Исцели меня прикосновением (СИ) - Грейси Анна

Парень заулыбался ещё шире, а я только сейчас заметил развернувшуюся вокруг моих друзей драму.

Левая девка рядом с Сашей, растерянная Кристина и боль в её глазах.

Я был в шоке.

По залу гремели аплодисменты, а Сашка громогласно твердил о том, что Кристина для него ничего не значит. Он обесценивал чувства, всё то, что овладевало ими обоими. Нежность, трепет, любовь. Он перечёркивал, и кидал к ногам, словно грязь.

Почему?

Я не верил своим глазам и пытался найти ответы.

Парень с экрана продолжал говорить, и только сейчас я подметил, что мне знакома обстановка, в которой незнакомец находился. Стиль хай-тек, огромное панорамное окно, необычная ваза в углу. Это была Сашкина квартира. Не было сомнений. На днях он похвастался нам с Владом о покупке, приобретенной за деньги, заработанные от соревнований. Эти зеленоватые стены с подсветкой, и модульная картина… Какого хера левый чел там забыл?

— …Я помог. На этом моя функция исчерпана…

Ложь. Сплошная дикая ложь в словах, во взгляде, в эмоциях. Но этого было достаточно. Даже я поверил. Он играл слишком правдоподобно. Но к чему весь этот спектакль?

Зритель известен, из Саши вышел отличный актёр, но кто режиссёр? Кто рушит судьбы, возомнив себя великим? Наслаждается созданным грандиозным шедевром. Кто стоит за всем этим?

— …одна из… — сквозь зубы произносит Саша, наверняка зная каким будет исход, а может именно этого он и добивался.

Дальше как в дешёвом кино: Кристинин удар, взбешённый Влад, хватающий и трясущий Сашу за грудки, её имя слетающее с моих губ. Кристина стала для нас кем-то большим, чем просто подругой, поэтому, наверное, как разъярённые волки вцепились за неё. Владка был в бешенстве. Во мне тоже закипало что-то страшное. Последовала ругань, маты, и ещё удары.

Снова аплодисменты.

Занавес. Спектакль окончен.

И что по итогу?

Окровавленный именник, с ниспадающей натянутой улыбкой и окончательно сломленная девчонка.

Два пострадавших. Два разбитых сердца.

У-ух, как хочется стереть эту дурацкую улыбочку и вытрясти всю правду. Только я лишь наблюдаю, за тем, как Влад наносит удар за ударам, а перепуганная Яна пытается его остановить. Саша даже не сопротивляется, получает некоего рода удовольствие. Мазохист. Лишь смотрит и смотрит туда, куда убежала Кристина.

Столько обречённости, столько сожаления в его глазах. Ох, сколько там тоски и боли, на разрыв, до сжатия в груди.

Отчаяние. Вот чем его накрывает. Бомбит не по-детски.

Дурак, что же он наделал?

— Влад, пожалуйста… — чуть ли не плача взывает Яна, цепляясь за рукав. — Хватит, вы оба в крови.

— Он заслужил… Заслужил! — шипит сквозь зубы. — Совсем головой поехал.

— Всё, харе. — оттягиваю Дракулу.

— Да ты же видел, видел ведь, что он вытворил. — дёргается в моих руках.

— Остынь, братка, он осознаёт.

— Да какой нахуй осознаёт? — нервный смешок вырывается из груди. — Ты только погляди на его идиотскую лыбу.

Ну да, Саша улыбается, пряча свои истинные чувства, наверняка, разрывающие его изнутри.

— Что теперь с ней будет? Ты об этом подумал, а, умник? Что будет с Кристиной? Осознаёт он…

— Перестань, Влад… — шепчет Яна, сдерживая слезы. — Пойдем.

— И ты туда же? — срывается на Яну, которая отшатывается и мотает головой. Она всё понимает, как и я. Не зря так нервно поглядывает то на меня, то на Сашу, который продолжает посмеиваться, запустив пальцы в волосы и запрокинув слегка голову.

— Не перегибай, Влад. — пытаюсь его утихомирить, иначе, не избежать ещё одной драмы, Яна ведь тоже в душе ранимая.

Фоном включается музыка. Гости вновь начинают танцевать, стараясь не замечать происходящего. Драки на вечеринках — привычное дело. Биты перебивают голоса, и всё то, что Влад хотел донести до Саши, остаётся не высказанным

— Да отпусти ты уже, — дёргается, проорав мне в ухо. — Я остыл. Мы уходит! Только на глаза мне пусть не попадается. Урод!

Хватает Яну за руку, переплетая пальцы, направляется к выходу.

В тот же момент Саша перестает смеяться, устало садится на диван, упирает логти в колени, пряча голову. Всё дёргает и дёргает себя за волосы, слегка раскачиваясь.

— Эй, друг… — приседаю напротив него, пытаясь как то достучаться, понять, разрулить ситуацию, но Сашка словно отрезан от всего мира. Не замечает ни кого и ничего. Лишь занимается самобичеванием и ведёт нудный монолог с самим собой. Шевелит губами, и всё шепчет и шепчет. Единственно, что доходит до моего слуха, когда песня стихает:

— Я убью эту мразь. Убью!

А затем оттолкнув меня, со сжатыми кулаками и с яростью в глазах срывается с места.

Глава 37

О чём обычно люди думают перед смертью? Вспоминают ли самые лучшие моменты из жизни или наоборот? А может мысли умирают вместе с душою?

Я раньше никогда об этом не задумывалась. Интересно, о чём думала мама? Она ведь знала наверняка, как близок был её конец.

Мамочка. Мне так тебя не хватает.

В голове пустота. Отключены эмоции. А в груди чёрная засасывающая дыра.

На мелком клочке бумаги пару строк. Расплывающиеся перед глазами буквы о чувствах, которые закопали живьём.

Сегодня ОН устроил им похороны.

Я стою на мостовой и смотрю вниз.

Вода так спокойна…

Мамочка, мне так хочется с тобой поговорить. Поделиться. Уверена, ты бы меня поняла, поддержала.

Мимо проносятся машины. Кто-то сигналит. Потоки ветра касаются кожи, обнимают ноги и пробираются под одежду. По телу проносятся неприятные мурашки.

Так зябко. Душа замёрзла.

А сердце… Его вырвали с корнями.

Достаю из маленькой сумочки, висящей через плечо, спички. Они и блокнот с ручкой вот уже четыре года мои преданные друзья.

Чиркаю разок, другой. Гипнотизирую пламя.

А ТЫ ведь и впрямь стал моим огнём… Саша.

Разрушительным, всепоглощающим, беспощадным огнём.

Правду говорят, что самую острую боль могут принести лишь те, кого по-настоящему любишь.

Подношу спичинку к листку и слежу за тем, как огонь съедает строки. Буква за буквой превращаются в пепел.

Так легко…

На сеансах у психотерапевта мы часто практиковали подобный метод. Она объясняла, что подобным способом я очищаюсь от всего плохого. Пишу на бумаге страшные воспоминания, негативные эмоции, не высказанные мысли и придаю их огню. Раньше это в какой-то степени помогало, на время становилось легче, только сейчас…

Это ничерта не помогает!

Любимый, что же ты наделал?

* * *

— Подождите ещё пару минут, — прошу таксиста, который битый час катает меня по городу. — Я ненадолго.

Покупаю билет на дневной рейс в город, в котором мы жили с мамой. Расплачиваюсь с вежливой кассиршей и вновь сажусь в машину.

— Куда теперь? — интересуется молодой водитель, всё время подглядывающий на меня с любопытством через зеркало заднего вида. Ещё бы, не каждый день увидишь девушку сжигающую что-то на мосту. Он даже вышел из машины и стоял неподалеку, наверное боялся, что я прыгну. Зря. Я очень дорожу своей жизнью.

Называю адрес по которому сейчас проживаю. Не очень хочется возвращаться в "холодный замок", но на данный момент у меня не остаётся другого выбора. Переночую, соберу вещи, наберусь немного сил, а утром в дорогу. Хочу уехать на пару дней подальше, к маминой могилке. Посидеть в тишине, поговорить, и понять как быть дальше.

— Всё в порядке? — не выдержав, интересуется водитель, остановившись на красном. — Знаете, вы меня напугали.

— Не стоит. Всё хорошо.

— У меня тоже был такой период в жизни. Думал всё, кранты. На стену лез, вены вскрыть хотел, только когда лезвие коснулось кожи, понял, она того не сто́ит.

Зачем он это мне рассказывает? Неужели у меня на лице написано, что со мной что-то случилось?

— Пострадал пол годика, а потом встретил Настюху. Жёнушку свою. — поднимает вверх правую руку, демонстрируя обручальное кольцо. Улыбаюсь. — У нас детки, ну вылитые Я.