Кэтрин Мэлори - Ночной обман
Трейси, покончив наконец с обязанностью хозяйки встречать и приветствовать гостей, села рядом с Наташей на длинный диван возле окна.
— Знаешь, дорогая, когда я предложила тебе платье, в котором сама впервые вышла в свет, я и не представляла, что оно будет выглядеть на тебе так потрясающе! Перед тобой не устоял бы и сам император Александр.
— Все дело в аксессуарах, — слабо улыбнулась Наташа. Она присмотрелась к замшевому платью подруги и шитому бисером обручу для волос. — А почему ты решила одеться, как принцесса индейского племени?
— Как тебе сказать… Отчасти потому, что у меня прямые черные волосы, отчасти… — она хитро улыбнулась, — причина вон в том Джеронимо!
Она исподтишка показала пальцем, и Наташа разглядела у стойки бара некоего Индейца сногсшибательной внешности.
— Кто это?
— Уоррен, банкир, — призналась Трейси. — Он без ума от меня, и, честно говоря, я не уверена, что сама в него не втрескалась.
— Поздравляю! Я так рада за тебя!
— Как бы я хотела ответить тебе тем же! С тех пор, как вы расстались с Марком, ты несчастлива, правда?
Наташа молча кивнула. При одном упоминании имени Марка на глаза наворачивались слезы.
Трейси отхлебнула коктейль с текилой и с тревогой оглянулась по сторонам, — Солнышко, ты просто этого не допускала. Расслабься! Никогда не знаешь, кто может подвернуться!
Наташе был нужен только один мужчина, но он в Париже. Там уже минула полночь, и ее одолевали мысли о Марке. Как-то он отпраздновал Новый год? Кого он сейчас развлекает своими захватывающими историями и пленяет светским шармом? Наверняка она прекрасна и в эту самую минуту всем своим видом выражает безграничное восхищение… При этой мысли Наташа поморщилась от боли.
— Наташа, не думай о нем. У меня просто сердце кровью обливается, когда я вижу твои страдания! Почему бы тебе не присоединиться к гостям? Ты сидишь одна вот уже целый час!
— Прости, если я обуза на этой вечеринке, — извинилась Наташа. Возможно, мне стоит уйти домой.
— Ни в коем случае! Я хотела сказать… до полуночи ты по крайней мере останешься? Ну же, Наташа, мне будет очень жаль, если я не смогу выпить с тобой шампанского под бой часов! — взмолилась подруга.
— Спасибо, — улыбнулась Наташа, — обещаю тебе, что уж до этого времени я дотяну.
— Слава Богу! А теперь, почему бы тебе не подойти к бару и не познакомиться с Уорреном? Он вполне безобиден. Только, пожалуйста, не пей слишком много, слышишь? — предостерегла она. — Ровно через час мы будем открывать шампанское.
Кивнув в знак благодарности, Наташа поднялась и направилась к бару, а Трейси в это время пошла встретить запоздавших гостей. Уоррен, как только ему удалось оправиться от потрясения при взгляде на столь открытое Наташино платье и взять себя в руки, оказался на редкость симпатичным парнем. Он был довольно тихим, но явно удачливым и уверенным в себе. Наташа подумала, что он как нельзя лучше подходит Трейси.
— Должен сказать, у вас совершенно потрясающее платье! — воскликнул он в конце концов, так и не поборов искушения скользнуть взглядом ниже. Глубокий вырез проходил поверх груди, дразняще приоткрывая соблазнительные округлости.
— Вы удивитесь, но это платье Трейси! — усмехнулась Наташа. Ей понравилась его честная мужская реакция. — Это старое платье, в котором она когда-то дебютировала в свете.
— Она надевала такое в свет? Боже правый… — Он покачал головой, но потом его лицо осветила теплая улыбка. — Наверное, я не должен удивляться. Эта женщина способна на все!
Судя по всему, он не испытывал неудовольствия при этой мысли.
— Расскажите, чем вы занимаетесь? — спросил Уоррен.
— В данный момент ничем. Я работала на одного торговца картинами, но его галерея закрылась. Сейчас я осматриваюсь в поисках нового места.
Наташа поднесла к губам стакан белого вина с содовой. Истина заключалась в том, что она не слишком усердно искала работу. Пока девушка ограничилась тем, что без всякой системы посетила несколько агентств по трудоустройству. Везде ей было сказано примерно одно и то же: положение всюду тяжелое, ну а если у вас степень магистра истории искусств…
Наташе было все равно. Карьера, казавшаяся ей раньше такой важной, вдруг разом потеряла всю привлекательность. Перспектива работать как проклятая в какой-нибудь галерее или печатать сопроводительные бумаги для предстоящих выставок, сидя в тесной конторе какого-нибудь музея, не привлекала ее так, как привлекало само искусство. Вот если бы она могла более непосредственно работать с картинами, как Марк, например…
Наташа резко пресекла нежелательный ход мыслей и вновь переключила внимание на Уоррена.
— По-моему, вы с Трейси — замечательная пара… индейцев, — проговорила она.
— Спасибо. Одеться одинаково было ее идеей. Кстати, — произнес Уоррен заговорщическим шепотом, — а вы заметили свою пару? Он вон там, у окна, и уже минут десять не спускает с вас глаз.
Вздрогнув, Наташа посмотрела в сторону окна. Там, на фоне панорамы Манхэттена, высокий и прямой, совершенно неотразимый в роскошном военном мундире красного цвета, одиноко восседал Марк.
Наташа ошеломленно замерла. Его глаза, поражавшие своей пронзительной голубизной даже на таком расстоянии, пристально смотрели прямо на нее. На Марке были белые брюки для верховой езды и высокие, начищенные до блеска черные ботфорты. Костюм довершала черная, украшенная медалями бархатная лента, которая пересекала широкую грудь. Он был вызывающе красив!
— Я… Ох… — Наташа нервно обернулась опять к Уоррену, но тот исчез. Трейси тихонько увела его прочь.
Марк поднялся во весь свой внушительный рост. Он выглядел пугающе, казалось, он слишком привлекателен, чтобы быть реальным. Когда он целеустремленно двинулся в ее сторону, прокладывая путь в толпе гостей, Наташе едва не пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. И вот Марк был уже рядом, и она услышала его хриплый шепот.
— Наташа…
При звуке знакомого глубокого голоса по телу девушки пробежала дрожь. Господи, просто невероятно, до чего он прекрасен! И как больно его видеть. Оказывается, раны, которые она начала было считать заживающими, все еще свежи. Ей вдруг захотелось плакать, и она рассердилась на себя за эту слабость.
Ком в горле мешал говорить.
— За-зачем ты здесь?
— По-моему, это очевидно. Я здесь для того, чтобы увидеть тебя.
— Зачем? Что еще тебе может от меня понадобиться? Ты больше надо мной не властен: у меня уже нет работы, за которую нужно бороться. Якоб арестован, и…
— Я знаю, — оборвал ее Марк, давя в пепельнице сигарету. — Трейси мне рассказала.
