Наталья Миронова - Возраст Суламифи
Пришла пораньше и выкрала у вахтера ключ от кабинета. Получилось легко. Все ключи на досточке пыльного зеленого бархата в рамочке висят. У вахтера на столе телефон. Нелли заранее набрала его номер на мобильном, а мобильный в сумочку спрятала. Вахтер кинулся отвечать – алё, алё, а в трубке никого. Пока он алёкал, Нелли сняла с доски ключ от кабинета главного, а вахтер и не заметил.
Отперла дверь и примерно таким же макаром вернула ключ на место, только уже по телефону звонить не стала, а как бы ненароком что-то смахнула с вахтерского стола. Прямо как в фильме про шпионов! Он кинулся поднимать, а она ключ на крючочек повесила. Всего делов.
Пошла будто бы в уборную переодеваться, а сама – шасть в кабинет к главному и заперлась изнутри. Он пришел. Нелли рванула платье и вмиг оказалась в одном только соблазнительном белье. Кружевной лифчик, кружевные крошечные трусики, кружевной пояс с резинками и черные ажурные чулки. «Секрет Виктории». Нелли вспомнила свою страшенную свекровь и мысленно усмехнулась.
Но ни черта этот секрет Виктории ей не помог. Нелли думала, Галынин сейчас бросится на нее как чумной и раздерет хрупкие кружева в клочья. Это было бы так эффектно и эффективно! В самом деле, на кой оно еще нужно, это кружевное белье, кроме как для того, чтобы разбудить в мужике зверя? Нелли даже сунула в сумку запасной комплект белья на всякий случай, чтоб не возвращаться домой голышом. Но оно не понадобилось.
Галынин поначалу остолбенел, но быстро пришел в себя. Вынул из кармана мобильник и вежливо спросил:
– Можно вас сфотографировать? – Ответа дожидаться не стал, щелкнул камерой и добавил: – Ну вот, теперь, когда ваш целлюлит запечатлен на веки вечные, можете одеваться. Или сейчас сюда ворвется толпа свидетелей?
– Как вы смеете так… так оскорблять? – тяжело задышала Нелли. – У меня нет целлюлита!
– Как же нет, когда я только и слышу, как вы с ним боретесь?
– Сволочь! – Нелли уже рыдала. – Скотина! Мерзавец! Мог бы мне подыграть, от тебя бы не убыло! Что, банкирша на сворке держит? А вот я скажу, что ты меня изнасиловать хотел! Бросился как зверь! – И она схватилась за кружевной лифчик.
– Ни один зверь на вас не бросится, что вы! – все так же невозмутимо успокоил ее Галынин. – Они очень разборчивы. Так что не надо рвать бюстгальтер на груди. Вам никто не поверит.
Лопаясь от негодования, Нелли застегнула и оправила на себе платье.
– Да, а как вы попали в кабинет? – остановил ее Галынин уже у двери. – Нет-нет, не отвечайте. Идите, не задерживайтесь.
Словом, попытка соблазнить Галынина закончилась для нее колоссальным унижением. А ключи от кабинетов после этого случая стали держать под замком. В шкафчике с застекленной дверцей.
Нелли решила поквитаться за пережитое унижение. Нашла продажного репортера, и он опубликовал в своей продажной газетенке статейку о том, что Галынина содержит жена-банкирша: именно она якобы финансирует из фондов банка его сомнительные постановки.
Нелли казалось, что она здорово подгадила и самому Галынину, и этой сушеной вобле – его женушке. Но ликование обернулось кошмаром. Прямо к ней на квартиру завалился какой-то жуткий амбал. Начальник службы безопасности банка.
Она решила все отрицать, но оказалось, что репортера они уже обработали, и он ее сдал. Ей стало очень страшно. Этот костолом мог и впрямь что-нибудь ужасное с ней сделать. Изуродовать, например. Хорошо, Полька взяла разговор на себя и сумела его уболтать, хотя родную мать при этом костерила так, что Нелли дала себе слово с ней потом разобраться.
– Уйди, – сказала она матери. – Я сама поговорю.
Нелли ушла в соседнюю комнату, но ей оттуда все было слышно.
– Простите ее, дуру старую, – говорила Полька начальнику службы безопасности. – У нее климакс подступает, вот и бесится. Хотите, она извинится и перед ним, и перед женой?
– Вера Васильевна Нелюбина, – пробасил амбал, – отказалась подавать в суд. Говорит: много чести. Так что с этой стороны, считайте, вам ничего не грозит.
– Ну а в чем тогда проблема?
– Задета репутация банка. Это нельзя просто так спустить на тормозах. У нас партнеры, клиенты. А если начнут вклады забирать?
– Из-за Нелькиной фигни? – недоверчиво спросила Полька. – Да такой заметкой, вы меня простите, подтереться – срам, не то что читать и панику поднимать.
Амбал басовито хохотнул за дверью. Видимо, шутка насчет «подтереться» ему понравилась. Но заговорил мрачно и строго:
– Вы, девушка, жизни не знаете. Тут фактически сказано, что банк неэффективно расходует фонды. И не из-за такой ерунды, бывало, паника поднималась.
Полька помолчала, подумала… У Нелли сердце замирало в груди.
– Вы можете подать в суд на газету. Потребовать опровержения. А хотите, мы сами опровержение напечатаем? С извинениями?
– Опровержение газета уже дала. – И амбал, судя по шуршащему звуку, протянул Польке газету.
– «…редактор, допустивший публикацию, основанную на слухах, распространяемых ревнивой, завистливой и неумной женщиной, наказан, репортер, принесший заметку в редакцию, уволен», – прочитала она вслух. – Но имя не названо. Что ж, спасибо и на этом.
– Суда не будет, – продолжал амбал, – нам лишняя шумиха не нужна. Мы с газетой уладили дело миром, большой штраф с редакции взяли. Разорительно большой, чтоб впредь неповадно было. Но где гарантия, что ваша мать не обратится в другое издание?
И опять Полька замолчала.
– Я не могу дать вам гарантию. Она сдвинутая на всю голову, по-хорошему, ей бы в дурке самое место, но вы же понимаете…
– Понимаю, – откликнулся амбал, – но и вы нас поймите. Мы не можем так рисковать.
– И что вы предлагаете?
– Пятьдесят тысяч долларов, – отчеканил амбал. Полька ахнула. – Это минимум, наш босс пятьсот требовал, Вера Васильевна его еле уломала.
– У нас нет таких денег, – сказала Полька.
Нелли ждала, затаив дыхание.
– Есть, – жестко отрезал амбал. – Квартира большая, машина. Я выяснял, ваша мать неплохо зарабатывает.
– Но еще больше тратит. Вы… вы не представляете. Моя мать тратит деньги, словно они ей в руки из крана текут. Если вы сделаете на нас такой начет, отдавать придется мне. А я студентка. По-вашему, это справедливо? А главное, ее это ничему не научит.
– Ну почему же? Мы можем арестовать ее будущие гонорары.
– Но это же только через суд? – уточнила Полька. – А в суд вы идти не хотите. Я вас очень прошу, на этот раз давайте оставим все как есть. Вы ее напугали. Я за ней пригляжу… ну… постараюсь. Пожалуйста, я вас очень прошу, – повторила она, – вы, конечно, можете арестовать ее гонорары, можете провернуть это дело по-тихому, но отольется все равно мне.
