Мэри Стюарт - Терновая обитель
Дальше я не читала. Но даже этот отрывок дал мне ответы на все вопросы, которые я собиралась задать Агнес Трапп.
Долгое время я не могла заснуть, пытаясь мысленно оправдать Агнес. В конце концов (говорила я себе), это всего лишь результат деревенского практичного подхода к животным. Для Агнес, как и для большинства жителей глухих английских деревень в сороковые годы, все дикие звери были паразитами. Кота терпели только потому, что он ловил мышей и птиц, пусть даже и малиновок. Собаку ― исключительно как сторожа Она, не задумываясь, свернула бы шеи моим домашним голубям, утопила бы бездомного Ходжа, а Рэга использовала для своих зловещих колдовских манипуляций. Я могла бы простить ее ― и ее сына Джессами, который делал все по ее приказанию, ― за рану, которую они нанесли собаке, но оставить бедного пса умирать медленной смертью от голода и жажды в подвале?! И все из-за этого мерзкого зелья…
Я так напряглась, оправдывая Агнес, что меня буквально стал бить озноб. Я говорила себе, что любовь к животным, которую я испытывала с раннего детства, на самом деле ― результат моего одиночества и отсутствия любви и материнской ласки. Мне всегда казалось, что животные намного надежнее и добрее людей, но это всего лишь мое мнение. Это я отличаюсь от большинства людей ― простых, общительных, со здоровым отношением к природе и животным.
Внезапно я вспомнила историю с кюре и кроликом. Наверное, он разводил кроликов для еды, и если ребенок сначала держал у себя кролика для забавы, а потом сам отдал его обратно, то этот кролик снова автоматически перешел в разряд «еды». Справедливо, не так ли? Я сама ем мясо. Неправильно тогда поступили не с кроликом, а с ребенком, со мной.
А моя мать и Ровер? Ее воспитывали в суровой семье новозеландских первопроходцев, вынужденных каждый день отвоевывать свою жизнь у новозеландского буша, где животные были прихотью и где среди бедности и постоянных лишений не было места сантиментам. Даже детей рассматривали в первую очередь как рабочую силу, поэтому сыновья всегда были более желанны, чем дочки. Все горести моего детства можно было, таким образом, понять и простить…
Вот так неожиданно получилось, что это мерзкое любовное зелье избавило меня от призраков далекого прошлого, отравлявших мою жизнь… Я вздохнула с облегчением и почувствовала, как в душу снисходят мир и спокойствие.
Когда же я наконец заснула, мне приснились не древние камни Стоунхенджа и не умирающие собаки, а голуби, летящие в синем небе, и Кристофер Джон, который улыбался и говорил мне: «Счастье в конце концов возвращается».
Глава 22
Поскольку эта книга вовсе не о черной магии, а простая (ну, скажем, довольно простая) любовная история, то по закону жанра необходимо, чтобы действие заключительных глав происходило солнечным летним утром.
Утро действительно было прекрасным ― солнечные лучи согревали прохладный утренний воздух, на траве блестела роса, а над рекой стоял белый туман. Но даже это утро не могло рассеять ту тяжесть в душе, с которой я проснулась. А когда я вспомнила, что мне предстояло сегодня сделать, я вынуждена была призвать на помощь все свое мужество. Только мысль о Рэге ― «недавно умершей или умирающей собаке» ― поддерживала меня. Я быстро справилась с утренней рутиной и быстро взбежала наверх, за книгой.
Я не собиралась давать ее Агнес, пока она не ответит мне на все вопросы и пока я не узнаю всей правды. Но даже после этого она не получит этот гнусный рецепт ― ни за что! Я вытащила листок пергамента и без малейших колебаний поднесла к нему спичку. Смыв пепел в раковину, я поставила книгу на полку в «кладовой» и пошла вниз ― готовиться к встрече с Агнес, пока у меня еще не пропала решимость. Всегда лучше встречаться с врагом на собственной территории и самому выбирать позицию для сражения с ним. Я никогда не была в доме Агнес, меня ни разу не приглашали внутрь, когда я останавливалась около их дома на пути из города, чтобы поговорить с Агнес. Я не хотела говорить в присутствии Джессами, и уж точно разговор нельзя было вести в дверях. Тогда я решила просто сказать Агнес, что я нашла книгу, которую она хотела посмотреть, но книга это ценная и такая старая, что лучше будет, если Агнес почитает ее в Торнихолде и спишет все рецепты, какие ей понравятся.
Потом, чтобы не тратить на Агнес весь этот чудный солнечный день, я съезжу в Тидворт и встречусь с мистером Мэйсоном, который взял себе тетиных голубей. Надо спросить его о записках. У меня возникла безумная догадка о том, кто мог послать вторую записку, но мне даже в мыслях не хотелось надеяться на это. И еще ― проезжая мимо Боскобеля, я могу встретить Кристофера Джона.
Я сделала себе пару сандвичей, поставила на багажник корзину с банкой моего ежевичного желе и поехала.
У дома Агнес состоялась первая проверка моего мужества и решимости. Агнес не было дома. Судя по всему, Джессами тоже отсутствовал ― на мой стук никто не ответил.
Я поставила банку с желе на порог и уже собралась было уезжать, как вдруг сзади меня раздался голос Джессами:
― Ой, доброе утро, мисс!
Мальчик вышел из дверей дома напротив. Дверь была открыта настежь, и я увидела маленькую чистенькую комнату, стол, накрытый красной клетчатой скатертью, медную решетку пылающего камина. У камина в старинном кресле-качалке сидела старуха, выглядевшая, наверное, вдвое старше своего возраста. Все напоминало Викторианскую эпоху ― камин, качалка, старушка с передником на коленях и шалью на плечах. Она улыбнулась мне и помахала рукой. Я тоже улыбнулась и помахала в ответ.
― Мамы нет дома, ― сказал Джессами, ― она вышла.
― А ты не знаешь куда?
― Она никогда не говорит, куда идет.
― А ты не видел, куда она пошла? К лесу?
― Не. К городу. ― Он махнул рукой в направлении Сэйнт-Торна.
― Она не сказала, когда вернется?
Мальчик покачал головой.
― Она ушла после завтрака. Ничего не сказала. Вы сделали желе, мисс?
― Да. Получилось просто здорово. Я принесла банку для тебя и твоей матери. Спасибо тебе за ягоды. Кстати, как рука?
― Лучше. Скоро совсем заживет.
― Вот и хорошо. Когда твоя мать вернется, передай ей, пожалуйста, что я нашла книгу. Скажи ей, пусть она приходит в Торнихолд, ладно?
― Книгу? ― Он выглядел удивленным. ― Мама будет читать книгу?
― Да, она знает, о чем идет речь. Просто скажи ей, что я нашла книгу.
Я взялась за велосипед. Бабушка снова помахала мне рукой, и я ответила.
― Скажи маме, что меня не будет часов до пяти, но потом пусть приходит, если хочет посмотреть книгу. Хорошо, Джессами? Не перепутаешь?
