Кора Кармак - Найди это (ЛП)
Я приподняла свой подбородок, а он опустил свой. Мир сжался, только чтобы вместить в себя пространство между нашими губами, пространство, которое могло пересечь только наше дыхание.
Мое сердце собиралось вырваться из груди и, клянусь, я тоже могла слышать его сердцебиение. Я знала, что он хотел этого так же сильно, как и я. И я устала от того, что какая-то воображаемая линия диктовала, что мне делать. Поэтому я наклонилась и на самую короткую секунду моя нижняя губа коснулась его. От этого маленький мир увеличился в объеме, взорвался и мы находились в огненном горячем центре всего этого.
Я сильнее прижалась к его губам, обвивая руками шею. И всего на секунду он прижал меня ближе. Моя грудь врезалась в его. Мои ноги поднялись с земли, качаясь в сантиметрах над каменной дорожкой. Моя голова кружилась от желания.
Затем так же внезапно он отпустил меня. Мои ноги ударились об землю. Моя голова перестала кружиться. Но я чувствовала себя безрассуднее, чем когда-либо.
— Келси, я не могу, — сказал он.
— Не можешь? Мне кажется, ты просто не хочешь.
— Ты не понимаешь.
Я отступила от него и попятилась к другой стороне тропинки.
— Ты прав. Я не понимаю. Я не понимаю, что в этом не так. — Люди начали смотреть на меня, но мне было все равно. — Я не понимаю, как мы можем вместе просыпаться, как ты можешь прикасаться ко мне, как мы можем спать в одной кровати, спать в руках друг друга, но это? Это каким-то образом не так? Нет, я этого не понимаю. Я не понимаю, как ты можешь целовать меня так, как целовал, и чувствовать то, что я знаю, ты чувствуешь, и продолжать отталкивать меня. Но я устала пытаться это выяснить.
Я повернулась и побежала по тоннелю, пробегая мимо сидения для влюбленных, которое несколько мгновений назад казалось таким уместным и идеальным изображением того, чего я хотела, и куда, как я думала, мы с Хантом направлялись. Может, они выбрали замки, не потому что любовь постоянна. Может, они выбирали замки, потому что эмоции привязывают нас к месту. Они подавляют нас. Они тянут твое сердце в тысячу разных направлений, пока ему не остается только развалиться на части.
Этот стул был каменным, навеки застрявший в этом непорочном поцелуе. Он был твердым, холодным и безжизненным. Каким мог быть временами Хант.
Поэтому я бежала, мои сандалии шлепали по каменной дорожке. Тоннель был темным, сквозь окна проникали прямоугольники света. Я убежала достаточно далеко, чтобы не чувствовать взгляд Ханта на спине, или притяжение, которое тянуло нас друг к другу. А затем я замедлилась. Мое дыхание было похоже на звук разрываемой ткани, на то, как рвутся нити.
А затем, потому что у Вселенной есть безупречный выбор правильного момента (и потому что она ненавидит меня), на мой лоб упала капля дождя. За ней последовали вторая и третья. А затем небо разверзлось и обрушило океан на мою голову.
— Черт! Ну конечно, — прокричала я, смотря в небо; капли колотили меня по лицу, и я еще раз прокричала, — Спасибо! Большое тебе спасибо.
Твердая дорожка сотрясала мои лодыжки, пока я бежала, но я продолжала бежать, более обеспокоенная тем, чтобы найти убежище. Я могла бы повернуть обратно и направиться в тоннель, но тогда мне пришлось бы снова встретиться с Хантом.
Нет, спасибо. Не после того, как я в буквальном смысле убежала от него. Не после того, как он всякий раз отталкивал меня.
Камни стали скользкими из-за проливного дождя и я поскользнулась. Я попыталась удержать равновесие, но опереться было не на что. Я качнулась назад и приготовилась к столкновению с землей.
Но моя спина не ударилась о каменную дорожку. Меня окружила знакомая пара рук. Сначала я увидела намокшие теннисные туфли Ханта, но в любом случае я знала, что это он. Даже промокшая насквозь и с барабанящим по телу дождем, я почувствовала шокирующее тепло от его прикосновения.
— Ты в порядке? — спросил он.
Я вырвалась из его рук.
— Со мной все хорошо.
Я продолжила идти по тропинке настолько быстро, насколько могла по неровным, скользким камням.
— Келси, просто подожди.
— Я устала ждать, Джексон. Думаю, с меня хватит, — крикнула я в ответ.
Я дошла по тропинке до деревни, улицы которой были запачканы грязью. Я могла чувствовать, как крохотные капли отскакивали от земли и приземлялись на мои икры и бедра.
Я подошла к дому, в котором мы остановились, и вбежала вверх по ступеням, которые вели в нашу арендованную квартиру. Я распахнула дверь и захлопнула ее за собой.
Я знала, что вела себя как ребенок, и не могла держать его снаружи под дождем, но в тоже время мне было хорошо.
Я стащила сандалии, разбрызгивая грязь и воду по полу и по своей одежде. Затем, может, потому что я была сумасшедшей или потому что была далека от того, чтобы волноваться, я стянула через голову свою промокшую футболку. Она упала на пол со шлепком в то же самое время, как распахнулась дверь в квартиру.
Я услышала, как она ударила по стене, затем еще раз, подгоняемая ветром. Я повернулась и увидела застывшего в дверном проеме Ханта.
Его взгляд последовал по обнаженной коже моего живота, влажной от дождя и в мурашках.
— Ты вполне можешь остаться снаружи. Ну, знаешь, если есть еще что-то, с чем ты не можешь справиться, — произнесла с насмешкой я.
Он оставался в дверном проеме, его руки сжимали дверной косяк.
Я расстегнула свои шорты и стянула их по бедрам, позволяя упасть на пол.
— Вообще-то, я кидаю тебе вызов войти внутрь. У меня все еще есть один вызов из Гейдельберга. Поэтому, я кидаю тебе вызов войти внутрь и поцеловать меня, — сказала я.
Его тело нагнулось в комнату, но его хватка все еще оставалась на косяке, а ноги плотно приросли к крыльцу. Его лицо искривилось, будто от боли, но он опустил голову и отвел взгляд.
— Так я и думала, — фыркнула я.
Я повернулась и направилась к душу в углу комнаты. Это даже была не комната сама по себе, всего лишь приподнятая плиточная платформа, окруженная душевой занавеской. Я повернула вентиль и услышала, как загудели трубы одновременно с закрытием двери.
Я подумала, что он ушел, но затем я услышала позади себя его грубый голос.
— К черту все, — сказал он, его руки схватили меня за талию и прижали меня к его груди.
Его мокрая одежда встретилась с моей обнаженной кожей, и я задрожала от холода. Его рот нашел мою шею, и эта дрожь стала тремором. Он прикусил место, в котором соединялись моя шея и плечи, и я споткнулась под струю душа.
Я ахнула, когда вода ударила по мне, а он сжал мою талию и прижал свои бедра к моим. Одна из его рук поднялась и коснулась моей груди сквозь мокрый лифчик, моя голова со стоном откинулась на его плечо. Он развернул меня, и моя спина прижалась к стене прямо под душевой лейкой. Вода текла по нам обоим, но он, казалось, не замечал и, наконец, поцеловал меня.
