Джо Истерхаус - Основной инстинкт
— Я любила тебя, — тихо проговорила она перед смертью.
* * *— Почему ты подумал, что у нее было оружие?
Над Ником Карраном стоял растерянный, обеспокоенный Фил Уокер. Гас Моран умер. Бет Гарнер мертва, а Ник Карран, казалось, превратился в зомби. Вокруг него суетилась оперативная группа — команда коронера, парни из Внутренних дел, полицейские, но Ник едва обращал внимание на толкотню вокруг.
— Что делала здесь Бет, черт побери? Что здесь делал Гас? — Фил Уокер безнадежно искал ответы на свои вопросы, но разговаривать с Ником было все равно, что обращаться к стене. — Что ты сам делал здесь, дьявол тебя возьми?
Сэм Андруз постучал Уокеру по плечу.
— Тут кое-что нашли, лейтенант.
— Что?
В руках, одетых в перчатки, полицейский из судебной команды держал плащ.
— Обнаружили на лестничной клетке, на пятом этаже. На нем были свежие пятна крови, в кармане лежал ломик для льда и парик.
— Ломик для льда?
Оперативник вытащил ломик из кармана.
— Да, — сказал он. — И вот, посмотрите.
Он вывернул плащ наизнанку. На подкладке были простеганы буквы: ПУСФ[9].
* * *Больше в Окленде делать было нечего, и полицейские направились через залив в Сан-Франциско, где в районе Приморья жила Бет Гарнер. Они заполнили дом, промчавшись к квартире Бет, точно солдаты морской пехоты, с боя берущие берег. Ник плелся вслед за ними, вспоминая слова, которые когда-то сказал ему Гас. Хрипловатый голос старого полицейского ясно раздавался У него в ушах, точно тот стоял рядом:
— Никогда не доводи до того, чтобы тебя прикончили, Ник. У тебя не останется никаких тайн.
— Лейтенант, — позвал Андруз. — Мы нашли оружие. Револьвер тридцать восьмого калибра. В шкафу, за книгами.
— Тут кое-что еще.
— Что?
— Фотографии, — сказал Андруз. — Фотографии Кэтрин Трэмелл.
Это, казалось, заинтересовало Ника. Он проследовал с Уокером в спальню. Верхняя полка серванта Бет, казалось, была посвящена Кэтрин Трэмелл. Там стояли экземпляры ее книг и много ее фотографий. Кэтрин в колледже, Кэтрин смотрит бокс, Кэтрин с Джонни Бозом, Кэтрин с Рокси.
Уокер повернулся к Нику.
— Вот, пожалуй, в чем дело.
* * *Поздно ночью группа Уокера собралась в сыскном бюро, все были возбуждены. Толкотт приказал, чтобы дело поскорее закрыли и к утру преподнесли ему на блюдечке с голубой каемочкой. Толкотт не хотел никаких неясностей; он сказал, что хочет выступить на пресс-конференции перед журналистами.
Плаш и светлый парик лежали на столе.
— Это ее размер. Здесь кровь Гаса, — проговорил Андруз.
— Должно быть, она услышала, что ты идешь, — сказал Уокер Нику, и выбросила улики.
Андруз прочел свои записи.
— Никакой комнаты под номером 405 в башне не было. Соседка Кэтрин по общежитию в первый год их учебы умерла. Она скончалась от лейкемии два года назад. У нас есть факс ее свидетельства о смерти.
— Что-нибудь еще?
— Да, — сказал Андруз. — Это важно. Баллистическая экспертиза показала, что из револьвера тридцать восьмого калибра, который мы нашли в доме Бет Гарнер, был убит Нилсен. Оружие не зарегистрировано. Сейчас специалисты проверяют, не из него ли был застрелен муж Бет в Салинасе. Ломик для колки льда — того же образца, каким расправились с Джонни Бозом.
Ник, казалось, ничего не слышал. Он все еще пребывал в оцепенении… радуясь, в глубине души, что Кэтрин осталась в стороне.
— Есть какая-нибудь связь между ней и Бозом? Андруз кивнул.
— Да. Врач-психиатр Джонни Боза заявил, что он знакомил их на рождественском приеме в доме Боза год назад. Сказал, что они после этого очень подружились.
Уокер похлопал Ника Каррана по плечу.
— Как трудно разобраться в людях, а? Даже в тех, которых ты, кажется, прекрасно знаешь.
Это был не единственный благожелательный кивок начальства, в тот вечер Толкотт преодолел гордыню и пожал Нику руку.
— Поздравляю, Карран, — сказал он сквозь зубы.
Глава двадцать первая
Несмотря на то, что Толкотт хотел провести тщательно подготовленную конференцию на следующее утро, слухи о новой волне убийств просочились к журналистам. Сообщения о трагедии в Окленде прозвучали в ночных выпусках круглосуточной службы новостей, которые слушали только изнывающие от бессонницы страдальцы, совы, информационные фанатики и… Кэтрин Трэмелл.
Когда Ник наконец вернулся домой, Кэтрин ждала его у двери его квартиры. Она была не накрашена. И выглядела молодой, свежей, беззащитной и встревоженной.
Ник пустыми глазами посмотрел на нее.
— Я не могу это позволить себе, — сказала она. — Не могу позволить себе беспокоиться о тебе. Не могу позволить себе любить тебя. Не могу… не могу.
Ник подошел к ней, обнял ее и прижал к себе. В глазах ее стояли слезы.
— Я не хочу этого. Пожалуйста. Я не хочу. Я теряю всех. Я не хочу потерять и тебя. Не хочу…
Ник сильнее прижал ее к себе, вошел с ней в квартиру и провел ее в спальню. Он нежно раздел ее и заботливо уложил в постель, потом наклонился и стал Целовать ее лицо, груди. Она обвила его руками за шею и привлекла к себе, прильнув к нему обнаженным телом.
Он упал на нее, слился с ней и трепетно, осторожно, чуть-чуть стал ласкать своей плотью ее лоно. Слабый лучик света упал на ее глаза, в которых блестели слезы.
Они вместе пришли к финалу, мягкие волны эротического блаженства бились в них, нарастая, порождая чудодейственную радость, скрашивая молчаливые, печальные часы ночи.
Потом они тихо лежали рядом в постели. Ник смотрел в потолок, к которому медленно струился дым от его сигареты.
Кэтрин свернулась калачиком и откатилась от него, спрятав лицо.
— Что мы делаем сейчас, Ник? Он подумал и ответил:
— Трахаемся как кролики. Разводим нечесаных паршивцев. Весело живем-поживаем.
Кэтрин еще отодвинулась от него, она лежала теперь на боку на самом краю постели, ее волосы свесились, руки почти касались пола. Лицо Кэтрин вдруг стало пустым. Она повернулась к Нику и прямо посмотрела ему в глаза.
— Я люблю тебя, — прошептала она и страстно, призывно поцеловала его.
Она толкнула его на спину, села на него, широко расставив ноги: высокие груди напряглись. Она наклонилась и поцеловала его снова, ее волосы закрыли их лица золотистым занавесом. Она осыпала его глубокими, жаркими, влажными поцелуями. Ник перевернул Кэтрин на спину и сильно, легко вошел в нее.
Он весь растворился в этом блаженном миге, повинуясь лишь зову тела. Он отдался отчаянной страсти; ему и в голову не приходило, что у него под кроватью спрятан тонкий ломик для льда со стальной рукояткой.
