Терпеть тебя не могу (СИ) - Бокарева Мария
— Артём, — тихонько позвала, и я тут же отлип от дверного проема, к которому словно приклеился, залипнув в глупых мечтах.
— Привет, Милка, — улыбнулся, зацепившись с ней взглядом. — Как ты себя чувствуешь?
— Уже лучше. Думаю, что уже через неделю смогу вернуться в отряд, — легко повела плечом, присаживаясь на край кровати.
— Это хорошо, — задумчиво произнёс, аккуратно вложив ее руку в свою. И вот я уже ничего не слышал, ничего не видел, только чувствовал тепло ее кожи и тонул в бездне невыносимо красивых глаз, которые так запали в душу ещё в нашу первую встречу.
Помню, как стоял и любовался, с уверенностью полагая, что она влюбится в меня в этот же вечер, но все пошло не по плану. Кажется, в этот день влюбился я, но окончательно осознал это совсем недавно, когда понял, что могу ее потерять.
В том, что с ней произошло, есть и моя вина. Все верно. Это я втянул ее в это болото, где, помимо меня, обитало ещё одно чудовище. Я так слепо действовал, желая получить своё, что даже не позаботился об ее безопасности. Я должен был предусмотреть то, что с ней случилось, должен был огородить ее от любых действий со стороны Заливиной, но так увлёкся, что совсем потерял бдительность. И только это странное послание на дискотеке помогло мне вспомнить о том, что в этом лагере, среди нас, находится монстр, который прячется в хрупком, стройном теле одиннадцатиклассницы, и который однажды чуть не уничтожила чужую жизнь. Жаль, что дошло до меня это не сразу, а когда понял, было уже поздно. К н и г о е д . н е т
Я никогда не прощу себе этой ошибки и никогда не прощу этот поступок ей — девушке, чью жизнь я теперь готов превратить в ад. Я знаю, как легко покупается освобождение от закона. Знаю, поэтому даже не рассчитываю на то, что наша директриса, вместе со своей дочерью, получат справедливое наказанье и в полной мере ответят перед законом. В своей жизнь я привык рассчитывать только на себя, поэтому оставил это дело за собой. Мне уже удалось добиться через отца, чтобы ее мать отстранили от занимаемой должности хотя бы на время проверки, но саму Виталину ждали весьма значимые перемены. Ее слава разлетится по всему городу, ее будут презирать во всей области, на ней пожизненно будет стоять это клеймо, которое не позволит ей спокойно проживать эту жизнь. Я выверну себя наизнанку, буду грызть стены зубами, чтобы она никогда не перестала жалеть о том, что сотворила.
— Шолохов, ты меня вообще слушаешь? — выдернула меня из размышлений, когда я завис, наблюдая за тем, как раскрываются ее губы, когда она говорит, как наползает на щеки румянец, когда я на нее смотрю, и как глаза говорят о том, что я ей не безразличен.
НЕ БЕЗРАЗЛИЧЕН, твою мать, наконец-то!
На это я мог смотреть вечно. И боялся. Черт возьми, первый раз в жизни боялся сделать что-то не так, поэтому вел себя, как неуверенный в себе маразматик, который впервые оказался рядом с девушкой.
— Эм… Да! Так что там с тренировками? Когда, говоришь, можно будет еще раз увидеть твоё выступление?
— Боюсь, что в лагере я больше выступать не буду. Мама говорит, что танцы — это несерьёзно, и, знаешь, наверное, она права. Скорее, это хобби, чем настоящая профессия. Думаю, пока не поздно, мне стоит уделить больше времени учебе, а не скакать в лосинах по паркету.
— Я бы не был так уверен, Милка, — специально говорил медленно, наблюдая за тем, как она изучает меня из-под длинных ресниц. — Как минимум ещё к одном концерту тебе придётся здесь подготовиться. Уверен, это будет неплохим стимулом для того, чтобы поскорее пойти на поправку.
— Что ты имеешь ввиду? — непонимающе склонила голову на бок, пытаясь разглядеть в моей загадочной улыбке ответ на свой вопрос. — До конца смены осталось не так много времени, чтобы нашлось то, что могло бы повлиять на мое решение.
— А если я тебе скажу, что на этот концерт приедет Долматова?
— Что? — от неожиданности Алиса онемела, а потом неуверенно спросила, удивленно моргая. — Кто, ты сказал, приедет? Долматова? Если это шутка, то совсем неудачная.
— А я не шучу. Я отправил ей видео, где ты танцуешь, и теперь она готова приехать сюда, чтобы увидеть твоё выступление вживую.
— Ты шутишь, да? — недоверчиво скривила лицо, выдернув свою руку из моей ладони. — Шолохов, ты снова решил надо мной поиздеваться? Знаешь что? Ты… Ты… — она пыталась на меня кричать, но ее тихий голос так хрипел, что я сам почувствовал царапающую боль в горле, и не смог придумать ничего лучше, как обхватить руками ее щеки и в это же мгновение накрыть ее губы своими, заглушив эти мучительные звуки.
Сам от себя не ожидал, что сорвусь так внезапно. Я словно слетел с орбиты и замер, ожидая ее реакции. Но Алиса не оттолкнула, только дёрнулась, словно обжегшись, а потом слегка приоткрыла рот, позволив мне прижать ее к себе и продолжить этот поцелуй, от которого по венам побежали разряды, наполнив тело опасным напряжением, которое в любую секунду было готово разорвать меня на мелкие лоскуты.
— Я говорю правду, Алиса, — прошептал ей в губы, вибрируя от удовольствия. — И, кажется, есть кое-что ещё, в чем я должен тебе признаться.
Глава 47
Алиса.
Чувства настигали волнами, от его рук и прикосновений кружилась голова, а когда я почувствовала вкус его губ, то вовсе рухнула в какую-то чужую, необъятную галактику, где возникло непреодолимое желание остаться. Вакуум в голове и шум в ушах заглушили все мои мысли, и только его шёпот — тихий, таинственный, ласкающий горячим дыханием мои губы, прозвучал в сознании, как колокол среди ночи.
— И, кажется, есть кое-что ещё, в чем я должен тебе признаться.
В груди все сжалось до боли стиснув рёбра, а я замерла в ожидании его признаний, но он так и не успел мне ничего сказать, потому что именно в этот момент к нам в палату зашла Дарья и нарушила этот момент своим появлением:
— Ну все, Ромео, закругляйся, на сегодня посещений достаточно.
— Дайте нам ещё пять минут, — взмолилась я, сложив ладони у себя перед носом в умоляющем жесте.
— Алиса, твой организм ещё по-прежнему нуждается в покое, и если ты хочешь быстрее поправиться и вернуться в отряд, то, пожалуйста, давай будем соблюдать режим. Думаю, Артем тоже будет только счастлив видеть тебя здоровую на занятиях в учебном классе, а не на койке в лазарете.
— Мы все поняли, Дарья Александровна, — подскочил с места Артём, тут же приняв сторону медсестры. — Уже ухожу, — послушно согласился и повернулся ко мне, подарив одну из своих фирменных улыбок. — Выздоравливай, Милка.
Но я ничего не ответила, только взглядом поблагодарила за то, что только что случилось и, легко кивнув головой на на прощанье, улыбнулась, закусив в смущении нижнюю губу. Теперь, когда я узнала, что у меня будет ещё один шанс выступить перед Анной Долматовой, мне ещё больше захотелось покинуть эти больничные стены и, как можно скорее, приступить к тренировкам.
— Давайте уже свои лекарства, — расплылась я в улыбке перед заботливой медсестрой, словно сумасшедшая, до сих пор ощущая на губах послевкусие этого чувственного поцелуя. — Вы даже не представляете, Дарья Александровна, как сильно я теперь хочу вернуться в отряд, поэтому делайте со мной все, что хотите. Хоть пять… Хоть десять уколов ежедневно, лишь бы быстрее вернуться к танцам.
— Ну уж нет, милая моя, — закачала головой девушка, одним тоном смахнув с моего лица счастливое выражение. — Физические нагрузки первое время тебе будут противопоказаны.
— Как?
— А вот так! Твой организм ещё нескоро восстановится окончательно, и любая нагрузка вызовет только стресс у твоего иммунитета.
— Да какой стресс, Дарья Александровна? — возмущенно усмехнулась, искренне не понимая, какой вред мне могут нанести танцы. — Я с раннего возраста не пропускаю тренировки. Да для моего организма это пойдёт только на пользу. И вообще… Вы знаете, что для моего тела не придумаешь лекарства лучше, чем танец.
Но непробиваемая медсестра была категорически против моих планов, отбивая любые мои доводы своим твёрдым «нет». Только вот я была не готова отказываться от мечты и уже через несколько дней после выписки, отправилась в зал хореографии, начав свои тренировки с легких нагрузок. Честно говоря, мне самой было бы сложно ограничивать свои силы и без чужого вмешательства, моя легкая тренировка могла бы незаметно перейти в изнуряющую, но вот Инна Олеговна очень строго строго следила за каждым моим движением, а Шолохов, который, кстати говоря, не пропустил ни одной моей тренировки, как по таймеру четко контролировал время моей нагрузки.
