Элизабет Лоуэлл - До края земли
Она попыталась избавиться от боли и недовольства, разрывавших ей душу. Сейчас самое лучшее освещение, позволяющее фотографировать “прелест-ные” картинки для “прелест-ного” и недалекого поэта.
Но фотоаппараты, как и сердце Кэт, остались вне пределов досягаемости, на изящном черном судне, принадлежавшем пирату, который не понимал, что такое любовь, и признавал только власть денег.
* * *Трэвис ходил взад и вперед по палубе “Повелительницы ветров” под лучами жаркого солнца. Солнце никак не хотело покинуть неровную полоску земли и заползти выше в безоблачное небо Южной Калифорнии. Время шло так медленно, как будто было цепями приковано к палубе. Но какие бы цепи его ни удерживали, назначенный час все равно наступит.
Взглянув на длину отбрасываемой предметами тени, Трэвис понял, что Кэт скоро приедет за своими проклятыми фотоаппаратами. Они значили для нее гораздо больше, чем все остальное в жизни, не говоря уж о Трэвисе Дэнверсе. Он намеревался встретить Кэт на палубе, но не мог положиться ни на себя, ни на нее. Трэвис не забыл быстрый и грациозный прыжок с кормы судна.
Это воспоминание все еще приводило его в бешенство. Ведь он не дотронулся до нее и пальцем, а она все же сбежала, нырнув с леера. Кэт сбежала, будто Трэвис был ничуть не лучше ее бывшего мужа-пьяницы. Но тот человек бил ее, и она вышла за него замуж совсем юной и неопытной.
“Черт возьми, она вела себя так, словно я отхлестал ее плеткой. А между тем я всего лишь предложил ей денег, чтобы она не загоняла себя в гроб своей работой. Этих денег было бы достаточно, чтобы она немного насладилась жизнью вместе со мной”.
Конечно, ему не удалось завуалировать свое предложение и перехитрить Кэт. Впрочем, с ней этот номер вряд ли прошел бы. Каждый раз, когда Трэвис заговаривал с Кэт о том, сколько нужно денег, чтобы в ее жизни освободилось время и для него, она либо становилась глухой, либо злилась.
Он всю ночь пытался понять, почему Кэт так непреклонно отказывается от денег, если не собирается выходить замуж. Даже сейчас, злой и расстроенный, Трэвис сомневался, что эта женщина задумала выйти за него замуж. Вот разве что она великолепная актриса. Когда он высказал подозрение, что Кэт хочет надеть на палец обручальное кольцо, ее изумление было таким же искренним, как и возмущение, с которым она вылетела из каюты.
“Ну и трахай себя сам, Ти Эйч Дэнверс, если, конечно, тебя устроит цена!”
Его мысли всю бессонную ночь крутились вокруг опасной, но заманчивой перспективы. А что, если Кэт не актриса? Вдруг ей действительно доставляет удовольствие находиться рядом с ним?
Тревожный колючий холодок зашевелился в груди Трэвиса. Вчерашний вечер не внес в их отношения ничего нового, и теперь он понимал, как сильно ему хотелось поверить словам Кэт. Осознание силы этого, желания так потрясло его, что Трэвис уже не мог положиться на свой здравый смысл. Он не знал, притворяется ли Кэт, а его безудержно влекло к ней.
“Она сказала, что не хочет выходить замуж. Да черт возьми, она утверждала это. Почему бы тогда не поступить так, как хочет она? Никаких условий, никаких обещаний и никакой оплаты. Будем просто наслаждаться друг другом и принимать дни такими, какие они есть, до тех пор, пока все не закончится. А тогда я подниму паруса и уплыву в другое место, в другое время, к другой…”
Но впервые в жизни Трэвис не смог представить себе другую женщину в своей кровати. Его охватили раздражение и смутная тревога, почти граничившая со страхом. Но не успел Трэвис разобраться, какое из этих чувств преобладает, послышался рев мотора “Зодиака”, направляющегося к судну.
Скоро Кэт появится здесь. Будет смешно, если она увидит, что он, как влюбленный подросток, слоняется возле трапа.
* * *Диего, ограничившись приветствием, не завел разговора со своей пассажиркой. Кэт была благодарна ему за это, поскольку с трудом держала себя в руках. Она не смогла бы сейчас вести непринужденную беседу. Кэт очень боялась встретить на судне Трэвиса, тем более что чувствовала себя измученной и совершенно разбитой.
“Трэвиса там не будет, – заверила она себя. – Но даже если и будет, он не помешает мне. Трэвис хочет купить женщину, а я не продаюсь”.
И все же Кэт задрожала, поднявшись на судно. Она знала, что выглядит так же невзрачно, как и ее выцветшие джинсовые шорты и синяя рабочая рубашка.
– Пожалуйста, сюда, – сказал Диего. – Ваше фотооборудование в капитанской каюте.
Замирая, Кэт последовала за Диего. Все пять сумок с фотооборудованием стояли на кровати. Рядом с ними на подушке лежали ручка и несколько листков бумаги с угловым штампом, и это свидетельствовало о том, что все написано рукой Ти Эйч Дэнверса.
– Пожалуйста, прочтите и распишитесь, – сказал Диего.
Кэт просмотрела листы, оказавшиеся подробной описью содержимого каждой сумки. Здесь были указаны даже серийные номера фотоаппаратов. Она не понимала, зачем Трэвис сделал это, пока не прочитала последней страницы. Там она увидела текст, написанный аккуратными печатными буквами.
“Я, Кэтрин Кохран, подтверждаю, что вышеназванное оборудование возвращено мне в том же состоянии, в котором я оставила его на борту “Повелительницы ветров”. Обязуюсь никогда в будущем не утверждать обратного и не пытаться получить компенсацию от Ти Эйч Дэнверса ни за один предмет из вышеперечисленных”.
Следующий абзац был явным перебором со стороны Трэвиса. Кэт почувствовала себя так, как если бы ей дали пощечину.
“Я, Диего Матео Рафаэль де Лоренцо Веласкес подтверждаю, что мисс Кохран лично проверила состояние вышепоименованного оборудования в моем присутствии”.
Кэт, прищурившись, посмотрела на Диего. Ее серые глаза пылали от злости.
– Неужели он считает, что я, будто какая-то потаскушка, намерена обчистить его карманы?
– Извините, я пытался отговорить его от этого, но… – Диего пожал плечами. – Вы просто не представляете себе нашего капитана в ярости.
Заметив, как побледнела Кэт, Диего тихо выругался по-испански.
– Простите, – тихо проговорил он, – но я не могу отдать вам оборудование, пока вы все не проверите и не подпишете эту бумагу. Мне сказали, что оборудование очень ценное и для вас дороже всего на свете. Это ваша жизнь, да?
Кэт посмотрела на бумаги, озаглавленные: “ФОТОГРАФИЧЕСКОЕ ОБОРУДОВАНИЕ КЭТРИН КОХРАН”.
Она в ярости схватила первую сумку и начала проверять ее содержимое. В движениях Кэт чувствовалась необыкновенная сноровка, достигаемая только большим опытом работы. Закончив с первой сумкой, она закрыла ее, поставила возле двери и взялась за вторую, потом за третью.
