Запретные навсегда (ЛП) - Джеймс М. Р.

— О, черт… рука Макса касается моих волос, все его тело дрожит. — Черт, черт…Саша…

Он стонет мое имя, издавая гортанный звук абсолютного удовольствия, когда его член пульсирует у меня во рту, и мгновение спустя я чувствую горячую струю спермы на своем языке. Он кончает жестко и быстро, заполняя мой рот, и я судорожно сглатываю, продолжая сосать, наслаждаясь тем, как он явно растворяется в удовольствии от своего оргазма.

— Блядь… — Макс снова вздрагивает, его член подергивается на моем языке, когда я пробую на вкус остатки его спермы, а затем он медленно выскальзывает у меня изо рта, его глаза все еще закрыты в полнейшем блаженстве. — Это было чертовски невероятно…

Прежде чем я успеваю отдышаться, ощущая вкус его спермы на своих губах, Макс садится, положив руки мне на плечи. Одним плавным движением он опрокидывает меня на спину, склоняясь надо мной с тем же озорным выражением, которое, я уверена, было на моем лице раньше.

— Сейчас, — говорит он удовлетворенным тоном, — моя очередь завтракать.

***

Завтрак для Макса оказывается затяжным занятием, когда дело касается меня. Он заставляет меня кончить дважды, прежде чем, наконец, останавливается, выглядя слишком довольным собой, его рот и подбородок влажны от моих оргазмов. Я чувствую новую дрожь желания, когда он слизывает меня со своих губ, и спрашиваю себя, перестану ли я когда-нибудь испытывать к нему вожделение.

Надеюсь, что нет.

— Душ? — Спрашивает Макс, когда наконец отпускает меня, и я нетерпеливо киваю. Я чувствую себя липкой и вспотевшей после вчерашнего вечера и сегодняшнего утра, в лучшем смысле этого слова, но душ все равно звучит божественно. Не только это, но и то, что мы с Максом никогда раньше не принимали душ вместе.

Это оказывается настолько сексуально и романтично, насколько я могла себе представить. Никто нас не торопит, мы стоим под горячими струями, моем друг другу волосы и целуемся у кафельной стены, мыло стекает по нашим телам, мы как подростки, хозяйничающие в доме своих богатых родителей, такого опыта у меня никогда не было, и я знаю, что у Макса тоже никогда не было.

При других обстоятельствах, если бы моя жизнь сложилась по-другому, мне бы никогда не пришло в голову ждать одного особенного человека, чтобы заняться сексом. Я бы никогда не придавала этому такого значения. Но теперь, после всего, через что я прошла, тот факт, что я единственная, кого Макс когда-либо желал или с кем спал, тот факт, что он планировал провести свою жизнь в безбрачии до меня, заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Нет ничего удивительного в том, что он не хочет кого-то другого, кого-то более опытного, кого-то менее поврежденного. Нет ничего удивительного в том, что он чувствует себя в ловушке или фантазирует о том, что у него было раньше. Он мой, а я его, во всех отношениях, которые имеют значение, и теперь, когда я знаю, что он хочет остаться, у меня такое чувство, будто с меня свалилась тяжесть.

Мы ненадолго задерживаемся в душе, а когда выходим, завернувшись в полотенца, нас ждет приятный сюрприз; стопки свежей одежды, разложенной для нас на кровати. Поверх моей стопки лежит красное бикини, и я беру его, приподнимая бровь при виде Макса.

— Я чувствую, что это знак того, что у нас должен быть пляжный день.

Макс хмурится.

— Если только у Левина нет планов относительно того, как нам двигаться дальше…

— А если бы были, здесь было бы бикини? — Я киваю в сторону кучи одежды Макса. — Там что-то похожее на плавки.

Он заглядывает в стопку, вытаскивая одежду, на которую я указала.

— Ты не ошибаешься, — говорит он, хмурясь. — Я думаю это приглашение.

Я поднимаю бровь, и он смеется.

— На свидание, — уточняет он, — это намного лучше, чем другие варианты.

— Давай начнем с этого. — Я беру в руки другую половину бикини. — Худшее, что может случиться, это то, что Левин скажет нам переодеться, потому что на самом деле мы должны уезжать.

Я чувствую на себе взгляд Макса, когда переодеваюсь в купальник. В стопке также есть легкое прозрачное белое маскировочное платье, которое я надеваю поверх костюма, укладывая волосы на макушке. Я понимаю, что вся эта одежда, вероятно, принадлежит женщинам, которые останавливались на вилле Адриана, надеюсь, не женщинам, которых он убил, хотя я на собственном горьком опыте научилась не недооценивать ни одного из этих мужчин, но я не могу заставить себя беспокоиться. Какая бы ни была вереница любовниц у Адриана, это не моя проблема. Хотя, возможно, моя сестра могла бы ею стать, с усмешкой думаю я, когда мы с Максом выходим из спальни, направляясь обратно во внутренний дворик.

Все уже там, собрались за тем же столом, который теперь уставлен продуктами для завтрака и ингредиентами для Кровавой Мэри и Мимозы. Наталья удобно устроилась рядом с Адрианом, изящно скрестив под собой ноги, а Левин сидит с другой стороны, не отрывая глаз от своего омлета.

Они поднимают глаза, когда мы выходим, издавая дразнящие возгласы, которые больше подошли бы паре молодоженов. Я думаю, с точки зрения того, как все прошло, мы могли бы быть такими, сухо думаю я, когда мы с Максом занимаем свои места. Мы не поженились, но положили начало новым отношениям, которые для нас ничуть не менее серьезны и во многом напоминают новый старт.

— Какой у нас план? — Спрашивает Макс Левина, когда мы садимся, накладывая еду в наши тарелки. Наталья, подмигивая, подталкивает ко мне уже приготовленную мимозу. — Мы остаемся на месте? Надолго?

— По крайней мере, несколько дней, — говорит Левин, накалывая омлет вилкой. — Адриан сказал, что отправит с тобой охрану, если вы двое захотите спуститься и осмотреть пляж. — Он делает паузу, на его лице появляется слабая улыбка. — Я думаю, персонал, возможно, даже уже упаковал для вас корзинку для пикника, так сказать.

Я бросаю взгляд на Макса, на лице которого застыло удивленное выражение.

— Я не думал, что ты будешь такой расслабленный, — говорит он, приподнимая бровь. — Я удивлен.

Левин приподнимает одно плечо, слегка пожимая его.

— Я не думаю, что кто-нибудь выследит нас до Санторини, по крайней мере, какое-то время. Моя связь с Адрианом не афишируется, и это далеко не первое место, где они подумали бы искать. Я думаю, что при достаточной безопасности вы сможете провести некоторое время только вдвоем. Так сказать, — добавляет он.

Это похоже на сбывшуюся мечту, которую я почти ожидаю, что у меня отнимут, но это не так. После завтрака нам выдают пакет с продуктами для пикника и две маленькие бутылки вина. Макс перекидывает ее через плечо, берет меня за руку, когда мы выходим с виллы и спускаемся по извилистым улочкам Санторини, охрана Адриана незаметно следует за нами.

Это похоже на что-то из одной из моих самых смелых фантазий. Мы с Максом идем рука об руку, мир за пределами этого места и этого дня исчезает из наших мыслей, когда мы исследуем его, как любая другая пара на отдыхе, прикасаясь и целуясь, полностью забывая даже о безопасности. Город кажется почти волшебным, как мыльный пузырь, оберегающий нас, и позволяющий нам просто побыть самими собой в течение дня, когда нас больше ничто не сдерживает.

Мы спускаемся к пляжу, и я снимаю сандалии, зарываясь пальцами ног в песок, пока мы с Максом спускаемся к воде. Он расстилает одеяло, с которым нас отправили, ставит сумку, чтобы удержать ее на месте, и улыбается мне, прикрывая глаза от солнца.

— Ты собираешься залезть в воду? — Спрашиваю я.

Я бросаю взгляд на кристально чистую голубую воду.

— Как думаешь, она холодная?

— Есть только один способ узнать, но я слышал, что в это время года здесь хорошо. Но я в это время никогда не был. — Говоря это, он подходит ко мне, переплетая свои пальцы с моими, и это случайное прикосновение заставляет мое сердце учащенно биться.

Я не думаю, что когда-нибудь устану от самых простых вещей с Максом. Я не знаю, как я вообще могу принимать все это как должное после того, через что мы прошли.