсь следом, будет шанс оказаться к ним поближе.

Поэтому я поднимаюсь с камня и прыжками добираюсь до старого раскидистого дуба.

Рядом с ним лежит длинная ветка. Я наклоняюсь и поднимаю ее. Кажется, крепкая. То, что нужно! Будет удобно опираться на нее при ходьбе.

С веткой путь становится чуть проще. Периодически я останавливаюсь и вновь кричу. Пока безрезультатно, но я не сдаюсь, хотя горло уже саднит.

И когда в очередной раз прикладываю ладони ко рту, замечаю впереди белое пятно. Оно быстро мелькает среди стволов деревьев, но вскоре становится ясно, что это человек.

Он выходит на дорожку передо мной, останавливается и на выдохе произносит:

— Рита…

— Фил!

Никогда не была настолько рада его видеть, как сейчас.

Глава 72

Теперь на мои глаза выступают слезы радости, а на лице расцветает улыбка.

Он услышал меня! Он нашел!

Филипп за пару секунд преодолевает расстояние между нами и хватает за плечи.

— Что с тобой? — произносит он, глядя на меня полными тревоги глазами.

А я вытираю со щеки покатившуюся слезинку, продолжая глупо улыбаться, и тихо отвечаю:

— Подвернула ногу.

— Сильно? Дай посмотреть! — Филипп усаживает меня на поваленное дерево. Я послушно позволяю ему снять кроссовок и осмотреть несчастную лодыжку. — Да тут отек! Приличный такой.

— Правда?

— Да. Сама взгляни.

И действительно — щиколотка выглядит покрасневшей и слегка опухшей. Филипп осторожно касается ее, и я вздрагиваю.

— Больно! — вырывается у меня.

— Возможно, это перелом, — обеспокоенно произносит он.

— Что?!

В горле мгновенно пересыхает.

Нет!

А как же танцы? Неужели я больше не смогу заниматься ими серьезно?

Перспектива оказаться в гипсе ужасно пугает. От одной мысли мороз идет по коже. Я никогда не ломала костей и не планировала начинать сейчас.

— Но это не точно. — Филипп вновь надевает носок и кроссовку на ногу. — Возможно, вывих или растяжение связок. Надо поскорее показать тебя врачу и сделать рентген.

— Ага… — слабо киваю я.

— Вот вы где! — раздается рядом голос Кости. Вскоре он подбегает к нам, а следом подтягиваются Настя, Дана и Миша. — Что произошло?

— Рита подвернула ногу, — отвечает Филипп вместо меня.

— Сильно?

— Она не может идти. Я доставлю ее к врачу.

— Боже… — в ужасе произносит Дана.

— Но все же будет в порядке? — спрашивает побледневшая Настя.

— Будем надеяться.

— Да ладно, не переживайте вы. — Я пытаюсь улыбнуться ребятам. — Может, это просто растяжение.

По крайней мере, хочется так думать. Растяжение — тоже крайне неприятная штука, но в любом случае лучше перелома.

— Скажите Коту, что мы возвращаемся, — говорит Филипп.

В следующую секунду он поднимает меня с бревна на руки. Играючи, словно перышко, которое совсем ничего не весит.

— Ох… — произношу я и обхватываю его шею для надежности.

Однако Филипп держит крепко и явно не собирается отпускать. Так, словно я для него — ни капельки не тяжелая ноша.

Правда, сквозь ткань футболки слышен подскочивший пульс. Мой тоже взмывает до самых небес, потому что между нами вновь не осталось никакой дистанции.

Я могу чувствовать тепло рук Филиппа, которые поддерживают меня и прижимают к широкой груди. Это тепло разливается по телу до самых кончиков пальцев, отчего боль отступает. Оно действует, будто анестезия.

— Позаботься о ней, — наказывает Костя Филиппу.

— Конечно, — кивает тот и уходит со мной на руках в направлении лагеря.

Когда мы удаляемся от ребят, я тихо произношу: