Кэтрин Куксон - Болотный Тигр
Женщина ослабила хватку, и Розамунда повалилась на подушку. Повернув голову набок, она украдкой позволила жидкости вытечь из уголка рта, хотя и не полностью. Ее тотчас снова заставили сесть. Она поперхнулась и закашлялась. Женщина залилась демоническим смехом.
– Кашляй, кашляй, так мне легче поить тебя!
Она приблизила лицо и прошипела:
– Скоро ты уснешь. Станешь такой же, как она. Перестанешь соображать, что с тобой творится Правда ведь, тебе уже сейчас лучше, спокойнее? Ну, милочка, разве я плохо с тобой обращаюсь?
Розамунда смежила веки. Что бы ее ни заставили проглотить, это пока не подействовало. Женщина отпустила ее, и Розамунда думала, что снова ударится головой, но, как ни странно, ничего не почувствовала. Ее начало мутить; закружилась голова. По венам струилось тепло. Хотелось встать, выйти на свежий воздух… Но инстинкт самосохранения велел ей оставаться на месте.
Сколько она пробыла в неподвижном состоянии? Неизвестно. В каюте было темно, но Розамунда догадалась женщина стоит на коленях и что-то ищет на полу. Потом она встала и направила на Розамунду фонарик – та успела закрыть глаза, а когда снова открыла их, в каюте, кроме нее, никого не было. Катер качнулся; Розамунда поняла: женщина его покинула.
Она немного подождала и вдруг удивилась: почему ей не страшно? Та женщина не зря обещала, что ей станет легче. Действительно, всем существом Розамунды владел странный покой. Ей хотелось только одного – лежать и ни о чем не беспокоиться. Тело приятно занемело.
"Очнись! Очнись! Очнись!" – услышала она голос Майкла, но самого Майкла рядом не было. "Встань, встань, встань!" Слова пробивались, словно сквозь вату. "Вставай!" Розамунда села на койке; ноги оказались в воде. Катер тонул! Ее кольнула страшная догадка: женщина вынула затычку! Но где же она? Где преступница? Пошла искать Майкла. "Немедленно вставай!"
Розамунда ощупью поискала дверь, ведущую в носовую часть судна, и наконец нащупала ручку. Протиснувшись в крохотную каморку, она зашарила руками, но первыми коснулись Сюзанны ее ноги. Бесчувственное, отяжелевшее тело девочки было уже наполовину в воде. Розамунда схватила ее за шиворот и, протащив через всю каюту, выволокла на палубу. Дверь каюты оказалась не на запоре, но туго открывалась из-за напора прибывающей воды. Злодейка была так уверена в успехе, что даже не потрудилась запереть ее. Вода доставала Розамунде до колен, а девочке – до шеи. Передняя часть катера полностью ушла под воду. Розамунда пыталась взять девочку под мышки, но у нее не было сил. Кружилась голова. Она опять ухватила Сюзи за шиворот и, прислонив ее к борту, стала вглядываться в темноту. Камыши отдалились – теперь до них было несколько ярдов.
Впоследствии, сколько бы Розамунда ни пыталась, она так и не смогла вспомнить, как ей удалось перетащить девочку через борт и, положив на спину, дотащить до берега. Единственным, что она запомнила, было благодарное чувство, когда она – всего после нескольких гребков – достала ногами, а затем и животом, дно. Она поволокла Сюзи через камышовые заросли, но вдруг заметила, что голова девочки находится под водой. Розамунда перевернула ее на живот – так оказалось еще хуже, и пришлось снова переворачивать ее на спину.
В голове стучало. И это странное чувство покоя, полной умиротворенности… Хотелось лечь и забыться сном, но Розамунда продолжала ползти дальше, дальше от воды – и тащить ребенка. В горле Сюзи забулькало – вот-вот захлебнется. Тогда Розамунда снова положила ее на живот – уже на землю. Бедняжка, сейчас ее вырвет.
Розамунда отдыхала, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Ах, как хочется спать! "Очнись! Очнись! Очнись!" – это Майкл зовет ее. "Поднимайся сейчас же, слышишь?" Розамунда подтянула колени и пошарила рядом в поисках Сюзи. Какая вязкая почва… И все-таки это уже земля!
Необходимо предупредить Майкла! Майкл… Майкл… Но она смертельно устала. Розамунда оставила девочку на берегу, а сама стала карабкаться вверх. Она поднималась, шаталась, точно пьяная, скользила и скатывалась обратно. Снова отдыхала, подложив руку под голову. В мозгу стучало: "тук-тук-тук… Вставай! Вставай! Вставай!" Она добралась до пруда, и гуси вновь загоготали, выражая протест, а несколько уток испуганно выглянули из своих гнезд среди камышовых стеблей.
Майкл! Майкл! Розамунда несколько раз прошептала это имя и обрадовалась: она снова могла говорить, хотя бы и шепотом. Ах, если бы ей удалось крикнуть! Майкл! Майкл! Господи, она и сама-то еле слышит…
Розамунда обнаружила, что стоит – с высоко поднятой головой и раздувающимися ноздрями. Чем это пахнет? Совсем незнакомый запах… Одновременно исчезло чувство неестественного покоя. К Розамунде вернулся темный, первобытный страх; ей вдруг показалось, что она перестала быть собой. Весь ее прежний мир в одночасье рухнул, разлетелся вдребезги, но осталось что-то главное, глубинное, может быть, даже запретное, уходящее корнями в далекие времена. В какую-то долю секунды Розамунда поняла, почему ребенок бился в истерике. На эту долю секунды она сама стала ребенком и обладала сверхъестественным чутьем, таким острым, что это казалось совершенно невыносимым. Каждой клеткой, каждой порой своего существа она впитывала в себя запахи и звуки – в то время как на самом деле в мире царила полная тишина и рядом никого не было… кроме той женщины – она трясла ее за плечи и тащила в сторону от тропы… куда? И вдруг Розамунда поняла: ее тащат к дайке, к расчищенному от камышей краю – ноги цеплялись за обрезки стеблей. Глубокая трещина в земле затянута топким илом – там будет мягко, она не почувствует боли, просто провалится и уснет. Страха больше не было: Розамунда достигла той грани бытия, за которой кончаются страх и страдание.
В это мгновение женщина с силой толкнула ее, и она стремительно полетела вниз, хватаясь руками за воздух. У нее по-прежнему не было сил кричать. Теперь она отдохнет.
Тихо… Невероятно тихо…
И внутри, и снаружи…
* * *Тишина… И еще – тошнота. Господи, до чего ж ей худо!
– Выпейте это, дорогая.
Розамунда мотнула головой и крепко сжала губы.
– Ну же, откройте рот!.. Вот и умница.
– Меня тошнит.
– Скоро полегчает. Поспите немножко. Тишина… Розамунда открыла глаза и, увидев ту женщину, вскрикнула.
– Розамунда! Рози! Это я, Дженнифер! Дженнифер… Иной разрез глаз, иная линия рта… натуральная блондинка… ее сестра Дженнифер.
Тишина…
Когда она снова открыла глаза, над ней склонился Генри Морли, а за окном ярко светило солнца Отец ласково отвел прядь волос у нее со лба.
– Бедняжка Рози! Тишина…
– Попробуйте выпить чаю. Теперь откройте глаза. Вот и замечательно.
