Аманда Эшли - Свет во тьме
Он кивнул, слишком пристыженный, чтобы говорить.
Она присела на край кровати и изучала его огромными, невинными глазами.
— Каков же твой возраст, Габриель?
— Я родился зимой 1502 года.
Она призадумалась на миг.
— Но ведь это значит, что тебе должно быть…
Он кивнул:
— Триста восемьдесят четыре года.
Это было невозможно, непостижимо, и все же Сара чувствовала, что это правда.
— Ты всегда говорил, что слишком стар для меня.
Она вдруг рассмеялась, судорожно, как в истерике.
Габриель наблюдал за ней из-под полуприкрытых век, чувствуя в душе смятение. Он так любил ее, дал ей два раза свою кровь, а теперь вот взял кровь у нее. Хотя он и не забрал у нее крови достаточно для того, чтобы приобщить к своему мрачному миру, но между ними теперь существовала связь, разорвать которую было невозможно.
Сара беспомощно смотрела на него, пока ее истерический припадок не разрешился слезами. И тогда он привлек ее к себе, зарываясь лицом в волосы. Она почувствовала, как вздрагивают его плечи, и поняла, что его тоже сотрясают рыдания.
— Габриель? — Она отстранилась, вглядываясь в него и желая успокоить, забывая о собственном отчаянии.
В уголке его глаза висела, готовая сорваться, странная, окрашенная кровью слеза. Очень нежно она промокнула ее уголком простыни и глядя на красное пятно, расплывшееся на белом полотне, впервые осознала в полной мере весь ужас происходящего.
Он был вампиром.
Бессмертным.
Он был из тех существ, что засыпают на день в гробах, пробуждаясь к вечеру для охоты за кровью.
Габриель — вампир.
В ее глазах отразился ужас понимания. Сара вспомнила историю их дружбы.
— Так вот почему я никогда не видела, как ты ешь, — отметила она бесстрастным тоном. — И по той же причине я никогда не видела тебя днем. Теперь мне ясно, почему так быстро зажили твои ожоги.
Она чуть не задохнулась от внезапного осознания того, что ее ночные кошмары оказались вещими. Перед ней был монстр, и вслед за ним в ее сознание ночью врывался целый сонм чудовищ из того страшного мира, к которому он принадлежал так же, как и они. Все это было совсем недавно…
— Да, все так и есть, — безжизненным тоном произнес он. — Взгляни на меня, Сара. Что ты видишь?
— Я вижу человека, которого люблю, — твердо произнесла она, и он не увидел в ее глазах и тени сомнения.
Габриель тряхнул головой, будто освобождаясь от наваждения.
— Нет, Сара, я не человек и существую, а не живу. Года идут, но я не старею. Пойми это и прими.
Она недоверчиво взглянула на него, удивляясь, почему больше не боится. Черты его лица выражали печаль, в глазах отражались унижение и боль, большая, чем доступно почувствовать смертному.
— Презираешь ли ты меня? — спросил он.
— Нет.
— Но боишься?
— Чуть-чуть.
— Я никогда бы не повредил тебе, дорогая. Верь этому. И если ты не веришь моим словам, то проникни в мое сознание, прочти там, что это правда.
— Проникнуть в твое сознание? Как это?
— Мы связаны, Сара. Это кровная связь. Если ты попробуешь, то сможешь прочесть мои мысли.
— Поэтому я слышала, когда ты звал меня?
Стискивая руки от напряжения, он кивнул, глядя, как она пытается связать воедино отдельные куски.
— Ты брал прежде мою кровь?
— Нет.
— А, понимаю… ты дал мне свою… — Это было не вопросом, скорее, утверждением, и все же она напряженно ждала его ответа, ощущая каждую секунду неумолимо бегущего времени.
— Да.
— Когда я была обожжена, — догадалась Сара. — Поэтому я так быстро поправилась. Ты дал мне свою кровь, и я стала сильной. Поэтому я научилась ходить…
— Да.
— Но ведь тогда это случилось не в первый раз, верно? Впервые ты дал мне кровь, когда я отказывалась есть из-за того, что потеряла тебя… Я помню, как ты пришел ко мне тогда, той ночью… Я думала, это сон… Но это было правдой, да?
— Да.
— Ты спас мою жизнь. Дважды.
— А теперь ты спасла меня от того ничтожества, в котором я пребывал.
Он хотел прижать ее к себе, зарыться в сладкое тепло волос, но не мог решиться на это. Несмотря на кровную связь, Габриель продолжал чувствовать бездну, разделявшую их.
Губы у Сары пересохли от волнения, она никак не решалась задать ему самый главный вопрос, угнетавший ее.
— Я теперь тоже вампир?
— Нет! — поспешно выкрикнул он. — Я бы никогда не позволил себе провести тебя через такое, Сара. Ты должна верить в это, даже если не веришь всему остальному.
Габриель увидел, как прояснились ее глаза, и словно кинжал вонзился ему в сердце, так сильно он ощутил свою оторванность от нее и мира людей.
— Сара… — Он глянул через приоткрытую дверь и встал с постели. — Кто-то пришел.
— Морис, — сказала Сара, поднимаясь. — Я забыла, что он должен прийти.
— Иди к нему.
— Ты будешь здесь, когда я вернусь?
— Нет, отправлюсь в Испанию.
Она смотрела на него, желая удержать и боясь того, что он останется. Вампир. Даже мысль об этом была страшной, отталкивающей, непостижимой.
Не успев ответить, она услышала стук в дверь.
— Будет лучше, если ты выйдешь к нему, пока он еще не успел выломать дверь, — холодно сказал Габриель.
— Не уходи, — попросила она, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.
Открыв Морису, Сара заставила себя улыбнуться.
— Добрый вечер, Морис.
— Сара. — Он нахмурился. — Ты не одета, — сказал он, пораженный ее растрепанным видом. — Я слишком рано?
— Нет, я опоздала. Заходи и садись. Хочешь немного вина? Я буду готова через минуту.
— Поторопись, дорогая. Мы ужинаем в семь.
— Успеем.
Она помедлила у дверей спальни и, сделав глубокий вдох, вошла.
Габриель стоял у окна и оглянулся через плечо, когда она закрыла дверь.
«Теперь он вовсе не похож на демона», — подумала она. Страшный кровавый блеск ушел из его глаз, кожа не была больше похожа на старый пергамент. Перед ней снова стоял ее Габриель, добрый, мужественный, неотразимо привлекательный. Ей вдруг захотелось оказаться в его объятиях, услышать, как он шепчет ее имя, ощутить вкус его поцелуев. Человек он или монстр, но она любит его и будет любить всегда.
Габриель смело встретил ее взгляд, хотя теперь ему нелегко было сделать это. Ведь
Совсем недавно она видела все его ничтожество и обреченность, узнала, кто он такой-вампир, демон, существо мрака, выходящее к ней из склепа.
Он хотел обнять ее.
Он хотел, чтобы она ушла.
— Тебе что-нибудь надо, Сара?
— Я… здесь Морис. Мы договорились пойти поужинать вместе.
