Нора Робертс - Замкнутый круг
Она запустила обе руки в свои фишки и перехватила внимательный взгляд Наоми.
– Выигрыш тоже согревает сердце. Потанцуй с моей мамой, Гейб, а я посмотрю, сколько твоих денег я успею проиграть.
– Как можно отказаться от такого предложения? – Гейб взял Наоми за руку.
– Ты сегодня отлично выглядишь, – сказал Гейб, когда они с Наоми заскользили по начищенному паркету.
– Откуда ты знаешь? Ведь ты не смотришь ни на кого, кроме Келси.
Гейб некоторое время молчал, потом покачал головой.
– Что-то я не могу придумать ничего достойного или по крайней мере остроумного в ответ.
Наоми запрокинула голову и пристально посмотрела на него.
– Я была бы разочарована, если бы ты нашел ответ. Мне нравится наблюдать за тем, как все чувства, которые Келси к тебе испытывает, проступают у нее на лице. И мне приятно сознавать, что твои чувства к ней заставляют тебя сбиваться с шага даже во время танца. Вы не просто подходите друг другу – вы заставляете друг друга буквально пьянеть.
– Но ты беспокоишься…
– Не о ваших отношениях. Меня беспокоит все остальное.
Наоми бросила осторожный взгляд через плечо – туда, где за карточным столом сидела Келси. Весело смеясь, она двинула на середину стола горстку фишек.
– Я знаю, она пытается забыть то, что случилось в ту ночь, но меня это просто пугает. Взгляд Гейба стал обманчиво спокоен.
– Этого не должно было случиться. Мне не следовало отпускать ее одну.
– Ты прав, этого не должно было произойти, – согласилась Наоми, продолжая наблюдать за Келси. – Иногда мне кажется, что ей надо было остаться в «Трех ивах» или – еще лучше – вернуться к отцу, пока все не успокоится.
Гейб думал так же, однако, услышав мнение Наоми, он отнюдь не испытал облегчения.
– Даже если бы она согласилась… Никто из нас не знает, сколько пройдет времени, прежде чем все эти вопросы утрясутся.
– Все эти вопросы? Что ты имеешь в виду? Гейб понял, что снова сбился с шага и выругал себя последними словами. Наоми пока было известно только об опасности, угрожающей его лошадям.
– Мы до сих пор не знаем, кто пробрался в конюшню и что он собирался сделать. Впрочем, очень может быть, что все будет кончено уже завтра, после того как завершатся скачки.
– Я очень на это рассчитываю, Гейб. Если с ней что-то случится… Я этого не перенесу. Сама мысль о том, что ей приходится сталкиваться с теневыми сторонами нашего бизнеса, приводит меня в ужас. Пусть даже Келси и способна разобраться, что Милисент была не права и что не грязные делишки являются той осью, вокруг которой вращается скаковой мир. – Наоми снова откинула голову назад и сверкнула глазами. – Ведь все не так, Гейб! Мы не преступники, просто наш мир – самый прекрасный мир – не лишен недостатков. Мы не занимаемся махинациями; просто когда происходит что-то подобное, люди надолго запоминают именно это.
– Тебя так волнует мнение Милисент Байден?
– Черт возьми, конечно, нет! – В глазах Наоми был вызов. – Просто я не хочу, чтобы она была правой, выглядела правой! И будь я проклята, если позволю ей посадить еще одно пятно на мою репутацию. Вот почему я хочу, чтобы все поскорее закончилось. Хотя бы ради Келси и ради тебя. Ну и ради самой себя, конечно.
Когда Келси проснулась, комната показалась ей прохладной и темной. Она лениво потянулась, неохотно расставаясь с картинами праздничного вечера, которые преследовали ее даже в глубинах сна: яркий свет, музыка, цветы, голоса. Стремительное вращение рулеточного колеса, молниеносный бросок костей, карты на зеленом сукне. Кажется, она просадила половину того, что Гейб выиграл в блэкджек, но он вернул почти все, отыгравшись в кости.
Но лучше всего Келси запомнился сам Гейб. Каким внушительным и даже опасным он выглядел в темном вечернем костюме, как зорко его непроницаемые голубые глаза следили за вращением колеса рулетки, за скользящими по сукну картами, за прыгающими кубиками с черными точками на боках. И когда эти глаза вдруг задерживались на ней, у Келси перехватывало дыхание.
Когда же и вечер, и толпы гостей, и неумолчный шум множества голосов остались позади, они поднялись в номер, легли, и умные, чуткие руки Гейба стали играть ее телом, исторгая из груди Келси гортанные, хриплые стоны и будя один за другим все более темные, глубоко запрятанные желания.
Он проделывал с ней нечто невообразимое – такое, что Келси всегда считала непозволительным, не говоря уж о том, чтобы мечтать о чем-то подобном.
И вот теперь, едва пробудившись, Келси подумала о том, что ее тело все еще помнит негу и ласку, сладострастную истому и восторг высшего наслаждения. Еще не открыв толком глаза, она протянула руку и захлопала ею по одеялу, желая снова прикоснуться к нему, но Гейба рядом не было.
Все еще полусонная, Келси села на постели и обнаружила, что она в спальне одна.
Ну, это ему так просто с рук не сойдет, решила она и, выбравшись из постели, накинула халат и отправилась в гостиную.
В гостиной горел свет; он на мгновение ослепил ее, и Келси встала на пороге, отчаянно зевая и пытаясь завязать пояс халата.
– Который час? – спросила она.
– Начало одиннадцатого. – Наоми наливала кофе из кофейника, стоящего на подносе. – Ты вовремя проснулась, завтрак только что подали.
– Завтрак? Начало одиннадцатого? – Келси протерла глаза. – А Гейб?
– Он с самого утра на ипподроме.
– Но… – Она наконец почувствовала себя проснувшейся. – Наглец! Он обещал, что обязательно возьмет меня с собой.
– Гм-м… – Наоми налила вторую чашку – для Келси. – Мне он сказал, что ты спала как сурок и что, когда он попытался тебя разбудить, ты велела ему убираться прочь и никогда больше не возвращаться.
– Лгун! – возмутилась Келси. – Не могла я такого сказать. Наверняка он это придумал, чтобы оправдаться.
Она подсела к столику и отпила горячего кофе.
– Наверняка он хотел, чтобы ты как следует отдохнула.
– Он мне не нянька, а любовник! – выпалила Келси и покраснела. Как-никак Наоми все-таки была ее матерью, хотя их отношения с самого начала строились как отношения двух взрослых, независимых друг от друга людей.
– А почему ты здесь? – Келси решила сменить тему. – Я думала, что ты тоже будешь на тренировочном круге.
– Для нас эта скачка не особенно важна. Полторы мили… – Наоми пожала плечами и стала намазывать черничный джем на треугольный тост. – Главное, чтобы Прилив не упустил своего призового места. Теперь на это можно надеяться, поскольку арканзасский жеребец не выступает.
– Не выступает? Но почему? Что с ним случилось?
– О, разве я тебе не сказала? Он захромал на вчерашней тренировке – потянул связки на передней ноге. Я была уверена, что сказала тебе.
