Меган Максвелл - Ты только попроси
– Нет… Эрик… Теперь в наказание за то, что ты не сотрудничал со мной вечером, буду командовать я.
– В наказание?
– Да. Думаю, пора начать наказывать тебя, как ты меня.
– И не мечтай, малышка.
Его взгляд завораживает.
Еще несколько секунд он сопротивляется тому, чтобы я верховодила, но в конце концов его руки опускаются мне на ноги и он тихо говорит:
– Ладно… но только сегодня.
Решаю поиграть в его игру и отдаюсь наслаждению. Убираю его руки с моих бедер и приказываю:
– Трогать запрещено.
Он хочет возразить, но я хмурю брови.
Когда он успокаивается, беру свои груди и приближаю к его рту, предлагая их. Сначала требую, чтобы он пососал один сосок, потом другой, и когда они опять твердеют, отстраняюсь. Эрик рычит.
– Дай мне руку, – прошу его.
Он протягивает, и я провожу его рукой по внутренней стороне своего бедра. Разрешаю ему прикоснуться ко мне, и вдруг он ныряет пальцем под трусики. Пусть он еще больше меня захочет!
– Мокрая и скользкая, как тебе нравится.
Он снова пытается схватить меня за талию, но я шлепаю его по рукам.
– Трогать запрещено, сеньор Циммерман.
– Сеньорита Флорес, поумерьте свои приказы.
Я улыбаюсь, он нет. И мне это нравится.
Поднимаю руку и кладу ему на затылок, слегка захватывая волосы. Не хочу, чтобы у него болела голова.
– Сеньор Циммерман, не забывайте, что сейчас командую я.
Провожу языком по шее. Какой же он вкусный! Перехожу к его губам. Обожаю его губы… Жадно впиваюсь в них и слышу, как из него вырывается глубокий стон.
– Меня завораживают твои глаза, – шепчу я. – Они такие красивые.
– Я их ненавижу.
Мне не нравится его замечание. У Эрика великолепные голубые глаза, от которых все сходят с ума, где бы он ни появился. С каждой секундой мое желание возрастает, я снова придвигаю к нему груди и, когда он собирается взять их в рот, убираю их от него. Не отрывая от него взгляда, соскальзываю вниз.
О боже!
Моя киска вздрагивает от предвкушения. Когда же я нежно обхватываю губами его розовый бутон, он вздрагивает. Я покрываю его тысячей маленьких требовательных поцелуев. Я ласково с ним играю. Услышав его стон, поднимаю взгляд и вижу, что он откинул голову, его глаза закрыты, а губы дрожат от блаженства. О, да… да! Вдруг он запускает пальцы в мои волосы, и я говорю так, чтобы он меня услышал:
– Представь, что мы сейчас в свингер-клубе и кто-то смотрит на нас в изнеможении, потому что ты разрешаешь ему прикасаться ко мне, пока обладаешь мной, и мой рот рядом с его стержнем. Тебе нравится?
– Да-а-а… – едва выговаривает он и еще больше запутывается пальцами в моих волосах.
Он двигает бедрами, и я чувствую, как все его тело сжимается от наслаждения. Осторожно покусывая вокруг головки, останавливаюсь возле уздечки и провожу языком по краю. Эрик тяжело дышит, а когда я захватываю головку, он издает рык.
Я упиваюсь им, словно мороженым. Вспоминаю о трюфелях на столе, улыбаюсь, обмакиваю палец в сладость и обмазываю пенис, тихо проговаривая, что настанет тот день, когда именно он намажет меня трюфелем, чтобы другие слизали его. Эрик еле дышит от возбуждения.
Беру яички и слегка сжимаю. Эрик вздрагивает раз, затем другой, и я смеюсь, услышав, как он фыркает.
Страстно желая его, возвращаюсь к головке. Ласково беру член ртом, но он настолько огромный и набухший, что весь не помещается, и тогда я двигаюсь языком вверх и вниз, ощущая сладкий вкус трюфеля. Эрику нравится то, что я делаю, что я говорю, и я повторяю это вновь и вновь, добиваясь того, что он еще громче рычит и фыркает. Он двигает бедрами со мной в такт, его пальцы впиваются мне в волосы, и он атакует мой рот.
У меня голова идет кругом. Я обладаю им, мне нравится держать его в руках, и он в моей власти. Впиваюсь ногтями ему в живот, и он стонет, но продолжает двигать тазом. Двигаю рукой неистово, как он любит, и фантазирую о том, как другой мужчина обладает мной.
Тело Эрика содрогается, еще и еще, но он сдерживает себя.
– Сядь на меня, Джуд… Умоляю, сделай это.
Его тон и мое желание заставляют меня подчиниться.
Сажусь на него верхом, и он входит в меня. Он проникает до самого конца, и мы вместе вскрикиваем.
– О боже, малышка, ты сводишь меня с ума!
Избалованная и готовая на все, смотрю ему в глаза:
– Я хочу… Играть с тобой во все, что ты хочешь, потому что твое наслаждение – это мое наслаждение, и я хочу с тобой попробовать все.
– Джуд…
– Все… Эрик… все.
Он врывается в меня еще глубже, я упираюсь в его плечи, а он, крепко сжав мои ягодицы, заставляет меня двигаться вверх и вниз, нанизывая еще и еще, поглощая меня взглядом.
Моя киска сжимает и всасывает его. Мои бедра двигаются в безумном танце, и Эрик сокрушительными и резкими толчками доводит меня до кульминации.
Мои груди подпрыгивают перед ним, и, когда его рот хватает мой сосок, кусает его, а он одновременно проникает в меня, мое тело накрывает волна оргазма. Эрик продолжает атаковать меня до тех пор, пока я едва не лишаюсь чувств, и я слышу, как он сквозь зубы произносит мое имя. Все закончилось. Я в изнеможении лежу на нем. И наконец осознаю одну вещь. Я абсолютно покорена и влюблена в него.
24
После чудесной субботы я просыпаюсь в воскресенье в шесть часов утра от странных звуков в ванной комнате. Встаю с постели и, к своему удивлению, вижу, что Эрика рвет. Заметив меня, он сердито просит меня выйти. Выхожу. Он заходит в комнату с перекошенным от боли лицом, садится в кресло и закрывает глаза.
– Что с тобой?
– Я вчера вечером что-то не то съел.
– Хочешь, я приготовлю ромашковый чай?
Эрик, не открывая глаз, качает головой и тихо говорит:
– Прошу тебя… погаси свет и иди спать.
– Но…
– Джуд, – сердито бормочет он.
– Какой же ты ворчун, ей-богу!
– Ладно… я ворчун. А теперь, пожалуйста, сделай то, о чем я тебя прошу.
Я молча встаю и ухожу. Падаю на кровать. Не хочу зацикливаться на этом. Понимаю, что если ему плохо, то меньше всего он хочет отвечать на вопросы. Засыпаю и просыпаюсь после десяти. Эрик улыбается, он в прекрасном расположении духа.
– Доброе утро.
– Доброе… Как ты?
– Превосходно. Я же тебе сказал, съел что-то. – Я только собираюсь открыть рот, как он говорит: – Смотри, что я приготовил.
У моих ног стоит поднос с завтраком, а на нем – бумажный цветок. Беру его и расплываюсь в улыбке. Эрик целует меня и шепчет:
– Дай мне немного свободного места в кровати, а потом позавтракаем, согласна?
– Да.
В двенадцать, после любовной паузы, он совсем поправляется, и я предлагаю показать ему знаменитый мадридский блошиный рынок. Тяну его к метро, где он никогда не был.
