Кот и кореец - Фуллер Ася

Кира несколько раз обошла зал – Пака не было ни среди танцующих, ни среди жующих.

Почему она вообще решила, что он здесь? Может, ушёл?

Вдруг в один момент стало тихо.

– Вася Зайцев из 10 «Г», ты мне очень нравишься! Давай встречаться! – послышался чей-то громкий голос, и Кира увидела в центре импровизированного танцпола Анжелику из 11 «Б». – Я спою тебе песню «Ты мой краш». Потому что… Ты мой краш!

Снова музыка – на этот раз без слов. Анжелика пела, подсматривая слова в телефоне, и каждая строчка песни вызывала у школьников радостные вопли. «Давай, детка!», – визжала её подруга Вероника.

Пела Анжелика очень плохо, даже, возможно, хуже, чем Пак.

Да уж, даже опозориться у Пака не получилось. Наоборот, появился новый тренд.

«Все теперь плохо поют и признаются друг другу», – подумала Кира. Добавить «в любви» она не смогла даже про себя.

Лис с Юлькой тем временем, сидя парте, доедали плов из одной кастрюли. Кира подошла к друзьям.

– Ну как, Кир? – спросила Юлька. – Какие мысли?

– Думаю, я хотела бы попробовать, – уверенно произнесла Кира.

– А, так бери, осталось ещё. – Лис протянул кастрюлю.

– Я не про плов.

– Кира не про плов, – эхом повторила Юлька. – А про Пака. Только его тут нет.

– А, так он в спортзале.

– В смысле… Мы же сейчас… в спортзале, – удивилась Кира. – Или он… Там, где мы боксом занимаемся?

– Ну да. Там. Вот, смотри, минуту назад сделал фотку ринга. – Лис показал Кире телефон.

– И что мне теперь делать? – спросила она. – Я вообще ничего не понимаю. Пак то поёт, то уходит, даже со мной не поговорив. Это странно.

– Да ничего не странно. – Юлька поскребла ложкой по дну кастрюли. – Он ушёл, потому что тебя не было. А тебя не было, потому что вас Колосова задержала. А фотку выложил специально. Чтобы было понятно, где он. Кир, ты что, никогда в соцсетях фотки специально для кого-нибудь не выкладывала?

– Ну, я как-то посмотрела комбинацию у одного боксёра, а потом такую же сделала и отметила его.

– Кир…

– А, ну в таком смысле… Как Пак. Нет, так не делала. – Кира смутилась.

– Иди в спортзал, Кот. Или боишься? – Лис посмеивался. – Ну, как ты мне тогда сказала в корейском центре.

– Ладно, ладно, – вздохнула Кира и под завывания очередной влюблённой певицы направилась к лестнице.

…На улице было прохладно. Засунув руки в рукава куртки, Кира пробежала несколько кварталов до метро. Три станции до «Чертановской». О том, что будет говорить, Кира старалась не думать. И вообще, там ли Пак? Может, это старая фотка – просто решил выложить, да и всё. Как он вообще успел туда добраться так быстро? Впрочем, с такими-то огромными шагами он наверняка успел бы добежать на противоположный конец Москвы.

В спортшколе было много людей. Боксёры по вечерам в субботу не тренировались, и Кира даже не представляла, сколько на самом деле здесь спортсменов. Из-за закрытых дверей слышалась то музыка, то крики тренеров.

Она прошла знакомым коридором, остановилась перед закрытым боксёрским залом.

Сердце стучало как ненормальное, будто на самой первой тренировке в жизни.

Вдруг там никого не будет.

Там же тихо.

Значит, точно никого нет.

Кира нажала на ручку двери и проскользнула внутрь.

Нет, зал не был пуст.

Пак отрабатывал в ринге бой с тенью. Без музыки, без таймера – просто двигался по диагонали из одного угла в другой, выкидывал длиннющие руки. Красная майка – та самая, однажды испачканная тухлой рыбой, красные шорты, белые боксёрки с заправленными шнурками. Именно в таком виде он и выступал на сцене.

Пак повернулся и резко остановился.

– Привет, – сказал он, обнажив чёрную капу на верхних зубах.

Многие боксёры предпочитают тренироваться в капе, чтобы на соревнованиях было привычнее.

– Привет! – Кира подошла к рингу и присела на его край. – Ты… Как ты тут…

– А. Я на такси. – Из-за капы его голос казался немного шепелявым.

Пак перелез через канаты и молча сел рядом с Кирой. Она смотрела прямо перед собой на спортивный зал: покачивающиеся чёрные мешки и огромное зеркало во всю стену.

– Ты хотела что-то сказать? – спросил он, уставившись на забинтованные руки.

– Защиту после атаки часто забываешь, – вырвалось у Киры, и она почувствовала, как розовеют щёки.

«Защита после атаки» – это здесь, блин, вообще при чём?!

– А, есть такое, да. – Пак кивнул.

– Ты… На тренировки не ходил. – Кира снова начала издалека.

– Репетировал. – Пак хмыкнул. – Слова запоминал. Так и не запомнил. Наверное, я всё-таки ненастоящий кореец.

– Я опозорилась. И ты… Тоже решил опозориться?

– Вроде того, – спокойно ответил Пак, медленно разматывая чёрный бинт на левой руке. – И, честно говоря, потом так мерзко стало. Захотелось убраться из школы как можно быстрее. Я вроде привык, что на меня смотрят. Но тут… В общем, считаю, что у меня точно получилось опозориться.

– Нет, не получилось, – вздохнула Кира. – Там все теперь поют. И наши, и те, кто из десятого. Лис написал, даже Колосова пела. Красиво, кстати.

«Господи, да что ты опять несёшь, – разозлилась Кира на себя. – Как много лишней болтовни. Зачем вообще сейчас про то, кто там поёт».

– Да у тебя тоже не получилось, Кот. Опозориться, – произнёс Пак. – На самом деле не было там ничего позорного, в этом видео. Наоборот, ты молодец. И многие тебя поддержали. Особенно девчонки. Ты просто… На сообщения не отвечала. Я бы всё тебе рассказал.

– Я не могла ни с кем разговаривать.

– Понимаю… А знаешь… Мне было бы приятно услышать такое признание.

Кира с шумом втянула воздух. Что он имеет в виду – что ему просто хочется получить признание или хочется получить признание от неё.

Вот сейчас хорошо бы что-нибудь сказать. Сказать, что он ей нравится. Сказать, что ей даже нравится, как он поёт. Или хотя бы спросить – серьёзно ли он это, со сцены?

Вот, всегда ведь была смелой. Всегда была такой, как бабушка говорит, – палец в рот не клади. А сейчас не может выговорить простейшие слова. Ладони потеют, а предплечья покрываются мурашками.

– Мне он больше не нравится. Филатов, – наконец произнесла Кира. – Он мне сразу разонравился, как только… Как будто и не нравился вообще никогда. Мне ещё больно… Наверное. Но не потому, что он мне нравится. А просто из-за всего, что случилось.

Она хотела добавить: «Но мне нравишься ты». И почему-то снова не смогла.

Пак вскинул брови.

– Здорово, Кот. Правда. Горжусь тобой, – произнёс он, старательно изучая белые пылинки на прорезиненном полу.

Здорово? Здорово – это совсем не то, что хотела бы услышать Кира. Нет, всё-таки надо что-то произнести уже.

– Я… Мне… Мне просто хочется положиться на тебя… Но я боюсь… Боюсь, что я так стану слабее.

Дурацкая, дурацкая «История девятихвостого лиса». Откуда вообще в голове сохранилась эта пафосная фраза? Редкостная бредятина.

И щёки, как назло, горят.

Пак замер на пару секунд. Потер бинт на запястье. И вдруг улыбнулся. И от этой немного нахальной улыбки сразу стало теплее.

– Слабее, как же. Ерунда. Ты не можешь стать слабее, Кот.

Кира подтянула ноги и обхватила колени руками. Разговор зашёл в тупик.

– Что завтра делаешь? – вдруг спросил Пак.

– Не знаю… – растерялась Кира. – Наверное, пойду в клинику к мужу моей мамы… Он врач… Медицинскую справку для бокса делать. Он обещал без денег.

– О, справку. Звучит как план.

– Пойдём… со мной?

Пак всё ещё улыбался.

– Держи меня за руку, когда кровь будут брать. А то мне страшно. А вообще клиника – отличная идея для первого свидания. Бахилы, кофе из автомата. Мне нравится. А потом с котом погуляем.

– Да ну тебя, Пак. То есть Паш. – Кира запнулась.

Все её подруги, у которых были парни, уж точно никогда не называли их по фамилиям. Вон и Юлька называет Лиса Колей. Кажется, кроме родителей, его вообще так никто не зовёт. А Пака почти все так и называют – Паком.