Мери Каммингс - Телохранитель
— Нет!.. И передавать я ему ничего не буду. — Чувствительно и больно хлопнула Рэя по протянутой к трубке руке. — Нет… А вот это, моя дорогая, теперь уже совершенно не ваше дело, — голос ее стал хриплым и злым. — Обратитесь к адвокату — я что, непонятно говорю? Вот как? До свидания!
Шваркнула трубку так, что телефон чуть не слетел на пол, и обернулась к Рэю — брови нахмурены, голова гневно вскинута.
— Это твоя… Луиза, — аж передернулась, — звонила.
— Я уже понял. Почему ты мне не дала трубку?
— Ты же сам сказал, что миссис Ньютон просила тебя не вступать с ней в контакт! — Ри смерила его взглядом. — Или тебе так сильно хочется с ней поговорить?!
— Я сам в состоянии с этим разобраться! — резко ответил Рэй.
— Подумаешь! — фыркнула она. — Хочешь — звони, вон, — презрительно махнула на телефон. — Звони сколько угодно! — И, задрав нос, надменной павой выплыла из комнаты.
Звонить Рэй, естественно, никуда не стал, а пошел следом за ней — мириться.
Визит успехом не увенчался. Точнее, получился ни то ни се.
Он постучал, Ри открыла.
— Ну что? — в глазах был явный и понятный ему вопрос.
— Никуда я не звонил, — поморщился Рэй. — Слушай, может… может съездим куда-нибудь? — Против всякой логики, почувствовал вдруг себя школьником, приглашающим одноклассницу на первое свидание. — Ты что-то там вчера говорила о кинотеатре старых фильмов…
— Не знаю… неохота. — Она пожала плечами. И даже зайти не пригласила, они так и стояли в дверях!
— Ну давай! Чего дома в выходной сидеть?! — Рэй беззаботно улыбнулся. «Ну давай, поддержи же меня, сделай вид, что все в порядке!»
— Ладно…
Он надеялся, что в кино, когда погаснет свет, Ри, как обычно, возьмет его за руку, прижмется плечом. И можно будет привычно потереться щекой об ее пушистый висок — «я здесь, я рядом, мы вместе!»
И правда, пусть не сразу, но минут через пятнадцать фильма, во время одной из трогательных сцен Ри схватила его под руку, прижалась — но не успел Рэй обрадоваться, как она вдруг, будто обжегшись, отстранилась. Боку стало невыносимо холодно…
Всего двух дней хватило Рэю, чтобы почувствовать себя окончательно и беспросветно несчастным. И одиноким, как никогда.
Всегда, сколько он помнил себя, Ри была рядом; маленькая детская ладошка, сжимавшая его руку, кудрявые хвостики, щекотавшие подбородок, когда она пристраивалась у него под мышкой, и внимательные глаза-виноградины. После операций, во время которых врачи пытались привести в порядок его ногу, ее пускали в палату — она обнимала его за шею, совала под подушку конфеты и не хотела уходить. А когда его привозили домой, прыгала вокруг, по десять раз за час спрашивала, не нужно ли ему чего-нибудь, и, сопя от усердия, помогала мисс Фаро перестилать его постель.
Даже когда их разделяли сотни километров, он жил с ощущением, что в любую секунду может набрать номер и услышать ее голос. Звонил нечасто, может быть, раз в неделю, но знал, что может позвонить и она ему обрадуется — всегда. И выслушает, и поймет, и посоветует что-то — может быть, глупость, но на душе все равно станет легче.
А теперь они были в одном городе — в одном доме! — и при этом будто на разных планетах; звони не звони — не докричишься.
Ри в основном отсиживалась у себя в комнате. Когда они встречались, вела себя вежливо, если Рэй что-то говорил — слушала, отвечала… чуть-чуть равнодушная, чуть-чуть отчужденная. Посторонний человек наверняка не заметил бы разницы, но сам он чувствовал ее отчуждение почти физически, как некую выросшую между ними холодную стенку. Почувствовал что-то и Рамсфорд, хотя ничего не сказал, но пару раз Рэй ловил на себе его испытующий взгляд.
То, что нужно как-то объясниться, попытаться наладить отношения, было ясно. Но как?
В понедельник занятия в университете продлились допоздна. Потом Ри пошла в библиотеку, долго сидела там, читала какие-то журналы на итальянском… Они еле успели домой к обеду.
До самой ночи Рэй, вопреки всему, ждал: а вдруг?! Вдруг сейчас откроется дверь, Ри войдет, скажет: «Рэйки, а знаешь что?!»
Но она так и не пришла. И не позвонила.
Вторник для Ри был «днем шопинга»: с утра только две лекции, и часов в двенадцать она уже, свободная как птичка, отправлялась по бутикам и универмагам.
Все три с лишним часа, пока длились лекции, Рэй сидел в коридоре, еще и еще раз репетируя объяснение — мысленно подавая реплики за себя и отвечая за Ри. Пару раз он даже поссорился с ней, потом поймал себя на том, что говорит вслух — правда, шепотом, и представил, каким идиотом, наверное, выглядит со стороны.
Звонок он встретил со странной смесью облегчения и неприятного холодка под ложечкой: вот-вот… сейчас… Дверь аудитории с шумом распахнулась, оттуда валом повалили студенты.
Среди выходивших студенток Рэй заметил Тину. Она помахала ему рукой, он еле кивнул, высматривая в толпе Ри.
А вот и она… Подошла, взглянула снизу вверх, чуть сдвинув брови. Даже за руку не взяла.
— Больше сегодня лекций нет. Пойдем, я хочу в магазин в один съездить.
— Ри, подожди. — Рэй придержал ее за локоть. — Давай поговорим.
Она остановилась, молча глядя на него.
— Пойдем, в кафе посидим, — предложил он. — Не в коридоре же… — Можно было, конечно, дождаться, пока они приедут домой, но дома, казалось, будет не та обстановка; да еще кто-нибудь позвонит не вовремя!
Молча дошли до кафе, присели за угловой столик.
— Давай я хоть кофе принесу, — спохватился Рэй.
Сходил, принес. Ри молча следила за ним взглядом.
— Вот… Как ты любишь, с корицей. Хочешь, я еще пирожное принесу?
Он обдумывал этот разговор все утро, но теперь поймал себя на том, что хочет любыми пустяками еще хоть на несколько секунд оттянуть его.
Ри покачала головой и пододвинула к себе чашку.
«Что ты хочешь?» — спросили ее глаза.
Как же это сказать?.. «Чтобы все стало по-прежнему»? «Чтобы ты стала прежней»? Что мне холодно от этого твоего отчуждения, что я привык к твоей улыбке, к тому, что ты всегда меня поймешь, согреешь своим теплом и поддержишь?
Он взял ее за руку.
— Ри, что с нами происходит? Мы ведь всегда так хорошо понимали друг друга — а сейчас почему-то не можем. Я теперь, когда с тобой разговариваю, каждое слово с трудом выбираю…
Ри молчала. Было бы легче, если бы она что-то сказала, ответила, но она лишь смотрела на него в упор.
— Когда я тебя поцеловал… тогда, в первый раз…
— Да, — поморщившись, перебила она. — Можешь дальше не объяснять, я уже поняла, что ты меня спросонья принял за Луизу.
