Эми Лорин - Подари мне сказку
Если бы понимать его язык, то сколько бы разных историй можно было бы узнать.
Постепенно забыв о времени, о действительности, о своих заботах и печалях, она мысленно перенеслась в сказочный мир.
Синди слышала и понимала тихий шепот океана. Он рассказывал ей об отважных искателях приключений, о моряках, погибших в пучине, и кругосветных путешествиях. Были там и леденящие душу истории о жестоких морских разбойниках, с красным платком на голове и золотой серьгой в ухе, которые под черным флагом бороздили моря в поисках легкой добычи. Узнала она и о военных сражениях, в которых гибли целые флотилии, а также о смелых мореплавателях-первооткрывателях, искавших новые торговые пути и новые земли, и о воинственных викингах, пересекавших на ладьях неприветливые и холодные воды Северной Атлантики, и, конечно, о загадочных кораблях-призраках.
Вероятно, кроме этих историй, океан хранит и предания о любви, иногда счастливой, иногда трагичной, которые могут объяснить, почему иной раз моряк оставлял возлюбленную на берегу, нарушая клятву не покидать ее, и вновь отправлялся в море.
Стало смеркаться. На берег, клубясь, наползал белесый, призрачный туман.
Синди нравилось стоять в тумане. Он укутал ее плотной пеленой, сделал невидимой для всех назойливых, любопытных взглядов, которые время от времени на нее бросали туристы, гадая, почему эта грустная привлекательная девушка стоит одна-одинешенька.
В этот момент Синди мечтала о том, чтобы Бен в нее влюбился.
13
«Король царствует, но не управляет».
Беннет, набычившись, стоял посреди офиса, собираясь устроить нагоняй Конни, которая в очередной раз вывела его из себя, едва он появился.
На ее лице блуждала дьявольская ухмылка. Казалось, Конни абсолютно не волнует то, что сейчас произойдет.
– Ты знаешь, что с работы можно вылететь и за меньшую провинность. Ты же меня просто провоцируешь, – в ярости прорычал Беннет, прекрасно понимая, что его угрозы для Конни не больше чем пустой звук. Обиднее всего было то, что она это тоже прекрасно понимала.
Беннет метался по офису, мечтая только о том, чтобы раздобыть толковую, расторопную и не языкастую секретаршу. Уж тогда бы он наконец избавился от Конни, которая его сегодня – уж точно, не в последний раз – довела до белого каления.
– Что, Гангстер, тяжелая ночка выдалась, а? – с заботливой издевкой поинтересовалась Конни, разглядывая свои ногти.
– Да, – взревел Беннет, даже не потрудившись сказать, что его фамилия Гэнстер, а не Гангстер.
«Все равно ее бесполезно поправлять, – промелькнуло у него в голове. – Ей, как и Синтии, сколько ни говори, что мое имя Беннет, а не Бен, все впустую».
– Ты мне надоела! Помолчи хоть минуту! – Он чуть ли не бегом кинулся в свой кабинет, игнорируя ее сдавленные смешки.
Когда дверь за ним закрылась, Конни, не таясь, расхохоталась.
Очутившись у себя, Беннет перевел дух и тяжело опустился в кресло.
Внезапно его нос защекотал ароматный, пряный запах кофе. Его голова автоматически повернулась в сторону маленького столика, на котором стояли кофеварка и поднос с чистыми чашками, перевернутыми донышком вверх.
От кофеварки поднималась тоненькая струйка пара. Видимо, Конни приготовила кофе только что.
Беннет рывком поднялся с кресла и направился к столику. Наливая в чашку дымящийся, густой кофе, мысленно поблагодарил предусмотрительную секретаршу, вовремя позаботившуюся о своем боссе.
Что бы он без нее делал?
Подумав об этом, он улыбнулся. Как минимум, раза два в неделю она его доводила до бешенства. Беннет в такие моменты с трудом сдерживался, чтобы не орать: «Все! С меня хватит – ты уволена!» Он знал, что без нее ему придется туго, что потребуется немало времени, чтобы найти такую же умную и сообразительную секретаршу, ввести ее в курс дела, объяснить все тонкости работы.
К сожалению, Конни тоже это прекрасно понимала.
Обреченно вздохнув, Беннет отпил немного кофе, чтобы попробовать его на вкус. Он довольно хмыкнул, когда понял, что здесь ему не к чему придраться: напиток оказался крепким и душистым.
Он уже забыл, сколько раз благодарил судьбу за то, что в самом начале, когда он еще только начинал свой нелегкий бизнес, она ему послала помощницу в лице Конни.
Она не была заурядной секретаршей, каких тысячи. Не имела она ничего общего и с секретаршами так называемого молодого поколения, которые тупо придерживаются принципа равенства работника и работодателя и ни за что не будут выполнять работу, которая, по их мнению, не входит в их прямые обязанности, например, сварить утром кофе для шефа.
Конни же, будучи феминисткой, на деле доказала, что по деловым качествам ни в чем не уступает Беннету.
Еще когда Конни работала у него первый год, он как-то решил ее поддразнить и выяснить, не считает ли она зазорным готовить ему по утрам кофе. Конни холодно на него посмотрела и с убийственной логикой ответила:
– Я варю кофе и выполняю прочую мелкую работу потому, что я сама решила, что так надо. Я считаю, что принцип равенства между мужчиной и женщиной заключается в том, что каждый из них вправе сам решать, что ему делать или не делать.
Короче говоря, Беннет тогда остался в дураках. Конни взяла на себя всю работу с персоналом, и вскоре весь офис заработал как хорошо отлаженный часовой механизм.
«Если бы у тебя было хоть чуть-чуть мозгов, – размышлял Беннет, возвращаясь за письменный стол, – то ты бы уже давно женился на Конни». Он едва не рассмеялся, когда понял, что и здесь потерпел бы фиаско.
Конни отказала бы ему вовсе не потому, что он ей не нравится. Как-то раз она сказала, что он привлекательный малый и она его очень даже уважает. Но тогда же она призналась, что ждет своего часа, когда за ней придет ее мистер Идеал. Естественно, Беннету было далеко до этакого мужчины-идеала, да он и не претендовал на эту роль.
Потягивая горячий кофе, Беннет поразился мысли о том, как много общего между его секретаршей и Синтией, которая, почти не раздумывая, отважно согласилась участвовать в его довольно-таки рискованной затее.
Внезапно Беннету пришло в голову, что если, не дай Бог конечно, Конни и Синтия когда-нибудь встретятся и подружатся, то тогда ему точно придет конец. По одиночке он с ними уж как-нибудь справится, но с двумя сразу – нет.
Вспомнив о Синтии, Беннет так сильно стиснул зубы, то у него свело скулы. Черт возьми, после того, как он затеял с Синтией опасную игру, у него болела не только челюсть. Если бы можно было повернуть время назад, то он поступил бы иначе и не страдал от той боли в сердце, которая возникает каждый раз, когда он о ней вспоминает.
